Записки советского актера - Николай Черкасов

Особенно запомнилось выступление на сопке Заозерной, на историческом месте боев с японскими захватчиками, совпавшее с первой годовщиной славной победы. На естественном зеленом амфитеатре у озера Хасан, вокруг импровизированной сцены, искусно сделанной из досок и брезента, собрались бойцы в полном боевом снаряжении. После митинга состоялось наше выступление, перешедшее в дружескую беседу с доблестными героями Хасана.

Трехмесячное пребывание в среде бойцов, ежедневное общение с ними очень помогли моему развитию как актера, гражданина, депутата и коммуниста, вызвали высокий творческий подъем.

Утро первого дня войны застало меня в Ленинграде.

Гнев и ненависть к врагу с громадной силой вспыхнули в сердцах миллионов советских людей. Захваченный мощным общенародным патриотическим движением, я стал искать применения своим силам в стремительно развивавшихся событиях. 3 июля 1941 года, в ответ на историческую речь товарища Сталина по радио, я вступил в народное ополчение, которое должно было помогать армии и флоту защищать город.

По предложению командования было создано особое формирование бойцов — театр народного ополчения. Соединив в своих рядах писателей, актеров, режиссеров, музыкантов, художников, вступивших в ополчение, театр должен был ставить злободневный репертуар, откликаться на последние события. Мне выпала честь стать организатором и первым художественным руководителем этого театра, вскоре получившего наименование агитвзвода.

Мы целиком отдались нашей новой задаче, ежедневно встречались с писателями, помогавшими нам в работе. Шли поиски наиболее острых, доходчивых форм политической сатиры, спешно создавался репертуар, дружно велись репетиции. В конце июля мы показали свою первую концертную программу «Прямой наводкой». Она состояла из серии политических сценок остро злободневного характера. Сатирическая картинка «Сон в руку» рисовала встречу Гитлера с историческими личностями — полководцами, пытавшимися покорить Россию, но нашедшими в ней гибель. Пародийная сценка «Случай в сумасшедшем доме», посвященная разоблачению расовой теории фашизма, продолжала боевое направление всей программы. Особенно большой успех имел сатирический дуэт Адольфа Гитлера и Германа Геринга. Комический конферанс удачно проводился двумя персонажами — ополченцами Тетеркиным (Н. Корн) и Петеркиным (М. Иванов). В качестве вступления к программе я читал монолог профессора Полежаева, а в отдельных случаях — заключительную речь Александра Невского.

Мы выступали перед бойцами, отправлявшимися на фронт, на вокзалах и в призывных участках, у моряков и у летчиков, оборонявших Ленинград.

В десятых числах августа мы начали готовить новую программу. В нее вошел хор веселых бойцов с сатирическими песенками, политический памфлет «Антонеску и Маннергейм», частушки о комических похождениях двух друзей — ротного повара и батальонного парикмахера, хор гусляров, «раешник» на злободневные темы (исполнявшийся двумя «балаганными дедами») и большая литературно–музыкальная композиция героико–патетического характера «Александр Невский, Суворов, Кутузов».

Однако мне не удалось принять участие в этой программе, так как положение Ленинграда осложнялось, и было принято решение эвакуировать художественные коллективы города, в их числе и Академический театр драмы имени Пушкина.

Об этом решении правительства мы узнали 16 августа в Смольном.

Пять дней спустя театр выехал в Новосибирск. Железнодорожные пути находились под обстрелом фашистской авиации, и некоторое время наш поезд шел в сопровождении советских самолетов. Нас обгоняли эшелоны крупнейших промышленных предприятий, направлявшихся на Восток.

Новосибирск встретил нас сердечно. Нам было предоставлено здание театра «Красный факел», коллектив которого, уступив нам свое помещение, временно переехал на работу в Кемерово. Нам заботливо было приготовлено жилье, на каждом шагу мы чувствовали внимание и стремились по возможности оправдать его.

Отечественная война требовала от каждого из нас высшего напряжения сил, самого деятельного участия в общенародной борьбе за свободу и независимость Родины.

Надо было найти свое место на своем участке в условиях военного времени. Нельзя было ограничиваться узкопрофессиональными задачами, одной лишь работой в театре, хотя она и была непосредственно связана с военной тематикой. В первые же месяцы по приезде в Новосибирск мне удалось участвовать в новой постановке, посвященной событиям военного времени, — в «Накануне» Александра Афиногенова.

Театр прежде всего стремился ответить на переживаемые события своими новыми постановками, их высоким качеством. У него были выдающиеся творческие успехи. К их числу надо отнести постановку пьесы Александра Корнейчука «Фронт», в которой образы Ивана и Мирона Горловых были очень убедительно воплощены Б. Е. Жуковским и Ю. В. Толубеевым. К числу творческих удач театра следует отнести постановку пьесы Константина Симонова «Русские люди», и особенно пьесы Леонида Леонова «Нашествие». В постановке «Нашествия» нашему коллективу, его лучшим мастерам во главе с Е. П. Корчагиной — Александровской, Н. С. Рашевской, К. В. Скоробогатовым, Ю. В. Толубеевым, В. И. Янцатом и В. И. Вороновым удалось с большой впечатляющей силой раскрыть патриотическую тему.

С первых же дней мы выступали в лазаретах и госпиталях перед бойцами, подчас в отдельных палатах перед шестью–восьмью ранеными. Наши концерты обычно завершались дружескими собеседованиями с бойцами, которые делились своими фронтовыми впечатлениями. Вера в победу крепко спаивала людей фронта и тыла.

Е. П. Корчагина — Александровская с большой готовностью участвовала в этой работе и, будучи награждена Сталинской премией первой степени за многолетние достижения в области искусства, перечислила полученную ею стотысячную премию в фонд обороны. В телеграмме на имя товарища Сталина она просила принять этот дар для приобретения самолета–истребителя и назвать его «За Ленинград!». Просьба ее была удовлетворена, и вскоре Е. П. Корчагина — Александровская получила рапорт одного из наших авиасоединений, в котором ей сообщалось о количестве вражеских самолетов, сбитых истребителем «За Ленинград!».

В условиях эвакуации наша депутатская работа не прекращалась ни на один день. К нам в театр поступали многочисленные телеграммы ленинградцев. Это были просьбы эвакуированных помочь им в их бытовом устройстве на новом месте, это были просьбы ускорить эвакуацию членов семей, оставшихся в Ленинграде, наконец, те или иные просьбы наших избирателей, продолжавших работать в блокированном городе–герое. Мы старались внимательно отнестись ко всем обращениям, тотчас откликались на них и всегда с радостью узнавали, что наши ходатайства увенчались успехом.