Изумруды пророка - Жюльетта Бенцони

Хардинг внимательно посмотрел на собеседника, словно прикидывал, как могут на того подействовать слова, которые он собирался произнести, потом откашлялся, прочищая горло, и наконец сказал:

— Я пришел вернуть вам свободу. Вы можете отправляться, куда вам будет угодно. Например, можете присоединиться к вашему другу с непроизносимым именем.

Альдо с удивлением смотрел на капитана.

— Что произошло?

— Нечто очень неприятное, но полностью снимающее всякие подозрения как с вас, так и с вашего друга. Сэр Персиваль Кларк ночью застрелился…

— Он покончил с собой? — ошеломленно выдохнул Морозини. — Но почему? Из-за этой женщины?

— Наверное, но дело не только в ней. Перед смертью он написал три письма: одно для нее, поручив мне его ей передать, одно для высшего английского начальстве в Палестине, сэра Герберта Сэмюэля, поручая ему заботу о своем имуществе и своих коллекциях, завещанных Англии, и, наконец, третье письмо — для меня, в нем он объясняет мне всю эту историю с изумрудами и признается в том, что воспользовался вами и вашим другом-археологом…

— Как это могло случиться?

— О, это было совсем нетрудно! Ему становилось известно все, что здесь происходит. Разумеется, он узнал и то, что вы привезли Великому Раввину знаменитую пектораль Первосвященника, и у него появилась надежда на то, что вас попросят найти камни, которые они называют «Свет» и «Совершенство». С тех пор за вами постоянно наблюдали, и, пригласив господина Видаля… как там дальше… на ужин, он послал кого-то следить за вами, когда вы встречались с раввином Гольбергом.

— Это невозможно. В туннеле Езекии никак нельзя кого-то преследовать.

— Но если знаешь, куда он ведет, совсем несложно прийти прямо туда… не замочив ног.

— Лучше бы он присмотрел за моей женой, чтобы избавить ее от мучительного плена.

— Это его не интересовало. Значение для него имел только результат, и за вами следили, за вами шпионили на протяжении всех ваших долгих странствий в поисках изумрудов.

— И, начиная от Стамбула, этим занималась достопочтенная Хилари Доусон? Я это знаю!

— Были, кроме нее, и другие, чьи имена сэр Перси милосердно утаил, но они на самом деле всего-навсего следовали за вами по пятам.

— Кстати, насчет имен: удалось ли вам узнать настоящее имя фальшивой Хилари?

Вид у капитана внезапно стал очень смущенным. Он кашлянул, встал, сделал два или три круга по комнате и наконец, собравшись с силами, признался:

— Нет. И я не знаю, удастся ли когда-нибудь кому-нибудь это узнать. Чтобы уж ничего не скрывать от вас, я даже не смогу передать ей предсмертное письмо сэра Перси. Она… Ее больше нет в Иерусалиме.

Альдо так и подскочил:

— Вы упустили ее? Она сбежала?

— Никоим образом, но результат все равно тот же. Вчера, около полудня, пришел приказ из достаточно высоких сфер, чтобы заставить меня повиноваться: арестованную следовало немедленно переправить в Каир, где она должна была предстать перед судом. Так что мы посадили ее на корабль, отплывавший в Египет.

— Где она, по вашему мнению, никогда не высадится?

— Меня бы это очень удивило. Судно, на котором она должна была плыть, вошло в порт Яффы через час после ее отъезда.

— Что все это означает? Совершенно бредовая история.

— О, все это совсем не сложно понять, — на этот раз нимало не смущаясь, ответил Хардинг. — Оба судна были одного типа и назывались одинаково.

— Невероятно! Как это могло произойти?

— Ну, мало ли! Надо думать, у этой женщины, кто бы она ни была, воровка или еще кто-нибудь, есть высокие покровители. И мы не скоро увидим ее снова!

Альдо почувствовал, что ему, кажется, говорят не все, но в то же время восхитился тем, с какой быстротой исполнялись предсказания Хилари. Разве она, насмешливо прощаясь с ним, не заверила его в том, что надолго в тюрьме не задержится и что они увидятся снова?

— Вы не видите никаких препятствий к тому, чтобы отдать мне письмо, которое написал ей сэр Перси?

— Зачем оно вам?

— Вспомните, что она сказала, когда вы меня уводили! Может быть, когда-нибудь я с ней встречусь. Во всяком случае, раньше, чем вы…

— Почему?

— О, все очень просто! Я — специалист по старинным драгоценностям, причем большей частью — историческим.

— Это я знаю, но… Альдо пожал плечами:

— Она тоже, хотя и на свой лад!

Капитан Хардинг немного подумал, потом вздохнул:

— Почему бы и нет, в конце концов? Я пришлю вам это письмо. И, кстати…

Сунув руку в карман мундира, он вытащил маленький белый сверток, получившийся из сложенного носового платка:

— Возьмите! Я вам их возвращаю! Они ваши, ведь эта чертовка именно у вас их украла…

На белой ткани сверкнули два камня, украшавших Беренику, Саладина, оттоманских султанов, любовниц Влада Дракула и прелестные ушки великой княгини. Сейчас, когда солнечный луч вспыхнул в их таинственных зеленых глубинах, они показались князю-антиквару прекрасными как никогда. И все же Морозини мягко отвел руку, протянувшую ему изумруды:

— Нет. Они принадлежат еврейскому преданию. Отдайте их Великому Раввину Палестины! Они воссоединятся с пекторалью, которую когда-то дополняли…

Хардинг отвел руку с изумрудами, но лишь для того, чтобы положить камни на маленький столик.

— Всего этого я и знать не хочу. Вы — последний известный их владелец, вам я их и возвращаю. Вы можете делать с ними все, что вам заблагорассудится, но на меня не рассчитывайте. Я — английский офицер, и, если вы заставите меня их забрать, я отправлю их прямиком в Британский музей. В надежде, что они до него доберутся! Теперь вы свободны, и я желаю вам удачи.

Он церемонно откланялся и направился к двери, но на пороге остановился.

— Ах, да, чуть было не забыл! Не спешите разыскивать лейтенанта Макинтира и вашего друга. У меня нет никаких сомнений в том, что сегодня вечером они будут здесь: в районе Хеврона и до самого Мертвого моря происходят серьезные волнения. Их оттуда вышлют…

Альдо не ответил. Что он мог сказать этому человеку, для которого исчезновение Лизы было всего лишь несущественной подробностью? И правда, судьба ополчилась против них. Ко всем их несчастьям недоставало только нового всплеска борьбы, сталкивавшей время от времени евреев с арабами, а тех и других вместе — с английскими оккупантами…

Он долго сидел, устремив неподвижный взгляд на великолепные и роковые драгоценности, которые больше никто не пытался у него отнять, но теперь они внушали ему ужас. Такой ужас, что он решил ни минуты лишней их у себя не держать.

Отыскав шелковый платочек, Альдо завернул в него камни, выбрал костюм, который он наденет для этого случая, и засунул сверток в один из внутренних карманов. Затем принял холодный душ, побрился, оделся тщательнее обычного — из уважения к тому, с кем ему вскоре предстояло встретиться, — и, выйдя из гостиницы, пешком отправился в Старый город, в главную синагогу, а там попросил о встрече с Великим Раввином.