Межгосударство. Том 1 - Сергей Изуверов

Контроль за передвижениями сэра в новом мире двумя унтерштурмфюрерами и одним штандартенфюрером. После как извлекли из завала у основания моста, рыцарей разделили и развезли вступать в разные ордена. Лёжа под обломками домов и пастбищ сэр, с того момента как в себя, много новых слов, и слово «штандартенфюрер», с трудом мог представить, как выглядит то, означает. Потом то, означает, отобрало у него меч и щит, оказалось не в силах отслоить доспех и даже. Так и везли. Лошади чем невидимей, тем больше, с расширенными тронами и большими окнами, громко гудящей от магии. По бокам от него унтерштурмфюреры, на узкой передней справа от возницы штандартенфюрер. Сэр не понимал языка, изъяснялись, один штандартенфюрер умел так, разумел отдельные. Куда мы направляемся? – в который раз сэр. В реплику перевозного Иерусалима. Поднял забрало и посмотрел в окно. Ехали по узкой лесной, плотно обступали уж слишком разросшиеся. Внезапно над головой раздался оглушительный или вой, или дьявольское гудение, ниспосланное для покорения, не желает, оба охранника сэра прильнули к каждый со своей, попытались узреть, наверху. Гул затих вдали. Через некоторое выехали на простор, миновали смешные воротца, сарацины, идя куда им надобно, не заметили бы на своём. После ворот оказался ещё больший, по нему к гигантской стальной птице с растопыренными и лестницей внутрь чрева. Из трое в длинных кожаных хламидах и странных уборах, у каждого в руках ловкая коричневая. Лежа в завале и мотая на ус раздававшиеся, готовился, всё изменилось, виды огорошат и через бурелет с шерстью хоть грифона. Сэр видел, трое из клоаки сели в поджидавшую повозку вроде их, выдвинулась вперёд в движении, поехали следом. Через час или около преодолели ворота более, задержали сарацин и конных рыцарей, последних ненадолго. За воротами разбросанные среди дорожек и деревьев дома очень рачительных крестьян, преимущественно длинные и приземистые, были и башни на тонких ногах. Сколько бы сэр не пролежал в завале и сколько бы слов не донеслось к нему сквозь толщу камней и земли, никогда не смог самостоятельно узнать и сопоставить, понять, окружает несколько колец заграждений из колючей, несколько тысяч мин, три дюжины наблюдательных вышек, совмещённые с пулемётными и ещё столько же пулемётных и зенитных точек обстрела, около восьмидесяти бункеров с основной частью каждого отдельного ближе к Аду. Всё в густом, сверху защитной сеткой и фальшивыми деревьями, и подлинных в избытке. Между впереди остановилась, трое, вышедших из птицы, рассредоточились, сэр и его сопровождающие мимо и ещё некоторое, медленно, мимо многих в кожаных. Откинулись борта телеги, первым вышел штандартенфюрер, за ним в обе стороны унтерштурмфюреры, последним с большим трудом и лязганьем сэр. Штандартенфюрер уже подводил одного из самозабвенных орнитологов. Всмотрелся в лицо рыцаря и кивнул. Двое унтерштурмфюреров его в захват, спутник штандартенфюрера вцепился в забрало с недвусмысленной наглостью. За годы проведённые в завале сэр сильно отощал и ослаб, иначе оказал достойное рыцарю. Кроме полагал, силы могут понадобиться ему для решительного, будет зависеть. Шлем не слезал с головы, усилия наглеца сильно беспокоили шею. Наконец забрало, проржавело за годы среди всего, голова сэра качнулась назад. Надобно как поражающий элемент, штандартенфюрер, в то как испортивший его превосходный некогда штеххелм, трофей в суму. Вы хотите поразить кого-то ржавым забралом? – с изумлением сэр, желающий выдержать свою спокойную. Да, у нас есть для этого всё необходимое. Куда вы дели моих товарищей? Пытаемся сгноить по экспериментам. Сейчас вы предстанете перед одним очень важным мудаком. Он станет задавать вам вопросы, я переводить, вы будете отвечать, а я переводить ему. Если вопрос не удовлетворит меня, я отвечать не стану. Тогда за вас ответит кое-кто другой, штандартенфюрер ухмыльнулся и тюремщики повели рыцаря в здание, именовалось казармой. Всё будет не в бункере, а в казарме, ему через плечо штандартенфюрер. Сэра провели через просторную, но бедную, дожидаться в другой, узкой и тёмной, две двери. Через одну привели, через вторую он в надлежащее выйти для вопросов. Вторая приоткрыта, мог видеть длинный стол, вокруг всё и танцевалось. Сгущение в пользу одного со смехотворными обрубленными, блуждающим как у дауна-аномоцефала взглядом. Через щель сэр наблюдал, подошёл вероломный, оторвал забрало, сел по правую, сумку под ноги, через короткое удалился. Сэр кулаком в латной перчатке сокрушил одного унтерштурмфюрера, другого, вышел в комнату со столом. Все воззрились. Не обращая внимания на поднятую появлением ажитацию, направился к сумке. Для этого обойти стол вокруг, помешать многие из собравшихся. Нападали по очереди и вместе, усатый отдал несколько отрывистых, но остался на месте. На сэра сыпались, доспехи прочно ограждали и давали продолжить. Когда оказался близко усатого шайки, встал и отошёл, сэр нагнулся к сумке, поднял, спиной к усатому, не исходило опасности нападения, стал разбирать, как открывается, ударило в лицо совокуплёнными фаерболами, ещё успел услыхать грохот камнепада в тайном ущелье, почувствовать руки влекутся в разные, всё пропало.

