100 великих замков - Надежда Ионина

Зал суда, по-видимому, назывался «Дом Льва», о чем неоднократно упоминается в хрониках Гондара. В другом зале происходили приемы, но сейчас в нем остались только «люстры» – подвешенные к потолку равноконечные кресты-светильники из темно-коричневого дерева. Их форма, как полагают некоторые исследователи, свидетельствует об уважении и сыновней любви Фасилидаса к отцу-католику. В «Зале приемов» можно увидеть необычную даже для «гондарского» архитектурного стиля деталь – сквозной камин в стене межу вторым и третьим залами, а внутри стены – дымоход.

Третий зал предназначался для дворцовых женщин, ведь негусы Эфиопии, хоть и подчеркивали свою приверженность христианству, имели несколько жен и официальных наложниц. В стенах этого зала были устроены многочисленные ниши, заменявшие шкафчики, в которых хранились парфюмерные кувшинчики, коробочки с украшениями и т. д. – все, что было необходимо знатной женщине.

По соседству с замком, в отдельном здании, располагалась сокровищница, а рядом с ней – глубокий водоем, в котором когда-то разводили рыб. Рядом с ним были сооружены лечебные ванны, вода в которых подогревалась при помощи глиняных труб, проходивших под ними. Для более серьезного лечения и длительных купаний примерно в 4 километрах от замка для негуса построили отдельное сооружение, известное как «Бани Фасилидаса». Это было небольшое здание, стоявшее посреди бассейна и возведенное в том же «гондарском» стиле – с балконами и зубчатой крышей. В настоящее время бассейн не используется по своему прямому назначению, но один раз в год, в праздник Тимката (Крещения), он наполняется водой и здесь проводятся религиозные массовые церемонии.

Негус Иоханнес, сын Фасилидаса, построил собственный дворец – небольшой и уютный, который трудно назвать дворцом, тем более замком. Даже среди подчеркнуто религиозных правителей Гондара негус Иоханнес выделялся своей набожностью, и потому дворец его назывался «Домом любви к церкви». В хрониках мало говорится о воинских доблестях этого негуса, зато много сказано о его благочестии, богатстве и пышности двора.

Во время правления негуса Иоханнеса в царской сокровищнице хранилась не только государственная казна, но и праздничное одеяние и атрибуты верховной власти негуса – трубы, барабаны, красный зонт. Царские барабаны (негарит) отличались от церковных: они имели полусферическую форму с одним днищем и скреплялись попарно. В них били перед торжественными выходами негуса, во время битв и перед оглашением царских указов. Самый большой из барабанов имел собственное имя – «Медведь-лев».

Если для Фасилидаса главной заботой было укрепление власти, то для его преемников эта забота хоть еще и оставалась насущной, но уже постепенно отступала на второй план. Копилось царское богатство, которое с удовольствием демонстрировалось; архитектура, теряя понемногу свой мощный стиль и грозную монументальность, приобретала черты изящества, появлялись декор, прорезные окна и многочисленные балконы.

Неподалеку от замка Фасилидаса стоит в руинах замок Иясу I: оба сооружения между собой соединялись стенами, высота которых равнялась 5 метрам. Стены имели зубчатую ограду, а наверху по ним проходила дорога. Дворец негуса был богато убран, о чем в эфиопской хронике сказано следующее:

А из чертогов его царских одни были возведены с украшениями золота червонного и серебра чистого, а другие расписаны красками заморскими цвета разного… А все стены были в зеркалах заморских – чистых и отражающих, и видели в них себя все люди стана ясно. А еще расстелены были внутри ковры заморские, дорогие и многокрасочные. А была еще башня, построенная из изразцов заморских.

К словам хроники можно добавить свидетельства французского врача Шарля Пансе, побывавшего в Гондаре в 1699 году:

После того, как меня провели через более 20 комнат, я вошел в зал, где император восседал на своем троне. Это было нечто вроде кушетки, покрытой красным шелковым покрывалом, расшитым золотыми цветами. Этот трон с ножками из массивного серебра помещался в глубине зала под балдахином, который весь сиял золотом и лазурью. Император был облачен в шелковое одеяние, отороченное золотом, с очень длинными рукавами.

