Закрой глаза (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady"

— Кто это? — Интересуется Максим, вновь повернувшись к ней.

— Поехали познакомлю. — Они подъезжают к заграждению, и Кристина обменивается поцелуем с мужчиной. Тот переводит взгляд на Макса, и он замечает зажатый в его руке секундомер.

— Неплохой результат. Давно ездишь?

— Два года до аварии, потом полгода был перерыв. Сейчас снова начал… — Не успевая до конца сориентироваться в происходящем, произносит он в ответ и бросает взгляд на Пашку.

— Макс, познакомься, Владимир Николаевич, мой папа. — Довольная улыбка не сходит с ее лица.

— Очень приятно. — Макс снимает перчатку и протягивает руку для рукопожатия. Мужчина пожимает ее в ответ. Максим прекрасно знает, кто ее отец и вдруг понимает, что она это все подстроила. И в ответ на эту догадку начинает чувствовать себя весьма неуютно.

— Я знаю, что ты был у нас на «Реабилитационном Курсе» у Дениса Демченко. — Произносит мужчина и Макс кивает в ответ. — Где-то еще занимался ездой по треку?

— Нет. — Качает головой Максим. — Можно сказать, самоучка.

Пашин пару секунд думает и, наконец, уверенно произносит.

— Я хочу на тебя посмотреть еще раз. Если ты уже четко понимаешь, чего хочешь добиться от мотоцикла и улучшить свою технику пилотирования, тебя может заинтересовать наш Курс Рейсинг. Приезжай в следующую субботу, тогда и поговорим.

Макс слегка рассеянно, но согласно кивает. Они еще раз обмениваются рукопожатием, и мужчина отходит от них, кивнув Кристине.

— Пашина, вот обязательно было лезть… — Начинает Макс.

— Можешь не благодарить. — Хмыкает она, перебивая его. — Если бы ты его не заинтересовал, поверь, ты даже не узнал бы о том, что он здесь был. Я папика знаю очень хорошо. Я просто позвала его посмотреть. Ты показал хороший результат, он ему понравился. Я тут абсолютно не при чем. — Пожимает она плечами. — Сам виноват.

Максиму нечего на это возразить. Он отворачивается, глядя на трек, и сосредоточено обдумывая свое новое знакомство.

— Тебя никто не заставляет. Тебе просто предложили. — Добавляет Кристина. — Ты же этого хотел? «Возьмите меня с улицы к себе в спорт, я очень хочу». Теперь тебе распростерли объятия.

Макс переводит на нее взгляд и почему-то смеется, качая головой.

— Поехали, «И-вообще-я-опупительный-чел». — Кивает она головой в сторону трека и, натянув шлем, заводит байк. Макс следует ее примеру, пытаясь представить, что подобное предложение может для него означать.

***

Женя делает еще один глоток из своей чашки, наблюдая за Максом, который взахлеб рассказывает про своего тренера, про новых знакомых и про пока далекие, но вполне реальные перспективы. Евгений помнит про личное пространство, превратившееся со временем в проклятье, на которое он согласился добровольно. Только в последнее время оно достигло масштабов материка Евразия и та часть, в которую вписывается сам Женя, ограничивается кроватью, где их ласки становятся все агрессивнее и жестче, когда хочется с остервенением сжимать и кусать, доминировать и сопротивляться. Их затянувшаяся игра в любовь, где пока ни один из них не «сдался» другому и в которой спрогнозированное Костей состояние «на чеку» превратилось в постоянное ощущение.

После того, как Макс начал профессионально заниматься ездой на треке и пропадать там больше, чем раньше, прошло три недели и внутри Жени начали происходить необратимые процессы. Он медленно сходит с ума каждый раз, когда получает новое входящие сообщение с приблизительно одинаковым текстом, сутью которого является, что Макс будет поздно. И у Жени не остается сомнений насчет того, с кем тот проводит это время. Это пока не перешло в систему, но все отчетливее начинает подтачивать внутри. Евгений старается не думать о том, что Костя был прав. Снова. О том, что он для Макса был и остается просто человеком, который оказался рядом в самый трудный период его жизни и вытащил из глубокого дерьма, за что в благодарность получил внимание и тело Максима на короткое время. Но не любовь. И ему нужно смириться с этим фактом. Только для самого Жени уже слишком поздно — он действительно любит его. Евгений старается сдерживать свое раздражение и ощущение бессилия, потому что ни то, ни другое не поможет ему удержать Макса рядом. Если еще осталось хоть что-то, что способно это сделать…

Женя чуть сужает глаза, прослушав очередную часть восторженного повествования о прогрессивном торможении, свешивании и пересадке в повороте с самым заинтересованным выражением лица, на которое только способен. Или все-таки еще осталось?

