Порт-Артур (Том 2) - Александр Степанов

- Мы на это не согласны! Без поручика нам не жить! Нельзя ли, вашбродь, так и доложить по начальству?..

Вернувшись в каземат, прапорщик сообщил Стольникову о возникшем среди солдат волнении и от себя посоветовал оставить Борейко на прежнем месте.

- Тридцать лет служу, но таких вещей еще не видел! Да понимают ли солдаты, что им грозит поголовный расстрел? - возмутился подполковник.

- Здесь они тоже ежедневно рискуют своей жизнью, господин подполковник, заметил Звонарев.

- Я сейчас их разгоню. Все эти безобразия являются прямым результатом вашего либерального отношения к солдатам, - обернулся Стольников к Борейко.

- В чем дело, ребята? Почему вы сюда собрались? - вышел к солдатам Стольников.

- Просим поручика от нас не брать, - проговорил Лепехин.

- Как я приказал, так и будет.

- Тогда берите и меня, ваше высокоблагородие, - шагнул вперед Блохин.

- И меня, и меня! - раздалось в толпе, и солдаты тесным кольцом окружили испуганного подполковника.

- Назад! - хрипло крикнул он, но его не послушались.

Крик и шум с каждой минутой становились все более угрожающими. Звонарев бросился за Борейко. При появлении поручика толпа сразу стихла.

- Смирр-но! Разойдитесь по казематам, братцы! - крикнул он солдатам.

Артиллеристы недовольно зашумели, но все же стали расходиться.

- Я решил оставить вас на батарее, Борис Дмитриевич, - умышленно громко проговорил Стольников.

- Покорнейше благодарим! - оглушительно рявкнули солдаты.

Стольников, ни с кем не прощаясь, поспешил уйти с батареи. Солдаты, давая дорогу, почтительно расступались перед ним.

Когда подполковник отошел достаточно далеко, Борейко скомандовал "смирно" сгрудившимся около него солдатам.

- Спасибо, братцы, - с чувством проговорил он.

- Рады стараться, вашбродь! - дружно ответили артиллеристы.

- Поручику "ура"! - заорал Жиганов, и солдаты бросились качать своего офицера, пока встревоженные криками японцы не открыли сильного ружейного огня по батарее.

- Разойдись! - скомандовал Борейко. - Хорошо, брат Сережа, когда за твоей спиной стоит сотня людей, готовых за тебя идти в огонь и воду.

Стольников был не глуп и решил не предавать огласке происшедшее с ним на батарее литеры Б. Поэтому в штабе фронта он доложил начальнику артиллерии участка полковнику Мехмандарову, что все нашел в порядке и считает излишним снимать оттуда Борейко. Полковник с ним согласился. Правда, вечером того же дня Стольников подробно обо всем доложил наедине Белому. Генерал вполне одобрил его действия, решив ограничиться выговором Борейко. На этом дело и кончилось. Но солдаты, сильно приукрасив всю историю, не замедлили рассказать стрелкам, как они "отбили у начальства своего Медведя". История получила совершенно неожиданный резонанс в пехотных частях. Стрелки почувствовали свою силу. Офицера, ударившего солдата, они, разобрав винтовки, загнали в блиндаж, где он и просидел, пока стрелки не разошлись.

Несколько других офицеров поспешили "заболеть" и уехать в город. Раздавать по-прежнему зуботычины уже стало опасно.

Глава 5

Следующий день выдался серенький, относительно спокойный, и прапорщик с чувством облегчения неторопливо шел по дороге в Старый город. Ни транспорты раненых, тянувшихся в тыл, ни резервные команды, двигавшиеся к фортам, не могли нарушить его спокойного и радужного настроения. Миновав полуразрушенный бомбардировкой Новый китайский город, Звонарев добрался до Сводного госпиталя.

Уже в вестибюле прапорщик увидел на полу десятки носилок, заполнявших все свободное пространство. Только с большим трудом, шагая через раненых, ему удалось пробраться в палату, которую вела Варя. Девушка была занята раздачей лекарств своим больным.

В палате, рассчитанной на пятнадцать человек, находилось не меньше тридцати. На двух составленных вместе койках помещалось по трое тяжелораненых. Легкораненые лежали прямо на полу, на шинелях, носилках, изредка на тюфяках. Воздух в палате, несмотря на открытые форточки, был тяжелый. Пахло карболкой, йодоформом, махоркой и грязным человеческим телом.

Звонарев поморщился и постарался поскорее найти своих утесовцев. Они расположились все вместе в углу возле окна. На койке лежали Родионов и Заяц.

Тут же вертелся уже совсем поправившийся Гайдай и еще два запасных бородача, фамилии которых прапорщик не знал. Звонарев поздоровался с ними.

Артиллеристы, забыв об окружающих, громко рявкнули в ответ.