Свет прожектора выключился и всё пропало. Иерусалим потайной фонарь, проверил оружие и погасил. Далеко внизу, в широкой горной расщелине вытянувшийся городок, светящийся редкими. Сам Иерусалим у входа в потайной бункер на склоне Гаустатоппен, с некоторого расстояния наблюдал, фашисты выносят из многие видавшие виды рундуки, деревянные, окованные разъятыми штрипсами, тащат в сторону зеркал. Коротая время, обдумывал перспективы свои и своей деятельности, как солдата Красной, до отсюда не дострелить и из Катюши. Зато можно доплюнуть до Норвежского сопротивления, прибился. Трудно изъясняться, при первой встрече чуть не офашистили с вытекающими. Хорошо, среди норвежцев когда-то гуляло образование и обмен опытом как советоваться, в Москве научили заказывать водку и благодарить, и Иерусалим примкнул, хотя плохо представлял, чем именно занимаются. Сопротивляются, это понятно, как-то очень странно. Постоянно боятся упустить ящики, несут бесконечные дозоры подле зеркал, вообще всё у них крутится возле этих. Всего три, каждое шестнадцать квадратных. Всем пыль в глаза, для освещения города естественным путём, впрямь расположен столь бестолково, солнце почти не, однако норвежское сопротивление точно, не для освещения, связано с гидроэлектростанцией и тяжёлой водой, может решить исход всей. Что красный флаг над рейхстагом зависит от невразумительных в глухом предполярном, на большом отдалении от главных сражений и событий, Иерусалим мало, может потому, ещё очень, шестнадцать, в совокупности со скверным пониманием лыжных терминов норвежцев, соответственного намерений и планов. Единственный, кое-как шпрехал, отдавал ему простые и короткие, вроде теперешнего – наблюдать за выходом из бункера и после следить, куда ящики. Ящики почти до утра, грузили в три больших военных грузовика, с колёсами-слоновьими ногами, ущелья не смели угрожать. Иерусалим почти наверняка, повезут на Веморк. Собственно говоря, везти куда-либо ещё здесь не имело никакого. Вести о главных событиях доходили скверно. Разумеется известно о героической Сталинградской, разгромлены две румынские армии, одна итальянская и итальянский альпийский корпус, венгерская армия, хорватский полк, 2 румынских армейских корпуса (в руки к норвежцам случайно секретное советское донесение о потерях немцев, Иерусалим долго объяснял, выучил наизусть. Приводились многие названия армий и корпусов, содержали цифры, но цифры запоминал не очень), неисчислимое стрелковых, моторизованных, кавалерийских, авиаполевых, противоздушной обороны, горнострелковых, пехотных и танковых. Не так давно к норвежцам просочились о некоем грандиозном танковом под Солькурском, думали, это точно в рамках данной войны? Подробности не были, однако прочно установилось мнение, Германия отступает, стало быть следует неких вразумительных прорывов в возне с зеркалами и ящиками. Иерусалим и ждал, стоя за деревом. Когда стало светать, погрузка окончена и три грузовика друг за, очень медленно в сторону станции. Ничего более черепашьего, Иерусалим мог шагом обывателя, выбирая между укрытиями. Рассвело окончательно, ничего нового. На крыльце станции ждали смотритель зеркал и гауляйтер. Иерусалим из своего укрытия мог легко уполовинить, склонялся к уничтожению гауляйтера, приказа не. За станцией, выше по склону, зеркала. Даже смотритель вымелся, значит и впрямь. Грузовики подогнали задом к воротам, намереваясь ящики внутрь. Что содержалось, великой тайной Рьюкана и окрестностей. Среди партизан страшные домыслы на счёт, половину из и Иерусалим, посмеивался как будто своим мыслям. Командир первого подотряда полагал, магические книги для ритуалов, командир второго подотряда, механический сёгун усиленных размеров, в группе снабжения, в ящиках останки шотландских повстанцев Уильяма Уоллеса, перебиты в 1298-м, заместитель командира разведывательной группы помещал дневники и личные вещи Чжу Юаньчжаня, не умея для чего занадобились фашистам, ребята из истребительной роты, детали оружия, надлежит собрать перед зеркалами и окропить тяжёлой с Веморка, в главном штабе сопротивления выражались туманно, не имея возможности расписаться в неведении, по обрывкам разговоров и слухов, муссировавшихся в околоштабных, Иерусалим заключил, рассчитывают обнаружить в ящиках останки мамонтов и доисторических ящеров, фашисты при помощи фантастической технологии, раздирающей изнутри станцию, оживить, размножить и бросить в бой на Восточном фронте. Иерусалим родом из Солькурска, частью всего мерзопакостия, если не точно, превосходно догадывался, в похищенные из нескольких тайников по всему, собираемые там с незапамятных, салюты для массового ура. Пробовал соображениями с норвежцами, только на него руками. Внезапно смотритель зеркал крикнул на немецком «джетз ауфмерксамкейт», в серединном зеркале во всю ширину лицо Адольфа. Смотритель пошатнулся, рукой за руку гауляйтера, медленно осел на ступени крыльца. Иерусалим и сам чуть не осел при виде шириной шестнадцать квадратных. Обернулся, видимо что-то, однако слов зеркало не, обратно и воззрился на станцию и подчинённых, в особенности, показалось Иерусалиму, на него. Окопался на вершине склона, у края каменной, устроена станция, казалось, Гитлер с высоты превосходно его, только для разоблачения и, сейчас укажет пальцем.