— …это, конечно, не Ден. Выматывает так, что еле до душа дойти. Сказал, что у меня много ошибок, мешающих улучшению времени круга… — Макс поднимается и моет чашку, пока Женя внимательно следит за ним. — В общем, пахать и пахать еще.

— Уверен, у тебя все получится. — Серьезно произносит Женя и здесь он не кривит душой. — У тебя всегда все получается, если ты этого хочешь.

Встает следом и, составив чашку в мойку, в которую льется вода, кладет ладони на бедра Макса, с силой дергая его на себя и прижимаясь пахом к его ягодицам, запускает ладони под майку, пробегая кончиками пальцев по ребрам и поднимая ее вверх.

— Ты ведь хочешь? — Двузначно интересуется он, утыкаясь в его шею, и слышит, как Макс хмыкает.

Максим поднимает мокрые руки, давая стащить с себя белый хлопок. Женя отшвыривает майку в сторону и прикусывает основание шеи, проводит языком вниз по позвоночнику. Расстегивает пряжку ремня Макса, пуговица, молния… Дергает джинсы вниз, целуя между лопатками и чувствуя мокрую прохладную ладонь Макса сзади на своей шее. Тот запрокидывает голову и выдыхает. Женя улавливает, как Макс сглатывает и резко разворачивает его так, что Максу приходится машинально упереться руками в столешницу позади себя. Вовлекает в отравный напористый поцелуй, наслаждаясь этим сладковато-кислым привкусом, оставшимся после чая, пропитавшим его дыхание, губы и язык. Макс пытается отстраниться, чтобы вдохнуть, но Женя не дает. Джинсы соскальзывают на пол, когда Максиму все-таки удается оторваться. Поверхностное и частое дыхание с шипящим шумом вырывается сквозь чуть припухшие губы, пока Женя целует его за ухом. Быстро спускается ниже, сжимая кожу на бедрах. Обводит языком пупок и прикусывает губами твердеющую с каждой секундой плоть Макса сквозь ткань боксеров.

Грудь Максима часто вздымается и опускается в такт сбившимся из-за внезапного желания вдохам и выдохам. Он запускает пальцы в волосы Жени. Перебирает, пропуская их меж пальцами и прижимая его голову ближе к своему паху. Евгений берется за джинсы и помогает Максу выпутаться из них, не прекращая ласкать губами и теплым дыханием, которое отчетливо ощущается даже через ткань. Поглаживающе проводит ладонями по ногам, то впиваясь пальцами, то едва касаясь подушечками. Чувствует, как Макс поддевает его майку, и она скользит вверх по коже, пока не оказывается где-то вне пределов их безумия. Женя поднимается, давая избавить себя и от джинсов тоже. Трется, сжимая кожу Максима и вновь заменяя необходимость дышать своими губами и языком. Тянет его за собой в спальню и, толкнув на кровать, нависает сверху. Сегодня он будет главным и это не обсуждается. Здесь его территория. Единственная оставшаяся, где Женя полностью уверен, что Макс думает о нем, а не о своих мотоциклах.

Но Макс уже не успевает думать. Все попытки сметаются непрекращающимися ласками, переходящими из одних в другие и он снова впадает в странное наркотическое опьянение, когда абсолютно все кажется правильным и единственно желаемым. Горячий рот, мягкий влажный язык, скольжение, давление, накапливающееся напряжение и острая жажда. Еще. Дойти до грани, пересечь, чтобы не вернуться…

Какими-то отголосками рваных мыслей и способности трезво оценивать происходящее, сознание фиксирует холодно-влажный мазок меж ягодиц, тут же сменяющийся уже знакомым ощущением наполненности. Слегка дискомфортное поначалу, оно быстро трансформируется в распаляющее и дразнящее внутри его тела, пока сомкнутые губы Жени продолжают вбирать его плоть глубже. Макс вновь расслабляется, чувствуя привычные пульсации, после которых наступит то самое восхитительное свободное падение, которого он так хочет. Но когда до него остаются считанные секунды, Женя вводит еще один палец и с губ Макса срывается ругательство вперемешку со стоном. Он пытается соскользнуть и тем самым еще сильнее толкается в рот Жени. Болезненное наслаждение. Любое движение Максима вызывает его оглушительную волну. Яд, струящийся по венам, отравляет разум, когда движения внутри его тела заставляют вздрагивать и покрываться испариной от удовольствия и жара. Снова и снова.