Ленин. Жизнь и смерть - Роберт Пейн

Приведенный выше набросок плана революции под руководством Ленина был им создан в тот момент, когда еще было неизвестно, сможет ли он вернуться в Россию.

Переговоры шли вяло, в атмосфере нараставшего напряжения. Немцы желали отъезда русских эмигрантов; эмигранты желали выехать. Но обе стороны продолжали хитрить, стараясь не показывать, насколько сильно они этого хотят. Немецкий посланник в Берне уж начал было волноваться. Он сообщал на Вильгельмштрассе, что, несмотря на его заявление русским о полной готовности сотрудничать с ними, ни один представитель от них еще не явился. И только 3 апреля к посланнику наконец пожаловал Фриц Платтен, секретарь Швейцарской социал-демократической партии. Он предложил решение, которое в результате и было принято. Платтен должен был сам возглавить группу отбывающих эмигрантов; пассажирам в поезде должны были обеспечить экстерриториальные права; в свою очередь революционеры должны были дать обещание, что в обмен предпримут попытку добиться освобождения группы заключенных в российских тюрьмах граждан Германии. Но это, последнее, никого ни к чему не обязывало, его можно было забыть. Главным было то, что ехать они должны были в опечатанном вагоне и сопровождать их должен был Платтен, которому надлежало выполнять роль наблюдателя от нейтральной стороны и руководителя путешествия. Платтен заранее обсудил с посланником вопрос о том, насколько проезд через немецкую территорию может скомпрометировать российских эмигрантов. Действительно, это постоянно беспокоило Ленина. В конце концов Ленин придумал весьма типичный для бывшего законника ход. Был составлен документ в поддержку депортации российских политических эмигрантов, который подписали ведущие французские, немецкие и швейцарские социалисты. Платтену было поручено также проследить за тем, чтобы все отбывающие эмигранты поставили свои подписи под документом, где были сформулированы условия депортации. Текст документа был такой:[36]

«Я, нижеподписавшийся, удостоверяю своей подписью:

1) что условия, установленные Платтеном с германским посольством, мне объявлены;

2) что я подчиняюсь распоряжениям руководителя поездки Платтена;

3) что мне сообщено известие из „Petit Parisien“, согласно которому российское Временное правительство угрожает привлечь по обвинению в государственной измене тех русских подданных, кои проедут через Германию;

4) что всю политическую ответственность за мою поездку я принимаю на себя;

5) что Платтеном мне гарантирована поездка только до Стокгольма.

Берн-Цюрих. 9 апреля 1917 г.»

Дальше шли подписи:[37]

Ленин

2. Фрау Ленин

3. Георгий Сафаров

4. Валентина Сафарова-Мостичкина

5. Григорий Усиевич

6. Елена Кон

7. Инесса Арманд

Николай Бойцов

Ф. Гребельская

8. А. Константинович

Е. Миринов

М. Миринова

9. А. Сковно

10. Г. Зиновьев

11. З. Радомысльская (с сыном)

Д. Слюссарев

12. Б. Ельчанинов

Г. Бриллиант

13. М. Харитонов

Д. Розенблюм

14. А. Абрамович

С. Шеинессон

Цхакая

М. Гоберман

15. А. Линде

М Айзенбад

Припевский

Соулешвили

16. Равич

Харитонов

Таков был список большевиков, отбывавших в Россию в опломбированном вагоне. Этот любопытный документ, отпечатанный Фрицем Платтеном и приложенный потом к краткому отчету о проделанном путешествии, заслуживает более тщательного изучения. Дело в том, что загадочное путешествие русских на родину наделало много шума, но помимо верных сведений было достаточно всякого вздора. В подлинности самого документа и списка под ним сомнений нет, хотя за некоторыми исключениями фамилии, перечисленные в нем, не являются собственно подписями пассажиров. В левой колонке они написаны рукой Зиновьева — узнаем характерные для него каракули и закорючки. Он всегда так писал немецкое «f», и завитки, которыми он украшал заглавные буквы, тоже в стиле его каллиграфии. Правда, в данном случае он старается чуть-чуть имитировать подписи.

Документ о депортации российских политических эмигрантов. 9 апреля 1917 г.

В большинстве своем перечисленные фамилии не представляют никаких загадок. Абрам Сковно, Давид Соулешвили, Елена Кон; Бриллиант — настоящая фамилия Сокольникова. З. Радомысльская, то есть Зина Радомысльская, жена Зиновьева, взявшая себе этот псевдоним. Равич — Ольга Равич. Возможно, среди путешественников были и члены Бунда; считается, например, что Д. Розенблюм и М. Айзенбад были членами Бунда. Безусловно одно: все остальные пассажиры являлись членами большевистской партии. Из них в дальнейшем значительных высот достигнут: Зиновьев, Сокольников, Сафаров и Слюссарев. Другие, скажем, такие, как Николай Бойцов, служивший в Центральном отделе политического образования, займут посты пониже. Кто-то будет убит в Гражданскую войну. Эта участь постигнет Григория Усиевича, который отличится во время ноябрьского восстания в Москве, а затем погибнет на фронте. Имена остальных канут в неизвестность.

Только одна фамилия, довольно странно звучащая, — Припевский, написанная неуверенной рукой почти в конце списка, казалось бы, являет собой неразрешимую загадку. Революционера с такой фамилией никто не знает. Ни в одном из каталогов псевдонимов выдающихся большевиков, сколько в них ни ройся, ничего похожего нет. Фамилия явно вымышленная; что это за Припевский? Однако мемуары Крупской проливают свет на эту загадку. В них она перечисляет фамилии двадцати трех ее попутчиков и прибавляет очень важную для полноты картины информацию, что Радек ехал с ними «под видом россиянина». Припев, то есть рефрен, повторяемый после главного куплета, — вот смысловая суть фамилии Припевский. Известно, что Радек хорошо пел, был велеречив и словоохотлив. Этот псевдоним, не без ехидства придуманный для него Лениным, как нельзя лучше подходил Радеку. Ленин был невысокого мнения о способностях Радека и всего за несколько месяцев до этого в письме к Инессе Арманд называл его «невыносимым дураком». Но верный слуга всегда пригодится хозяину, будь он даже самым распоследним дураком. Так у Радека появилась еще одна фамилия, очень тешившая придумавшего ее автора; она была вполне в стиле ленинского чувства юмора. Что касается самого Радека, то он свои статьи предпочитал подписывать более солидным псевдонимом: «Парабеллум».

Как уже было сказано, большую часть фамилий в список внес собственной рукой Зиновьев. Но цифры, характерные пометки и «галочки» скорее в манере Ленина. Не очень ясно, что они обозначают. Перед фамилиями некоторых особо близких Ленину людей, включая грузинского революционера Миху Цхакая, порядковые номера вычеркнуты или вовсе отсутствуют. Можно предположить, что эти цифры как-то связаны с планом размещения пассажиров в купе, но этот план как будто не пригодился.