Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1 - Михаил Постников

Мы видим, что длительности правлений императоров–аналогов, как правило, совпадают, или почти совпадают. Для наглядности всю ситуацию можно изобразить графически.

Графики длительностей

Отложим на горизонтальной оси длительности правлений, соправлений, смут и т.д., а на вертикальной — номера от 1 до 29. Длительности правлений Империи II отложим налево, а Империи III — направо. Получающиеся графики изображены на рис. 1.

Мы видим, что графики практически зеркально–симметричны. Отдельные отклонения от симметричности не влияют на общую качественную картину явления.

В общих математических терминах поставленный выше вопрос можно теперь переформулировать следующим образом.

Имеется две последовательности чисел, состоящие из 29 членов. Каждое число является результатом некоторой вероятностной выборки, независимой от всех остальных (сколько лет правит один император не влияет на то, сколько лет правит следующий). Может ли случайно оказаться так, что эти две последовательности имеют вид, изображенный на рис. 1.

Достаточно так поставить вопрос, чтобы ответ стал очевидным: нет, не могут. Вероятность случайного совпадения двух независимых последовательностей по 29 позициям настолько мала, что всерьез принимать ее в расчет нельзя, Каждый человек, даже не знающий математики, бросив один взгляд на оба графика, скажет: «Случайно такое сходство возникнуть, конечно, не могло. Обязательно должны быть какие–то причины».

Должен существовать какой–то механизм, коррелирующий эти две последовательности, связывающий их друг с другом. Существование такого механизма, безусловно, утверждается как математикой, так и здравым смыслом.

Конечно, математика ничего не говорит о том, какой этот механизм. Ясно только, что в рамках традиционной истории найти его не представляется возможным.

Объяснение коррелированности двух потоков, предложенное Морозовым, мы обсудим в следующем параграфе.

Рис.1

§ 2. Призрачность Римской империи II

Объяснение Морозова

Морозов полагает (и мы не видим другого объяснения), что история империи II скомпилирована с истории Империи III, так что самостоятельное существование имела лишь последняя, а империя II является только ее фантомной тенью.

Естественно, что в процессе компилирования из империи III в империю II должны были перейти не только длительности правлений, но и отдельные события (в той мере, в какой они были зафиксированы летописцем). И, действительно, мы видели в § 1, что такого рода параллелизм достаточно отчетливо выражен.

Имена и прозвища

Как же оказалось возможным это компилирование и тем самым создание волшебной сказки об Империи II? Чтобы понять это, нам нужно предварительно разъяснить некоторые вопросы об употреблении имен в древности.

Неверно думать, что имена — это простые звуковые отметки для отличения одного лица от другого. На самом деле роль имени сложнее и глубже. «Личное имя — пароль, обозначающий принадлежность носителя к тому или иному общественному кругу» ([93], стр. 20). Из–за этого возникают параллельные системы личных имен (официальное имя, домашнее имя, школьное прозвище и т.п.).

У многих народов имена меняются с возрастом. В средние века была широко распространена смена имен при изменении статуса (при вступлении на военную службу, при постриге и т.п.). Часто люди имели несколько имен для употребления в различных ситуациях. Например, «царь Иван III имел имя Тимофей; царь Василий III был Гавриил, царевич Дмитрий (убитый в Угличе) — не Дмитрий, а Уар; одно имя царское, другое — церковное» ([93], стр. 22).

Наблюдая огромное значение имени в обществе, но не понимая действительных причин, люди в прошлом приписывали имени божественную силу, «и примитивные суеверия и могущественные религии мистифицировали имя» ([53], стр. 22).

Наши современные имена, как правило, не имеют самостоятельного значения; в системе русского языка они бессмысленны. Это объясняется их иноязычным происхождением (в основном из греческого и латинского языков). Однако в исходном языке они имели значение. Этот факт теперь общеизвестен: в популярных книгах и журналах постоянно печатаются «этимологические словарики имен», в которых разъясняется их первоначальный смысл («Александр» — «Защитник людей», «Филипп» — «Любитель лошадей» и т.п.). Поэтому на этом нам останавливаться нет нужды.