К сожалению, многие строения, возведенные при негусе Иясу I, не сохранились, в частности, «Головной дом» (малый приемный зал) и «Аддараш» (в нем устраивались обязательные пиры). Когда не хватало и этого обширного зала, например, во время недельного пира по случаю праздника Мескаэль, приходилось сооружать временные постройки. Не сохранилось и здание «Йеблань Леангете» (Горе моей шее), в котором решались важные государственные дела и названное так из-за низких сводов в переходах и на лестницах.

Неподалеку от замкового комплекса негуса Фасилидаса стоит еще одно сооружение, косвенно связанное с императором Иясу II. Это замок Микаэля Сухута – предводителя тиграйцев, выступивших против центральной власти и вынудивших негуса на военный поход – единственный за время его правления. Противники встретились у Аксума, но Иясу II, хоть и располагал численным превосходством своего войска, предпочел кровавому столкновению переговоры. В результате, согласно обычаю, Микаэль Сухута с камнем на шее – в знак покорности – вошел в шатер императора. Он был помилован, а войско его включили в армию центрального правительства. Со временем М. Сухута достиг такого высокого положения, что смог построить собственный замок, не уступающий дворцовому комплексу негуса Фасилидаса. Еще несколько десятилетий назад в нем можно было увидеть золотые ванны, раковины и унитазы, которые показывали тем немногим, кто попадал в замок.

Почти все правители «гондарского периода» Эфиопии были покровителями литературы и искусства, но особенно Иясу I, Иясу II и императрица Мынтуваб. Они приглашали певцов, поэтов, острословов и на широких открытых террасах своих дворцов устраивали ученые беседы. Появилась при дворе и особая должность придворных историографов, которые написали целый ряд «Истории царей» и их «Житий». Вот как, например, открывается «История царя царей Адьям Сагада»:

Слушайте же все и читайте книгу сию, ибо дает она вам душу бодрую и разум твердый. Она снимает ржавчину с помышлений страшащегося и удерживает, как якорь корабельный, мятущегося сердцем и сомневающегося, когда повествует, как Господь спасает от смерти боящихся его… Эта история вкуснее соли…

А в хронике о деяниях негуса Иоханнеса сказано, что история эта «слаще меда и сахара, лучше золота и камня топаза драгоценного… побуждает уста вещать, а уши – слушать».

Замково-храмовый комплекс Гондара неоднократно разрушался: в XVII–XVIII веках он пострадал от пожара, в XIX – был разрушен махдистами, а в ХХ веке дважды подвергся бомбардировкам – сначала итальянской артиллерией, а потом британской авиацией. Во время правления императора Хайле Селассие I замок был превращен в его резиденцию…

Тортуга – гнездо французских флибустьеров

После того как Христофор Колумб открыл Америку, туда, почуяв наживу, из Европы хлынули обедневшие дворяне, авантюристы, искатели приключений и кладов, разбойники, воры и прочий бесшабашный люд. В XVII веке пиратство во многих европейских странах даже считалось вполне «дворянским делом». Один из писателей того времени замечал, что «почти каждый джентльмен западного побережья Англии принимает участие в пиратстве». Папы, князья и короли выдавали «рыцарям наживы» пергаментные свитки с большими сургучовыми печатями, разрешавшие захватывать и грабить чужие суда. Лица, заручившиеся такими свидетельствами (за них, кстати, взималась немалая плата), становились «законными разбойниками» и пользовались покровительством властей. И называли их уже не пиратами, а корсарами (или каперами).

Европейские монархи выдавали каперские свидетельства на грабеж кораблей той страны, с которой воевали, а войны в XVI–XVII веках велись почти непрерывно. Каперы платили королям определенную часть своей добычи, поэтому неудивительно, что дело это всячески поощрялось многими государствами. Например, по закону французского короля Людовика XIV капер признавался собственником любого имущества, которое побывало в его руках в течение суток. Морской разбой поощрялся даже церковью, и нередко владельцами кораблей, которые предоставлялись корсарам, были представители духовенства.

Каждую весну испанцы посылали в Америку сильную военную флотилию, которая через океан перевозила в Мадрид золото и серебро. Нападать на такую мощную армаду пираты не решались, поэтому рыскали в поисках отдельных кораблей, отставших от флотилии или потрепанных бурей. Совершали они нападения и на испанские города, которые обычно были хорошо укреплены, но охранялись небольшим гарнизоном.

Для таких нападений нужны были базы вблизи испанских колоний в Южной и Центральной Америке, и многочисленные острова в теплых водах Карибского моря, казалось, самой природой были специально созданы для подобных целей. Одна из таких морских баз была организована французами на небольшом островке Тортуга.