Наследники легенд - Трейси Деонн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне внезапно сдавливает грудь.
– Какого рода страховку?
Горечь резко очерчивает черты его лица.
– Помнишь, я сказал тебе, что адская лисица не может превратиться в пыль, пока в ней есть частица тебя? Это потому, что тьма подземного мира и свет живого не должны существовать в одном теле. Каждый день моя кровь борется сама с собой. Чем старше я становлюсь, тем сильнее становится демоническая суть, но мои обязательства перед Орденом и его членами не дают ей поддаться.
Я смотрю ему в глаза, и волной меня окатывают ужас и понимание.
– Обеты…
– Обеты. – Внезапно его взгляд становится ярким. Пронзительным. – Это страховка Мерлина, что его последователи никогда не откажутся от своей миссии. Будут исполнять задания, какими бы сложными они ни были. Это Обет, который соединяет воедино две части души мерлина. Пока мы на службе, мы контролируем наши души. Вот почему нас приводят к Обету рано, прежде чем мы вырастем достаточно, чтобы кровь заявила о себе.
Я снова вспоминаю голос Сесилии, то, что она сказала о ребенке, которого Перл держала в руках. «Выбросили его, прежде чем он станет достаточно взрослым, чтобы представлять опасность».
Сэл еще не закончил. Его взгляд мечется по моему лицу, наблюдая за реакцией на его слова.
– Вот. Теперь ты понимаешь. Ты видишь, что для любого мерлина – даже слабого, – выращенного как человек среди людей, самым большим наказанием было бы лишение службы Ордену. Заставить нас увидеть собственную деградацию. Лишить титула мерлина, достаточно сильного, чтобы получить титул королевского мага, значит освободить его от своих обязанностей. Отсечь его от огромной объединяющей силы этого Обета. Это столь тяжкое наказание, которое никогда не применяли раньше.
От него расходится горячий жар, и яд в его глазах пугает меня сильнее, чем раньше его гнев.
– Но до Кэмланна осталось призвать всего двух наследников. Николас рассказал отцу, как я с тобой обошелся, и лорд Дэвис угрожал заменить меня. Отнять мой титул, изгнать меня. Предоставить самоуничтожению. – Он шумно вздыхает. – Нахалы, как я и говорил.
Воздух мгновенно покидает легкие, словно меня саму сбросили с обрыва.
– Нет, это… это звучит как пытка. Ник бы такого не допустил…
– О, это и есть пытка. Но если Орден решит, что я становлюсь нестабильным, именно так Николасу и придется поступить. – Его лицо мрачнеет. – Такие решения приходится принимать королям, таинственная дева.
– Я с ним поговорю. Скажу ему…
Мне не удается закончить предложение, потому что Сэл вихрем раскручивает меня, выталкивая на дорогу.
– Слишком поздно. Уходи.
– Сэл… – Я чую треск магии Сэла и, повернувшись, вижу, как он стоит на краю обрыва, его волосы мягко развеваются в первых проявлениях магического пламени, а глаза сверкают, как разогретые угли.
– Николас думает, что я теряю свою человечность. Может, и так. Но я не потерял достоинство, – презрительно ухмыляется он. – Мне не нужна твоя помощь.
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, он ступает с обрыва и исчезает из виду, беззвучно приземлившись где-то внизу.
37
При свете луны я бегу обратно в Ложу, но к моменту, когда я добираюсь до лужайки, луну уже закрывают облака, плотные и непрозрачные, как слоеный пирог.
Я проскальзываю в боковую дверь. Несколько «сов» еще бодрствуют в общей комнате. Я поднимаюсь по лестнице, не привлекая внимания. Когда я наконец добираюсь до комнаты Ника и проскальзываю внутрь, адреналин, который вел меня через лес, улетучивается, и я плюхаюсь на кровать, не переставая крутить в голове слова Сэла.
«Я сделала это, – думаю я. – Самим своим присутствием».
Сначала Сэл охотился за мной, а теперь я стала причиной, из-за которой под угрозой оказались его титул, его человечность, сама его душа. И, что хуже, пылающая ярость, которую я привыкла видеть в нем, превратилась во что-то более темное. Это опустошение в его взгляде, эта ненависть к себе…
Я достаю телефон и листаю контакты, но понимаю, что не могу никому написать. Раньше я уже отправила Элис сообщение, что сегодня ночую не дома, и что мне еще ей сказать? С чего начать и где остановиться? Я писала папе сообщения о том, что «с Патрисией все идет хорошо», и как мне теперь сказать ему, что она отказалась со мной работать? Скоро он все равно узнает, потому что она ему позвонит, а у меня нет сил планировать настолько далеко вперед. Ник поехал встретить отца, и мне нужно дождаться его возвращения, чтобы рассказать ему об алом пламени, которое я не могу контролировать.
В конце концов, каждый разговор потребовал бы сначала объяснения, потому что никто в моей жизни не знает всех нитей, которые привели меня сюда.
Я крепко зажмуриваюсь, но слезы все равно приходят. Они падают на яркое сине-белое одеяло, оставляя уродливое пятно.
Наверное, я засыпаю на кровати Ника, потому что меня будит громкий стук. Я провожу пальцами по мокрой щеке – там, где ткань одеяла смялась в хаотичные сладки. В следующее мгновение раздается еще один громкий стук, на этот раз наверху.
Сэл.
Сара сказала, что, когда он закончит, он вернется домой и будет хлопать дверьми, а потом запрется в своей комнате. Я представляю его там, уставшего после того как он разрушил половину леса, возможно, еще приходящего в себя после воздействия эфира. Я смотрю на часы.
До возвращения Ника еще больше часа. Я уже знаю, что расскажу ему все. Я даже пожертвую доверием Патрисии и расскажу ему об искусстве корня. Но я знаю, что Сэл прав. Это не повлияет на то, как Ник относится к королевскому магу, с которым он связан бо́льшую часть жизни.
В моей памяти встает Стена Эпох. Их имена, вырезанные рядом друг с другом много лет назад. Николас Мартин Дэвис. Сэльвин Эмрис Кейн.
Если лорд Дэвис отнимет титул Сэла, сотрут ли его имя со Стены? Будут полировать серебро, пока оно не станет гладким, словно Сэла никогда и не было? Выкопают его церемониальный мраморный шар, заменят его
