Моя профессия ураган - Люда и Игорь Тимуриды

Потом все вместе мы подняли и починили карету. Усилиями Радома. Я отослала коней в пойму реки, приказав быть здесь ночью и никого не убивать… Дар весело умчался, фыркнув мне, словно понимал. Помахав хвостом, когда мы поехали. А меня посадили на колени в ехавшей карете и стали рассказывать про

Храм, где нам предстояло венчаться…

Это было самое великое сохранившееся творение древних. Нечеловеческой красоты, созданное нечеловеческими руками. Никто до сих пор не может даже просто повторить его воздействие на человека. А в центре его стояла удивительной, нечеловеческой красоты скульптура Дорджиа. Терафим. Ни один человек почему-то не мог приблизиться к ней и к алтарю — на него давил какой-то слепящий невидимый свет и огонь. Природы этого никто не понимает. Там удивительно легко дышится и очень близко просветление духа. Собственно из-за этого Храма Дивенор и правил тысячелетия континентом. Ибо большего доказательства реальности существования Бога нельзя было и придумать. В Дивеноре не было атеистов, и сама церковь держалась на этом, хотя Храм был еще до нее… Скульптура сделана из цельного драгоценного кристалла, и в мире просто нет ничего по настоящему красивее. Без шуток…

Я соврала бы, если б сказала, что внимательно слушала Радома. Девчонки поймут меня. Мысли мои скакали и перескакивали через несколько часов. Я скорей, внимательно слушала, что рассказывали мне его руки, ласково обхватив мое тело знакомыми ладонями. Сосредоточиться на чем-то ином я просто не могла. Голова пылала, в теле был жар…

— Только… она… по слухам, сумела приблизиться… к терафиму Дорджиа… — говорил что-то Радом. — …Хотя, сам знаю и лично свидетельствую, что она еще в детстве… она… балуясь, пряталась от людей за алтарем… откуда ее никто не мог достать, и часами лежала там, мечтая…

Я ничего не слышала, внимательно торжественно кивая…

— Господи, о какой чепухе он болтает в такой момент!

…Радом купил мне лучшее платье. В лучшей лавке! Оно было богатым и красивым.

Я все оглаживала его, не в силах остановить несущиеся мысли. Я только и была сосредоточена на том, что будет через несколько часов… Тело охватила мелкая истома и дрожь, и я совершенно не могла ее успокоить…

Даже продавец заметил мое ненормальное состояние.

— Что с девочкой творится? — спросил он меня. — Нужна помощь?

— Девочка вступает в брак, — вымучено улыбнулась я.

— Может, будет нужна помощь вашему мужу? — ухмыльнулся он. — Я могу помочь…

Радом показал ему кулак.

— Я тебе покажу помощь ночью!

А потом подхватил меня на руки.

— А кольца? — спохватился продавец.

— Кольца купим у ювелира! — твердо сказал Радом. — Самые лучшие!

— А я и есть ювелир, — засуетился продавец. — Самое лучшее!

Поведя нас в соседнюю комнату, где были украшения под стеклом, он попросил подождать. И вскоре принес на подносе десятков семь ослепительно прекрасных пар…

— Разве для брака нужны такие? — удивилась я. — Я думала, нужно простое золотое колечко…

— А как же! — с энтузиазмом воскликнул ювелир. — Все для брака! Вот эти с ядом, эти бросают в кубок, эти со скрытым тайничком…

Радом решительно отодвинул половину их в сторону и, подумав, с непогрешимым вкусом тэйвонту, безошибочно выбрал нам простенькие, но каким-то чудом изумительно красивые брачные кольца настоящего аэнского мастера. И не стал даже искать другие… Они были простые, но с каким-то чудом измененной структурой и направлением молекул золота и почти невидимых вкраплений, образовывавшие удивительной красотой вспыхивающие чудесные рисунки вокруг самого кольца. Мастер сохранил всю канву обычая, типичных брачных колец, но дал ей удивительную глубину, возможность которой до этого, до того как увидишь кольца, трудно было даже представить. А когда их подносили к другу, они словно загорались особым светом.

— Радом, — испуганно прошептала я сдавленным голосом. — У нас не хватит денег…

Но тот только отмахнулся.

— На кого я еще буду тратить деньги, как не на свою жену…

— О… Господин имеет вкус, — с уважением сказал продавец. — Не многие бы обратили внимания на эту пару… Но она того стоит! — восторженно намекнул он, предчувствуя немалую прибыль.

— Она или я?! — к своему удивлению вдруг неожиданно капризно спросила я сама.

Купец внимательно поглядел на меня, очевидно на этот раз уже взглядом ювелира, а не портного. На предмет драгоценности… И вдруг сдавленно ахнул, засуетившись.

