Опасная любовь - Бренда Джойс

Эмилиан обнимал жену, страдающую от чего-то, чего он не мог понять. Ему было очень страшно.

– Что случилось? Что с тобой? Ариэлла, ответь же мне! Скривившись, она воззрилась на него. Лицо ее было бледным, в глазах застыло страдание.

– Ребенок, – выдохнула она. – Я могу потерять нашего ребенка!

Эмилиан сидел у входа в их шатер, сжимая голову обеими руками. Прошло уже около часа с тех пор, как, парализованный от ужаса, он принес корчащуюся от боли Ариэллу в табор. Его тетя выставила его вон из шатра, но стоны жены преследовали его и здесь. Некоторое время назад они стихли.

Ариэлла носила их ребенка. Почему она не сказала ему? Сделал ли он ее беременной в первую ночь их соития, ночь budjo и мести, или во второй раз, когда он воспользовался ею, снедаемый гневом? Эмилиан как наяву чувствовал ее боль и страдал вместе с нею. Кроме того, ему претила мысль, что он зачал ребенка во время одного из безжалостно-грубых актов.

Перед его мысленным взором стояли ее лучистые глаза и радостная улыбка. Ариэлла заслуживает счастья. Она не может потерять их ребенка!

Эмилиана окутывала тяжелая, напряженная тишина. Что же происходит в шатре? Он вздрогнул. Дыхание его было затруднено. Эмилиан корил себя за то, что эгоистично откладывал ее отъезд в Вудленд, а теперь у Ариэллы случился выкидыш.

Кто-то похлопал его по плечу.

Это был Стеван. Эмилиан даже не заметил, когда дядя подошел к нему. Он послушно поднялся на ноги. Одного взгляда в печальные глаза Стевана хватило, чтобы понять горькую правду. Нет, в панике подумал он.

– Она потеряла ребенка, Эмилиан.

Он отпрянул назад, настолько убитый горем, что готов был разрыдаться.

– Как Ариэлла?

– Отдыхает. Она поправится.

Поправится ли? Эмилиан смахнул слезу. Они потеряли ребенка из-за его нежелания отправить ее в Вудленд.

– Срок был очень маленьким. Ариэлла сказала, что он составлял не более десяти недель, – сказал Стеван, пытаясь утешить Эмилиана.

Тот спрятал лицо в ладонях. Значит, она зачала в самую первую ночь. «Веришь ли ты в любовь с первого взгляда?»

Ариэлла в это определенно верила.

«Веришь ли ты в судьбу?»

Был ли этот выкидыш предопределен фортуной? Ариэлла не заслужила подобного! Что же он с ней сделал?!

К Эмилиану подошла его тетя, вытирая руки влажной тканью. Она приветливо улыбнулась ему:

– Твоя жена молодая и сильная. У вас еще будут дети, так ей и скажи.

Он задрожал от ненависти к самому себе.

– Конечно. Как она?

Симша странно на него посмотрела:

– Горюет. Это вполне естественно.

Эмилиан подумал о том, что Ариэлла теперь может возненавидеть его, но он это заслужил.

Он поспешно вошел в шатер, думая, что готов к худшему. В действительности, увидев Ариэллу неподвижно лежащей на постели и беззвучно плачущей, он ощутил душевный надлом. Сердце его словно раскололось на две половинки.

Глядя на ее горе, Эмилиан в полной мере ощутил собственное отчаяние. Он не знал о беременности Ариэллы, а она носила его ребенка. Теперь у них никогда не будет этого малыша, они не узнают даже, мальчик то был или девочка.

Ради Ариэллы Эмилиан постарался отрешиться от собственной боли, горечи и отчаяния. Опустившись перед женой на колени, он взял ее за руку, не в силах подобрать правильных слов.

На нее напали в лесу – из-за него. Она потеряла их ребенка – из-за него. Ей было больно и тоскливо – из-за него.

– Ариэлла? – Она ничего не ответила, и он коснулся ее щеки. – Мне очень жаль.

Выражение ее лица изменилось. Наконец ресницы ее дрогнули, и из глаз выкатилось еще несколько слезинок.

– Я потеряла нашего ребенка, – сдавленным шепотом произнесла она.

Существовала вероятность, что она вообще никогда не была беременной. Но Симша заверила, что в том не могло быть сомнений.

– Ты уверена?

Девушка кивнула.

– Раньше у меня никогда не было задержек месячных, а тут два месяца ничего… И тело мое казалось иным… – Закрыв глаза, она закусила кулак и тихо заплакала.

Эмилиан приложил ее кулак к своей груди, но этого было недостаточно. Тогда он крепко прижал ее к себе и беспомощно наблюдал за ее непрекращающимися рыданиями. Наконец он и сам заплакал.

Ариэлла всматривалась в темно-зеленый купол шатра. Ребенка больше нет.

Ощущение пустоты усиливалось, и чувство утраты поглотило все ее существо. У нее больше не осталось слез, чтобы омыть свое горе, проделавшее в ее сердце бездонную черную дыру. Она продолжала воображать, каким был бы ее малыш. Ей нравилось думать, что это мальчик с такими же, как у Эмилиана, серыми глазами. Как могло случиться подобное несчастье?

Она обхватила себя руками. Цыгане живут в мире, полном предрассудков и ненависти, в очень несправедливом мире. Рациональная часть ее сознания твердила, что выкидыш мог случиться и в Вудленде, и в Роуз-Хилл, но все же Ариэлла винила в постигшей ее ужасной трагедии невежественных злобных gadjos . Они жестоко обошлись с ней, считая, что она пыталась украсть жеребенка. Она потеряла своего малыша из-за двух фермеров. Вот как жили цыгане. Как же возможно мириться с подобным обращением?

Ариэлла крепко зажмурилась. Ее била дрожь. До прибытия в табор Эмилиана она понимала, что жизнь цыган трудна, но вся правда открылась ей лишь сейчас, после случившегося с нею несчастья. Теперь она и сама всей душой возненавидела gadjos и осознала, как велика ненависть самого Эмилиана.

Почувствовав на щеке влагу, Ариэлла удивилась. Она полагала, что все слезы давно выплаканы.

– Ты проснулась, – с облегчением произнес Эмилиан.

Он был отцом ее ребенка, мужчиной, которого она любила и ради которого пожертвовала всем. Он был ее мужем и вместе с ней скорбел об их утрате. Ариэлла очень нуждалась в нем сейчас, но сердце ее от пережитых страданий словно покрылось коркой льда.

Он присел рядом с ней и, взяв ее руку, прижал к груди.

– Ариэлла, позволь принести тебе чего-нибудь поесть? – спокойно спросил он, но она уловила в его тоне некоторую неуверенность.

– Как я могу есть? – запротестовала она.

– Тебе просто необходимо поесть, даже если нет аппетита, – возразил он.

Ариэлла отметила, что Эмилиан выглядит изнуренным, как человек, долгое время проведший без сна. Он будто разом постарел – на лбу пролегли глубокие морщины, лицо осунулось.

– Ты проспала целых два дня, – серьезно произнес он.

– Я очень больна, – прошептала Ариэлла. – Сердце болит. Не знаю, что мне теперь делать, Эмилиан. Не представляю, как справиться с этим горем.