Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Затем, повернувшись к журналисту, задавшему вопрос, Дин пояснил суть сказанных им слов:

– В своем сегодняшнем поступке я никогда не раскаюсь. Если я должен буду провести немного времени в тюрьме, то это будет еще одним из миллионов преступлений, совершаемых существующей системой законопорядка. Но я думаю, что меня не посадят. В таком случае чилийский народ поймет, что я был арестован за то, что «оскорбил» американских империалистов – «хороших друзей» ваших капиталистов.

– Но вам могут инкриминировать вмешательство во внутренние дела нашей страны, – подала голос симпатичная журналистка из второго ряда.

– Конечно, будут люди, говорящие так, – ответил Дин. – Но это те, кто и до сегодняшнего случая отзывался обо мне нелестно. И если они будут ругать меня, то я буду лишь счастлив, поскольку верю в пословицу, которая гласит: «Если враги ругают тебя – значит, ты поступаешь правильно».

Ответив еще на несколько вопросов, Дин затем извинился перед журналистами и вместе с Коко Маседой проследовал к его автомобилю. Спустя несколько минут Дин уже был в номере гостиницы «Конкистадор», где рухнул на кровать, даже не откинув с нее покрывала.

– Может быть, заказать тебе обед? – спросил Маседа.

– К черту обед, – не поднимая головы от подушки, ответил Дин. – Единственное, чего я сейчас хочу, так это выспаться.

Маседа не стал больше ни о чем спрашивать приятеля и вышел из номера, плотно прикрыв за собой дверь.

На следующее утро Маседа явился к Дину около десяти утра с целой кипой разных газет. Дин открыл ему дверь, будучи голым по пояс и с зубной щеткой во рту. Увидев в руках друга газеты, Дин сразу обо всем догадался и, возвращаясь в ванную комнату, сказал:

– Пока я буду приводить себя в порядок, ты можешь начинать.

Маседа не заставил упрашивать себя дважды и, развалившись на кровати, стал зачитывать Дину одну заметку за другой, где речь шла о вчерашнем инциденте возле посольства США. Длилось это примерно полчаса. Затем начались звонки по телефону. Дину звонили как друзья, так и совершенно незнакомые люди из разных левых организаций и партий и выражали свою солидарность с его вчерашним поступком. Как будет позднее вспоминать сам Дин: «Это был один из самых эмоциональных дней в моей жизни, потому что, когда я вышел на улицу, многие обнимали и благодарили меня за то, что я „хороший американец“. Там была одна старая женщина, которую я никогда не забуду. Спина ее согнулась от тяжелой работы, и, когда она взяла мои руки в свои, я ощутил ее мозоли. Бедно одетая, но полная человеческого достоинства, она сжала мою руку и тихо сказала:

– Спасибо. От имени чилийского народа спасибо!

Затем заплакала и исчезла так же быстро, как и появилась. Теплоту недолгих встреч с рабочими и крестьянами, которые старались приободрить меня, никогда не забуду…»

На следующий день Дин отправился к судье, чтобы выслушать его вердикт относительно инцидента у американского посольства. Посколько Маседа в тот день был занят на работе, с Дином вызвалась пойти актриса и коммунист Мария Милуэнда. Когда они подъехали к зданию суда, там их уже поджидали журналисты. Причем среди них были не только благожелательно настроенные к Дину. Например, журналист из правой газеты «Эль Меркурио» позволил себе отпустить по адресу Дина хлесткую остроту:

– Дин, ты бы лучше договорился с фирмой стиральных машин, чтобы она заплатила тебе за то, что ты устроил бы публичную стирку флага в ее машине! Тогда, может быть, и фирма, выпускающая жидкое мыло, тоже стала бы платить тебе за рекламу ее товара!

В толпе раздался смех, который больно ударил по самолюбию Дина. Он хотел было ответить остряку, но Милуэнда крепко сжала его локоть, взглядом показывая, что лучше этого не делать. И Дин сдержался, чтобы не накручивать себя перед судебным разбирательством.

Когда Дин и Милуэнда появились в зале суда, секретарь предложил им занять места в первом ряду. Спустя некоторое время в зал вошел судья, кивнул присутствующим и сел за большой стол. Достав из папки бумаги, судья разложил их перед собой на столе, но читать не стал. А вместо этого обратился к Дину:

– Мистер Рид, пожалуйста, опишите мне в подробностях, что случилось два дня назад у здания посольства США. Передо мной протокол, составленный арестовавшим вас офицером полиции, но мне бы хотелось услышать вашу версию.

Дин встал со своего места и рассказал судье все, что произошло у посольства. Выслушав его, судья сообщил:

– Против вас возбуждено дело по обвинению в подстрекательстве к беспорядкам. Поэтому я задаю вам вопрос: много ли людей присутствовало при… – Судья на секунду замешкался, подбирая нужные слова, но в итоге сказал так, как думал: —… при стирке.

– Нет, народу было немного – только полтора десятка журналистов, которых я предупредил за полчаса до начала акции, – ответил Дин. – И никаких беспорядков не было.

– Но вы отдавали себе отчет, что они могли быть? – задал новый вопрос судья. – Ведь вы известная личность, и ваш поступок мог спровоцировать беспорядки со стороны случайных свидетелей.

– Я вел себя вполне адекватно и уверен, что мои действия ни к каким беспорядкам привести не могли, – все тем же спокойным голосом ответил Дин.

– Но вы отдавали себе отчет, что этой акцией вы нарушаете законы Чили?

– Это полиция утверждает, что я совершил противозаконный поступок. Я же говорю, что это не так. Этим поступком я назвал вещи своими именами. А разве сказать правду считается в Чили незаконным актом? Весь мир знает, что правительство США воюет против вьетнамских крестьян, единственное желание которых – жить в мире и решать свое будущее без иностранных солдат, убивающих их женщин и детей, сжигающих их дома. Генералы США, например Кертис Лэмей, говорят, что они планируют разбомбить Вьетнам до стадии каменного века. Вот я и спрашиваю, противозаконна ли в Чили такая правда, известная всему миру?

– Вы забываете, мистер Рид, что вопросы здесь задаю я, а не вы, – твердым голосом заявил судья.

– Прошу прощения, ваша честь, – извинился Дин и покорно склонил голову перед судьей.

Судье этого извинения оказалось достаточно, и он, задав еще несколько вопросов Дину, наконец поднялся со своего места и объявил, что удаляется в соседнюю комнату для обдумывания своего окончательного решения. Дин опустился на место, полностью уверенный, что все его ответы были правильными. Так же думала и Милуэнда, которая, едва Дин сел, положила ладонь на его руку и произнесла:

– Все будет хорошо.

Милуэнда не ошиблась. Спустя несколько минут судья появился вновь и, заняв привычное место за столом, объявил свой вердикт: состава преступления в действиях Дина Рида не найдено и он может быть свободен.