Трафальгарский ветер - Сесил Форестер

— Охрана большая? — быстро спросил капитан.

— Полувзвод во главе с капралом или сержантом.

— Солдаты испанские или французские?

— Французские. Нашим Наполеон охрану своих посланцев не доверяет.

— Так я и думал, — сказал Хорнблоуэр. — Придется применить другой способ. Жаль, конечно, что нельзя использовать первый, но я, признаться, на него особенно и не надеялся. Ночью по тракту большое движение?

— Никакого… Меня боятся… Но императорские курьеры ездят и по ночам. Меня они не интересуют — золота курьеры не возят, а их бумаги нам ни к чему. Вы хотите напасть на карету ночью?

— Я хочу устроить ловушку.

— Интересно. Расскажите мне.

Хорнблоуэр рассказал. Когда он закончил, Запата одобрительно захлопал в ладоши и со смехом сказал:

— Только не пытайтесь уверить меня, что такое придумал ваш хваленый Нельсон. Готов согласиться, что он форменный гений во всем, касающемся кораблевождения или морского боя, но я ручаюсь, что ни одному адмиралу в жизни не изобрести ничего подобного. Ваш план, сеньор, достоин короля разбойников!

Хорнблоуэра немного покоробило от сравнения его с разбойником, пусть даже с самым великим, но Запата восхищался его планом так искренно, что в душе он простил ему эту маленькую бестактность.

— Будем надеяться, что на практике он окажется так же хорош, как в теории. — Сдержанный тон капитана несколько умерил пылкий восторг атамана; он снова посерьезнел и принялся размышлять вслух: — Так… тридцать человек на дорогу, еще десяток в дозор… два десятка наверху… Замечательно, сеньор капитан. Мы обойдемся малыми силами. Не придется даже вызывать людей дополнительно. Хватит тех, что в пещерах. У вас неплохо работает голова, сеньор. Скажу честно, лучше я бы и сам не смог придумать.

— Благодарю вас, дон Антонио, — поклонился Хорнблоуэр. — Кстати, мне понадобятся мои люди. У нас есть офицерские мундиры — полковничий и сержантский. Нужно еще пять — рядовых жандармов. Надеюсь, у вас они найдутся?

— Сколько угодно, — успокоил его Запата, — а будет мало или размер не подойдет — всегда можно отловить еще парочку жандармов. Чего-чего, а этого добра в Испании хватает. А насчет ваших людей можете не беспокоиться. Я сейчас же распоряжусь. Они будут здесь завтра на рассвете. Заодно прикажу установить круглосуточное наблюдение за дорогой от Кордовы до Севильи. Как только появится интересующий нас экипаж, мне дадут знать. В вашем распоряжении будут примерно сутки. Достаточно?

— Вполне.

— Договорились. Ну а теперь, сеньор капитан, перейдем к последнему, но весьма существенному для меня моменту. Вам, должно быть известно, что мои услуги стоят дорого?

— Известно, дон Антонио, — сухо сказал Горацио. — Во сколько вы оцениваете вашу помощь?

Запата опять откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Прошло две минуты, три, пять — а он все молчал и не шевелился.

— Двадцать тысяч франков. Золотом, — раздался голос из кресла, когда Хорнблоуэр начал уже проявлять признаки нетерпения.

Теперь пришел черед задуматься капитану. Запрошенная сумма составляла около тысячи фунтов на английские деньги, то есть, примерно половину выделенных ему на подкуп разбойника средств. Жаль было расставаться с такими деньгами. Мистер Каррон предупреждал, что с Запатой торговаться опасно. Он мог и сбавить цену, но мог и заупрямиться. В последнем случае атаман мог даже вообще отказаться от сделки или потребовать вдвое. Горацио решил не рисковать.

— По рукам, дон Антонио, — решительно сказал он.

— Вот и отлично! — обрадовался Запата. — Вижу, что я в вас не ошибся. Приятно все-таки иметь дело с умным человеком. Когда и как я получу деньги?

— Завтра. Половину. Остальное после дела, — без промедления ответил Хорнблоуэр.

— По рукам! — согласился дон Антонио. — Ну а сейчас, сеньор капитан, непременно нужно обмыть наше соглашение. И не вздумайте отказываться — плохая примета! Вы же не хотите, чтобы нас постигла неудача? Вот и чудесно! Как вы относитесь к хересу, сеньор капитан? Готов поставить свою долю от двадцати тысяч франков, что такого хереса, как у меня, вы еще не пробовали. Каждый сезон владелец виноградников близ Хереса-де-ла-Фронтера любезно предоставляет в мое распоряжение бочку этого чудесного напитка. Знаете, кому достаются остальные? Герцогу Годою, ни больше ни меньше.

— Давайте ваш херес, дон Антонио, — махнул рукой Хорнблоуэр. — Обмывать, так обмывать! Чем мы хуже герцога Годоя?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Майор Жозеф Бертье ступил на тернистый путь военной карьеры отнюдь не из честолюбия. В детстве и отрочестве он отличался редкой тупостью и ленью, поэтому любое другое занятие было ему просто не по зубам. Вершиной его достижений на военном поприще мог бы стать чин сержанта — лет, этак, через двадцать после поступления на службу, но слепая фортуна сделала юного Жозефа близким родственником Луи-Александра Бертье, будущего герцога Невшательского и маршала Франции, одного из ближайших сподвижников Наполеона Бонапарта. Дядюшка Луи не был чужд семейных привязанностей, и продвижение племянника по служебной лестнице протекало, если не с головокружительной быстротой, то, во всяком случае, без задержек. Не приняв участия ни в одном сражении, Жозеф Бертье благополучно достиг майорского чина и занял теплое местечко штаб-курьера при Ставке Наполеона Бонапарта, более чем соответствующее его интеллектуальным и физическим способностям. Строго говоря, исполнять обязанности молодого Бертье с успехом мог бы любой грамотный сержант или даже рядовой. Но императорский титул, присвоенный Первым Консулом, нуждался в соответствующем пышном обрамлении, и в императорской курьерской службе состояли в штате исключительно старшие офицеры.

Конечно, служба была хлопотной, требовала частых отлучек, иногда бывала сопряжена с риском для жизни, но она хорошо оплачивалась и сулила награды и быстрое продвижение по службе, если случится угодить императору или в нужный момент попасться ему на глаза.

Майор был доволен жизнью и собой. Поездка к западному побережью Испании от берегов Дуная уводила его от превратностей существования в охваченной пожаром войны Центральной Европе и позволяла рассчитывать, как минимум, на пару недель беззаботного существования вдали от начальства. Обладая почти неограниченными правами императорского курьера, Жозеф Бертье пользовался во время путешествия теми же удобствами и благами цивилизации, что и какой-нибудь миллионер, разъезжающий по свету ради собственного удовольствия, но, в отличие от последнего, майор не платил из своего кармана ни гроша. Это обстоятельство в глазах молодого сноба придавало каждой его командировке дополнительную пикантность. Трястись по несколько суток кряду по пыльным или, наоборот, залитым дождями дорогам было бы суровым испытанием для любого организма, но только не для майора Бертье. Проведя в дороге тридцать шесть часов, он вылезал из экипажа свеженьким как огурчик, и мог тут же, без отдыха, отправляться в обратный путь. Это вызывало зависть коллег и ценилось начальством.