Южная Африка. Прогулки на краю света - Генри Мортон

— Она нападает! — воскликнул мистер Митчелл, резко сдавая назад. Тяжеловесная туша начала было двигаться в нашу сторону, но затем, словно передумав, отпрянула. Несколько мгновений спустя самка вместе с детенышем припустили по склону.

Отбежав на сотню ярдов, она остановилась и вновь посмотрела в нашу сторону. Но мы уже были далеко и продолжали движение. Я чувствовал себя воскресшим из мертвых! На следующем повороте нам повстречался маленький автомобиль, битком набитый какими-то весельчаками. Они радостно помахали и что-то прокричали на прощание. Счастливчики! Им и невдомек, какую дичь мы только что спугнули с их дороги!

После завтрака мы снова покинули лагерь в надежде увидеть носорога, а затем повторили свою попытку после обеда. В общей сложности за этот день мы повстречали двадцать семь носорогов, что явно тянуло на рекорд! Кроме того, мы видели антилоп — импала, иньяла и куду, буйвола, бушбока, зебру, а также обезьян и бородавочников.

Я заметил, что у каждого из двадцати семи носорогов на теле имелось красное пятно размером с чайное блюдце. Капитан Поттер объяснил, что эти похожие на язвы пятна появляются у носорогов лишь в период спаривания. Он считал, что так открываются мускусные железы.

— Приезжайте сюда через пару месяцев, — сказал он, — и голову даю на отсечение, что вы не увидите никаких язв. Да что там голову! Я готов заплатить вам пятерку за каждую обнаруженную язву. Эти пятна всегда проходят сами собой. Если внимательно посмотреть на молодых носорогов, то можно заметить у них на теле метки — там, где в зрелом возрасте начинают функционировать мускусные железы. Подобного вы не прочтете ни в одной книге по зоологии. Это моя собственная теория, выработанная на основе многолетних наблюдений за носорогами. Скажу вам больше, в это время года я ощущаю в воздухе слабый запах носорожьего мускуса!

Мы провели поистине волшебный день среди холмов и долин Хлухлуве. Не раз нам доводилось выезжать на пастбища, где паслись вперемешку зебры и антилопы гну. Взбираясь по крутой тропе в холмы, мы вынуждены были остановиться, чтобы пропустить обезьянье семейство: горбясь и припадая к земле, они неспешно прошествовали перед нами. Мы въехали в тенистую рощу и нос к носу столкнулись с высоким самцом куду: застыв в арке из зеленых веток, он смотрел прямо нам в лицо. Несколько мгновений куду стоял абсолютно неподвижно. Его можно было бы принять за раскрашенное изваяние, если бы не рефлекторное трепетание бархатных ноздрей. Затем наш мотор неожиданно чихнул, и вся смелость самца мгновенно испарилась. Он просто исчез, растворился в зеленых зарослях. Единственным доказательством его пребывания здесь было легкое покачивание ветки.

А самым большим событием того дня стала неожиданная встреча с самцом носорога (говорю «неожиданная», потому что к такому невозможно подготовиться, оно всегда застают врасплох). Случилось это уже в конце дня, на обратном пути в лагерь. Мы с трудом вползли на довольно высокий холм и только-только успели переключить передачу, как заметили, что сбоку на нас несется разъяренный носорог. Он мчался, низко склонив голову и нацелив рог прямо в дверцу нашего автомобиля. Не замешкавшись, мистер Митчелл до отказа вдавил педаль газа. Нас спасли кусты на обочине: носорог влетел в них со всего размаха и принялся яростно крушить ветви своим рогом. В этот миг мы промчались мимо!

Все случилось так быстро, что я даже не успел испугаться.

— Нет, вы видели когда-нибудь такое! — негодовал мистер Митчелл. — Этот старый панъяна издалека услышал шум мотора и специально поджидал нас на вершине холма, чтобы напасть. Благодарите Бога, ребята! Если бы не кусты, он бы проткнул нас, как старую калошу.

Паньяна — один из подвидов местного носорога. Он невелик размерами, однако отличается буйным темпераментом и скверным характером, в чем мы имели возможность убедиться. Повторяю: все произошло слишком быстро и, анализируя задним числом эту встречу, я уверен лишь в двух фактах. Во-первых, носорог несся со скоростью галопирующей лошади, а во-вторых, он напал на нас исключительно из врожденной зловредности.

На следующее утро мы покинули заповедник Хлухлуве и к вечеру уже были в Питермарицбурге.

Глава восьмая

За Оранжевой рекой

Я покидаю Наталь и держу путь на равнины Оранжевого Свободного государства; посещаю Блумфонтейн — город, расположенный в самом центре страны, — и спускаюсь в Кару, где целую неделю живу в цивилизованной пустыне.

Я ехал по живописной горной дороге, которая должна была привести из Наталя в Свободное государство. В местечке с названием Чивели, расположенном на пересечении единственной железнодорожной ветки с зеленой долиной, я увидел место, где во время англо-бурской войны молодой корреспондент по имени Уинстон Черчилль попал в плен к генералу Бота. Затем на моем пути встретился Ледисмит — город, названный так в честь испанской жены сэра Гарри Смита. Будучи честным и храбрым воином, этот человек в середине девятнадцатого века играл важную роль в истории своей страны. Здесь я посетил музей и полюбовался на реликвии тех военных времен — старую винтовку «Ли-Мэтфорд», барабан, кавалерийские ружья и тому подобные экспонаты. Сказать по правде, для меня — человека, пережившего бомбежки и воздушные налеты последней войны — все эти предметы выглядели памятниками времен Ватерлоо.

Я свернул в сторону Дракенсберга, решив провести несколько дней в Натальском Национальном парке. Здешний заповедник порадовал меня великолепной гостиницей, которая по уровню комфорта могла бы поспорить с любым из дурбанских отелей. К несчастью, погода подкачала: все время не переставая лил дождь — необычное явление для здешних мест — и я не смог, как планировал, подняться на вершину Берга. Зато во время очередной грозы (помню, гремел гром и сверкала молния) я выловил в притоке Тугелы настоящую лох-левенскую форель!

Оказавшись на территории Свободного государства, я остановился в городке с названием Гаррисмит. Он был заполнен толпами веселых людей, которые только и говорили, что о поло, шерстяных одеялах и ежегодных скачках на вершине горы Платберг.

В тот день, когда я поехал к обзорной площадке, опять шел дождь. Не лучшее время для прогулки, но мне хотелось увидеть место, где партия Пита Ретифа дожидалась своего предводителя, отправившегося на поиски Земли Обетованной. Мне говорили, что в хорошую погоду отсюда открывается незабываемый вид на зеленые долины Наталя. Увы, все, что мне удалось рассмотреть, — хмурые скалы, объятые дождевыми тучами. На одной из этих скал прелестная Дебора Ретиф начертала зеленой краской имя своего отца. Надпись сохранилась и поныне — под смонтированной стеклянной витриной различимы зеленые буквы. Насколько мне известно, это единственная надпись, оставшаяся после вуртреккеров.