- Тише вы, - сердито обернулась к ним Варя и увидела наконец прапорщика.

- Как вы смели войти сюда без моего разрешения? - коршуном налетела она на Звонарева.

- Виноват, господин фершал, разрешите остаться! - шутливо вытянулся офицер.

- Через полчаса я освобожусь, вместе и пойдем.

- Разрешите нам на выписку, - взмолился Родионов, - а то мы здесь умрем с голоду, дюже харчи плохие.

Их похудевшие, осунувшиеся лица говорили сами за себя.

- Отпустите их, Варя. Я распоряжусь, чтобы за ними прислали лошадь перевезти на Утес, - заступился за солдат прапорщик.

- Ладно уж, если вы так просите за них, - смилостивилась девушка.

- Покорнейше благодарим, вашбродь, - обрадовались солдаты, - мы и сами как-нибудь добредем.

В это время в палату заглянул озабоченный врач в белом халате.

- Приведите все по возможности в порядок, сестра.

Сейчас к вам зайдет сама Вера Алексеевна. Она обходит все палаты. - И он исчез.

- Приберите постели, бросьте курить, - захлопотала Варя, торопливо оправляя койки больных и подбирая бумажки с пола.

- Уходите отсюда, - прогнала Варя Звонарева из палаты, но в дверях появилась фигура генеральши в сопровождении ротмистра Водяги и главного врача госпиталя Протопопова.

Варя сделала глубокий реверанс. Вера Алексеевна ласково поцеловала ее в лоб.

- Вот видите, доктор, как ведут себя приличные девушки, - обернулась генеральша к Протопопову. - Не то что другие сестры, которые боятся склонить передо мной свою головку. Еще бы, учительница и вдруг станет делать реверанс, это ниже нашего" достоинства, - иронизировала Вера Алексеевна.

- Здравствуйте, солдатики! - обратилась она к больным.

- Здравия желаем, барыня, - нестройно ответили они.

- Не барыня, а ваше превосходительство! - резко прикрикнул Водяга, сердито глядя на солдат.

Генеральша начала раздавать солдатам иконки и крестики.

- Чего тебе не хватает, Варя? - спросила генеральша.

- Хорошего питания, бинтов, белья, лекарств...

- Не так быстро. Мосье Водяга сейчас все это запишет, но, конечно, я сделаю только то, что будет возможно, - забеспокоилась генеральша.

- Прежде всего нужно питание. У меня два легкораненых умирают от цинги.

Неделя хорошего питания - и они будут спасены. Хотя бы пару куриц, десяток яиц, - упрашивала девушка.

- Ну, посмотрю дома, - покривилась генеральша и проплыла к выходу. Зачем у тебя, Варя, в палате посторонние лица, - кивнула она на поклонившегося ей Звонарева..

- Я велела ему зайти за мной, - поспешила на помощь Звонареву Варя. - Он должен проводить меня домой.

- А я-то, дурак, думал, что это барыня, а оказывается - генерал в юбке, усмехнулся Заяц вслед ушедшим.

Больные засмеялись. Варя пугливо замахала на них руками.

- Сурьезная баба, - подтвердил Родионов. - Кто она такая?

- Стесселева генеральша, - пояснил Заяц.

Варя торопливо заканчивала раздачу лекарств. Звонарев, поджидая ее, присел на койку Родионова.

- Сколько человек здесь на выписку, сестра? - неожиданно появился в дверях Протопопов в сопровождении инспектора госпиталей доктора Субботина.

- Четверо, - ответила Варя.

- Это никуда не годится! Отсюда можно выписать, по крайней мере, человек десять, - сердито пробурчал Субботин. - У тебя что? - обратился он к лежащему с краю солдату.

- Он ранен в ногу, она еще гноится, - отозвалась Варя.

- Выписать, долечат в околотке. У этого что? - подошел Субботин к следующему.

- Раны на обеих ногах, не может даже стоять. Кроме того, высокая температура.

- Притворяется, мерзавец! В околотке и температура спадет, а набьют морду, так он и совсем поправится. У этого что?

- Правая нога не сгибается, не может ходить.

- Пустяки, сейчас ногу выправим. - И Субботин изо всей силы согнул больную ногу.

Солдат закричал от нестерпимой боли и потерял сознание.

- Ишь какой неженка! Привести в чувство и сегодня же выписать. В роте с ним церемониться не станут.

- Вы... вы не человек, а бездушная приказная строка! - вся затряслась от возмущения Варя. - Это бесчеловечно!

- Сегодня же увольте сестру, она слишком слабонервна для нашей работы, пожал плечами, уходя, Субботин.

- Это дочь генерала Белого, - тихонько проговорил Протопопов.

- Что же вы мне сразу не сказали?! Переведите в операционные сестры, а то нажалуется самой Вере Алексеевне, потом неприятностей не оберешься, ответил, уходя, Субботин.