— Самое лучшее… Самое лучшее… — шептал он, прикладывая руки к груди, и руки его сдавленно тряслись. — Мастер Радом, я не узнал вас… Какая честь,

Господи, какая честь! — приговаривал он и был никак не в силах обуздать дрожь.

— Все конкуренты умрут от зависти, узнав, что вы венчались в платье Райо… У меня же тут столпотворение будет шагу некуда ступить — не мог успокоиться он. — Если до той поры бедный Райо только будет жив…

Не знаю, как Радом расплатился… По-моему, у него был кредит…

Но я очнулась, только когда ювелир внес на отдельном подносе еще какие-то драгоценности. Может, купите как подарок невесте? — немного испуганно спросил он.

Я глянула на них и зашаталась.

Радом взглянул на них и побелел.

Это были мои ожерелье и кольцо. Которые я повесила на Ниру в замке.

— Откуда они у вас? — хрипло выдохнул Радом. — Их должны были похоронить! Их не дали мне!

— Я ничего не знаю! — испуганно зачастил тот. — Их привезли молодому дофину…

Как знак выполненного задания. Но тот не стал их держать у себя. Совесть заест. Побоялся. И отдал любовнице… А та боялась надевать и по уши у меня в долгах… Она и намекнула мне… Да я и сам видел их на ней в Славине, не бойся… Известные бусы, равных нет… Неизвестный мастер, гений гениев, даже аэнец такой не моги. Нет подделки…

Радом немного воровато оглянулся на меня и прочитал в моих глазах неприкрытое желание одеть эти вещи… Руки сами просились к ним, как к магниту… От них на меня тянуло какой-то силой и мощью, точно в них была заключена частица моего я. Нет, никто никогда не поймет психологию потерявшего память…

— Сколько ты заплатил за них? — хладнокровно спросил Радом хозяина.

Сумма, наверно была умопомрачительной. Потому что Радом торговался. Тот и прибыль хотел иметь… Но выкупил все — кольцо, какой-то особый браслет, бусы…

— Совесть тоже надо иметь, — ворчливо сказал Радом.

— Они принадлежат Семье, с нее и спрашивай, — огрызнулся тот. — Я у короля совести не искал…

Я, прикрыв глаза, смотрела на изумительной, нечеловеческой красоты бусы…

Все эти вещи были надеты на мне…

В тот день, когда я умирала…

И все они были мне хорошо знакомы… Хозяин сам поднес их мне.

Я смотрела на них.

Радом смотрел на них.

Хозяин смотрел на них.

Эти вещи нашли меня сами… Радом сам застегнул ожерелье на мне.

— Прими его от меня так же, как вечером примешь меня, как знак нашей близости и руку мужа! — сказал он мне. — Пусть оно будет моим знаком мужа на тебе, символом, что ты часть меня, что ты отдала себя мне, что ты отныне мужняя жена… Что ты отныне не девочка, но Жена, и надлежишь мужу, в той степени, как он принадлежит тебе.

Но, почему-то, когда ожерелье коснулось меня, мне захотелось распрямиться. В них была частица моего мощного я, наслоенная мной сознательно как на терафим.

И я гордо выпрямилась… Наверно я сверкнула, потому что их отнесло в стороны, и они ошарашено и склонившись глядели на меня.

Но я ничего не замечала кроме Радома и его рук, все же бессознательно протянувшихся к моей талии, неотрывно глядя на него.

…Наверно, я бесстыжая. Я прижала руки мужа к себе. Я провела ими к грудям, и от груди до треугольника у ног, в каждой точке почему-то шепча ему захлебывающейся скороговоркой совершенно нескромные и неприличные вещи, что то, на что он наложил руки только его, и что это всегда отныне только ему и пусть он всегда держит их там, охраняя и никогда не выпуская из рук свое накопление. Я, наверно, выглядела и говорила настолько детски и ребячливо, что даже ювелир меня не упрекнул.

— Боже, бери меня, Радом, зачем ты меня столько мучишь! — взмолилась, не выдержав, я.

Он, не вытерпев, отчаянно застонал. И притянул меня к себе с такой силой, что быть бы мне взятой прямо в этой комнате. Да только ювелир загремел своей посудой и совершенно неодобрительно громко заявил:

— Кахи! Кахи!.. Свои люди сюда идут. И я конечно маленький человек, но почему бы не заниматься этим в закрытой комнате, накрывшись одеялом!?! Что, уже десять минут нельзя подождать, пока обвенчают?!

Радом хотел убить дерзкого негодяя, но я удержала.

И улыбнулась ему.

— Спасибо! Мы и вправду потеряли голову! Но виновата только я! Меня судите.