В древности, однако, дело обстояло иначе. Каждое имя имело смысл и давалось неспроста. Имя могло характеризовать какое–нибудь качество человека, иметь магическое (защитное) значение, напоминать о каком–нибудь важном событии (например, о военной победе, одержанной носителем имени) и т.п. Роль и значение имени (или, точнее, имен) сильно зависели от социального статуса его носителя. Для нас особенно важны имена правителей (царей, императоров и т.п.), и поэтому мы ограничимся рассмотрением только их.

В первую очередь обращает на себя внимание многочисленность имен правителей (скажем, для определенности, римских императоров). Многие из этих имен мы теперь воспринимаем как часть титулатуры (Божественный, Счастливый, Святейший, Великий, Заступник народа, Потрясатель Вселенной и т.п.), но это только потому, что мы знаем их перевод. Скажем, для Суллы оба имени Люций (Светлейший) и Феликс (Счастливый) были вполне равноправны.

Многочисленность имен объясняется их магической силой: естественно, что чем имен больше, то тем сильнее их магия. Одной из документально зафиксированных форм лести при обращении к правителю было изобретение нового имени, подчеркивающего и магически усиливающего какое–нибудь приятное качество.

Естественно, что противники (скажем, соперники в борьбе за власть) такого рода магически–благоприятных имен не использовали, а так как единых имен не было, то им приходилось выдумывать новое имя, магически–вредное.

При внедрении имени в чуждую языковую среду (например, латинского имени императора в странах греческого языка) имя редко оставалось прежним, поскольку привычки к именам без ясного значения еще не было. Как правило, имя калькировалось, т.е. осуществлялась передача прежнего этимологического значения средствами иного языка (современные примеры: украинка Надя стала в Канаде носить имя Хоуп, а француз Руа — имя Кинг; см. [93], стр. 24). Иногда, напротив, жертвовали этимологическим значением, подыскав сходно звучащее имя другого языка (современные примеры: украинец Макогон превратился в Канаде в Мак–Магона, а русский Антонышин — в Интонейшен; см. [93], стр. 25). Наконец, возможен и третий механизм: изобретение совершенно нового имени на базе местного материала.

Через несколько столетий уже бывает трудно разобраться, являются ли два имени (особенно на разных языках) именами одного человека или разных. Единственно, что может здесь помочь, — это смысловой перевод, но и это не всегда помогает.

Во всяком случае, нужно положить за правило обязательно переводить все имена и доискиваться до их смысла. Без этого, как мы увидим во втором томе, никакое осмысленное исследование древних документов невозможно.

Причины компилирования

По–видимому, нет сомнения, что где–то в конце III—начале IV века на территории Средиземноморья сложилось крупное военно–теократическое государство, известное ныне нам как Империя III. В различных частях этой многонациональной и многоязычной империи хронисты–летописцы составляли своды текущих событий. Их записи отражали в основном местные события, а правителей они называли своими местными, локальными именами–прозвищами.

Когда через несколько столетий в связи с ростом влияния папского Рима возникла необходимость подкрепить его притязания на мировое господство в религиозной и светской сфере ссылками на прошлое могущество и на этой основе начались попытки создания его истории, хроники, описывающие одно и то же время, но созданные в разных местах и на разных языках, были приняты за описания различных правлений и были расположены последовательно во времени.

Так создалось представление об Империи II, являющейся на самом деле лишь тенью, отброшенной Империей III в прошлое.

Конечно, это не был одномоментный процесс. Все раннее средневековье было временем разнообразнейших представлений о прошлом, в которых крупица правды терялась в широком потоке легенд и мифов. Даже в XIV веке Петрарка (см. гл. 1, § 3) столкнулся с хаосом противоречивых легенд, хотя основы некоего унифицированного представления к тому времени были уже заложены. Дальнейшее развитие этого унифицированного представления тщанием амплификаторов и фальсификаторов и привело к общепринятой теперь картине жизни Империи II. На самом же деле этой империи никогда не было.