Масоны. Популярная история: организация, облик, деятельность - Сергей Павлович Карпачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым надзирателем «Астреи» был Михаил Васильевич Неклюдов. К 1783 г. его масонский стаж насчитывал не менее 10 лет. Впервые в качестве масона он упоминается в 1773 г. как член полковой ложи Иоанна Крестителя в армии, действующей против турок. В 1780–1790-х гг. оставался ревностным масоном, имел высшие масонские степени, занимал офицерские должности, с 1784 г. был почетным членом московской ложи «Трех знамен».
Второй надзиратель ложи, Иван Алексеевич Соколов, в рассматриваемое время имел, очевидно, по молодости лет скромный чин коллежского секретаря, что соответствовало 10-му из 14 классов петровской «Табели о рангах» или военному званию поручика. В начале XIX в. он станет юридическим консультантом министра юстиции, возможно, масона Г. Р. Державина, позже – сенатором.
Ритором (оратором) ложи был Александр Петрович Курбатов, успевший до рассматриваемого времени побывать членом ложи «Озирис». Во время занятия офицерской должности он был надворным советником, что соответствовало седьмому классу «Табели о рангах». Позже, в 90-х гг., он станет директором Московского главного народного училища, затем руководителем всех школ Московской губернии, депутатом дворянства Серпуховского уезда Московской губернии. После ареста в 1792 г. Н. И. Новикова – одним из опекунов его имущества. В 1793–1794 гг. он активно участвовал в сожжении книг, изданных Новиковым (всего было уничтожено более 18 тыс. экз. книг). К концу своей карьеры он дослужился до чина статского советника, в 1793 г. был заседателем Московского приказа общественного призрения, в 1801–1803 гг. – заседателем совестного суда и почетным членом Общества любителей коммерческих знаний.
Секретарем мастерской был Федор Александрович Морозов, чиновник, имевший самый низший по «Табели о рангах» чин коллежского регистратора.
Должность церемониймейстера (обрядоначальника) ложи исполнял Яков Павлович Майер, штаб-лекарь.
Казначеем «Астреи» был Строгороенив Петр Михайлович, мелкий чиновник, обозначенный в документе как коллежский канцелярист.
22-летний Абрам Гаврилович Дивов (1761–1805), отец будущего декабриста Василия Дивова, исполнял в ложе должность Первого милостынесобирателя (дародателя). Он был землемером, межевщиком, позже советником Казанской палаты уголовного суда.
Второй милостынесобиратель, Илья Петрович Маскалянов, в гражданской жизни был также землемером и имел воинское звание прапорщика.
Вратарем (привратником) ложи состоял Василий Степанович Ушаков, землемер в звании штык-юнкера.
Рассматриваемый материал позволяет судить о посещаемости братьями масонских собраний. Из учеников отсутствовало 8 человек, или 1/3. Такой же показатель был среди мастеров. На собрании не было половины подмастерьев. Всего из 49 членов мастерской на собрании в ноябре 1783 г. отсутствовало 17 человек, т. е. посещаемость была, учитывая служебные, семейные и прочие «профанские» обязанности вольных каменщиков, достаточно высокой, составляя 65 %. Это позволяет сделать вывод о достаточно активной масонской работе братьев.
По своему социальному составу «Астрея» была демократической мастерской. Из 49 членов ложи было 17 землемеров (35 %), 9 купцов (19 %), 7 низших чиновников (14 %), 7 низших армейских чинов (14 %). Средних и высших армейских чинов (бригадиры, генерал-адъютант) – 3 человек (6 %), 2 переводчика (4 %), по одному (2 %): студент, преподаватель гимназии, лекарь, бухгалтер.
Анализ социопрофессионального состава российских масонских лож XVIII в. показывает, что они являлись элементами складывающегося в стране гражданского общества[59].
В 1780-х гг. центральное место в российском «королевском искусстве» заняли московские розенкрейцеры, или мартинисты. Их наиболее известным лидером был Николай Иванович Новиков (1744–1818)[60]. Он родился в семье небогатого помещика. Первое «учение» получил у деревенского дьячка, продолжил образование в гимназии при Московском университете, откуда в 1760 г. был исключен «за ленность и нехождение в классы». С 1762 г. служил в Измайловском полку. Много читал, занимался самообразованием. За участие в перевороте 1762 г. получил чин унтер-офицера. С 1767 по 1769 г. был протоколистом в Уложенной комиссии. В 1769 г. вышел в отставку и занялся издательской деятельностью. В 1775 г. Новиков, находясь на распутье между вольтерьянством и религией, вступил в елагинскую ложу «Астрея». В этом же году он познакомился с Рейхелем и присоединился к его системе. В 1779 г. Новиков переехал в Москву, где познакомился с другим выдающимся деятелем московского мартинизма – Иоганном-Георгом (или Иваном Егоровичем) Шварцем (1751–1784). Немец по национальности, он был служащим голландской Ост-Индской компании, несколько лет прожил в Ост-Индии, «не знал правильно ни одного языка, не получил серьезного школьного образования». Тем не менее он приглянулся путешествующему князю И. С. Гагарину и в 1776 г. оказался в Могилеве гувернером в одной из российских семей. В России Шварц был посвящен в масоны и основал в Могилеве свою ложу. В 1779 г. он перебрался в Москву, где стал профессором философии университета. Профессор был «суров, сумрачен, очень строг… его голос был повелительный, брови всегда сдвинуты», его вспыльчивость часто доходила до бешенства. Он был настоящий деспот, не терпящий никакого противоречия или сомнения[61]. В 1780 г. Новиков и Шварц вместе с немногими своими приверженцами, не удовлетворенными ни одной из существующих в стране систем, основали тайную, в том числе и от других вольных каменщиков, ложу «Гармония» и принялись за поиски истинного масонства. В 1782 г. Шварц представлял Россию на конгрессе в Вильгельмсбадене. Из Германии он вернулся горячим сторонником розенкрейцерства. Это направление и приняли московские «дети вдовы».
В этом же году был учрежден орден Злато-Розового креста. Среди его видных деятелей был Иван Владимирович Лопухин (1756–1816). Его «Записки…», опубликованные в 1860 г., как и масонские труды, являются важным источником по истории московского мартинизма[62]. Отец Ивана Владимировича занимал важные государственные должности. Он был человеком умным, честным, но малообразованным. Прусский король Фридрих II в шутку говорил, что он специально выучил русский язык, чтобы иметь возможность с ним общаться. Его сын, по собственной оценке, был «воспитан небрежно». В нем рано пробудилась религиозность. И. В. Лопухин поступил на военную службу, но по болезни вынужден был ее оставить. Он много занимался самообразованием. В 1782 г. занял должность советника в Московской уголовной палате. Здесь и позднее, будучи сенатором и ревизором, отстаивал гуманные решения, смягчал суровые приговоры. Лопухин был сторонником самодержавия, противником идей равенства и «буйной свободы», апологетом крепостничества. Как и многие из российских каменщиков, одно время увлекался французскими энциклопедистами, кое-что переводил из их сочинений. Однако затем почувствовал «неописное раскаяние». В своей типографии печатал произведения наиболее мистически настроенных авторов. Подвергался аресту по делу Новикова, но был оставлен в Москве из уважения к прошлым заслугам его девяностолетнего отца[63].
Иван Петрович Тургенев (1752–1807) родился в семье дворян Симбирской губернии. Получил неплохое домашнее образование, отлично овладел немецким языком. Учился в Московском университете, после чего был на военной службе. В масонский орден был
