Мистер Х. Игры - Леона Хард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это ты хозяин лагеря. Это твой отец и ты - убийцы сотни студентов. Это ты из-за кого страдала Мэри, это ты из-за кого была изнасилована Саша. Моя совесть вовек не умолкнет, понимая, к кому испытывала самые разные эмоции, но они все настолько темные, раздирающие на части. Когда хочешь и не можешь. Можешь, но не хочешь. И сама себя не поймешь. Но всё. Всё это надо закрыть. Занавеской закрыть и больше не открывать.
Дала минутку слабости и хватит - слишком большая роскошь, надо думать, как действовать дальше с учетом открывшихся данных.
Смахнула слезинки с ресниц и зашла в общежитие. Да сколько можно расстраиваться из-за него!? Не достоин. Прошла по пустующей поздним вечером лестнице и оттуда в комнату. Я почти уверена, что беременна. Долго отказывалась от этой мысли, боялась увериться у гинеколога о своем положении, но сегодня приняла этот факт. По какой причине может быть задержка в два месяца? Рак матки? Миома? Или смертельно больна? Долгое время гнала мысли, но сегодня они настигли и задушили. Что теперь делать?
Прилегла бочком на кровать, не снимая кроссовок, в ту же секунду телефон завибрировал в кармане. Пальцы как окостеневшие, плохо слушались от осознания, что это Макс пишет. Заторможено вытащила телефон из толстовки, разблокировала экран нажатием пальца, но с неожиданным разочарованием увидела смс от Саши.
С другой стороны, хорошо — есть время обдумать стратегию поведения. Как его ударить побольнее? Где скрылась его слабость? Кто, как не я, допущена к Максимиллиано Бонифацию? Я обещала отомстить, поплевать в его прекрасную жизнь, но теперь, узнав, кто скрывается за его маской главный вопрос — поднимется ли рука?
Развернула конвертик-сообщение и прочитала:
«Мэри наглоталась таблеток. Сейчас лежит в медицинском корпусе».
***
В этой же толстовке и джинсах пробежала до медицинского центра (времени не было переодеваться), влетела в незапертые поздней ночью двери. От бега волосы возле ушей и на шее завились кольцами. Меня немного трясло в процессе бега и даже в тот момент, когда уже более ровно пыталась пройти по коридору в сторону небольшой группы людей. Не могла поверить, что Мэри совершила этот поступок. Сломалась?
Вдоль левой стены - черные стулья, на которых аккуратно выпрямившись, словно им вставили негнущиеся палки вместо позвоночника, сидели Саша и Вика. Над ними возвышалась компания врачей. Довольно много людей, поздней ночью заменившие медицинские халаты на повседневную одежду. Я тихо шмыгнула на соседний стул с Сашей, стараясь не прерывать объяснения врачей.
– Не волнуйтесь, состояние Мэри стабильно. Вы вовремя обнаружили тело...кхм-кхм... простите подругу, в результате чего мы успели оказать необходимую помощь - промыли желудок. Спокойно полежит несколько дней в палате под наблюдением врачей и придет в себя, но вашей подруге требуется соответствующий курс, назовем его «терапии» с психиатром Миланой. Как вы понимаете, у Марии крупные проблемы, особенно если учесть записку...
Какую записку? Молча задала вопрос и оглядела бледную Сашу, именно она обнаружила Мэри обнаженной в душе и находившуюся в беспамятстве.
Мужчина-врач в очках, с круглым животом и седой бородкой, но с добрыми глазами, очень тактично и долго объяснял нам, как и что. А мы до сих пор не верили, во всяком случае я. Саша верила, потому что, обхватив голову двумя руками, а, локти поставив на колени, смотрела в одну точку, на ноги врачей. Она всё видела и верила.
Разговаривал дядя -врач, остальные врачи за его спиной возле противоположной белой стены переговаривались. Думаю, обсуждали, каким образом погасить сплетни, как оставить инцидент в стенах больницы? И как замести следы. Это ведь то, что они желали? То к чему подводили? Так? Они подвели Мэри к этому состоянию, но психика не «окуклила» подругу. Она - не золотой самородок. Психика позволила ей сломаться и совершить попытку суицида.
Что теперь будет с ней?
После некоторых раздумий очнулась, услышав вновь врача:
– Дорогие студентки, бегите скорее спать, сколько можно переживать. Уже час ночи, а завтра на занятия. Отдохните, постарайтесь поспать. Может вколоть успокоительное для крепкого сна?
– Нет! - вырвалось из меня резкое отрицание.
Еще бы! Сколько Макс пичкал успокоительными. Первое время как узнала о том, в какой ад попала, без препаратов спать не могла. Уверена, специально кололи наркотическое средство, желая вызвать зависимость.
Врачи с недоумением переглянулись между собой, а я поспешила объясниться.
– Я хотела сказать, что втроем обязательно справимся и без помощи медикаментов! - заверила более спокойно. Сексолог, находившийся за спиной главного врача, насмешливо покачал головой. Мол «ай-ай-ай». С укором нерадивому ребенку, который почти рассекретился перед всеми о том, что знает правду об университете.
А ему смешно, змееныш!
Мы дружно встали, пошли тихо вдоль светлого коридора, попутно разглядывая двери в кабинеты врачей. Но я резко остановилась, из-за чего Вика неуклюже врезалась мне в спину и сделала замечание. А я смотрела на дверь с надписью «гинеколог» и на пожилую женщина с пучком седых волос на голове и в длинном старом платье до пят.
Чего бояться, если сама уже знаю. Врач лишь подтвердит догадки.
Я не дала ей закрыть дверь и бесцеремонно шагнула в страшный кабинет с «креслом для пыток».
Резко прикрыла дверь и привалилась к ней спиной, блокирую выход. Без приветствий сразу перешла к просьбе:
– Пожалуйста, вы не могли бы посмотреть меня на предмет беременности?
– Ой...я тебя умоляю, девочка, - грубо отбрыкнулась старушка и быстро насколько позволяла чуть хромающая походка пошла к стулу, где лежала сумка. Подхватила ее и ключ со стола, а потом развернулась в мою сторону. Видно готовая идти на таран.
Конечно, вы же всех простерилизовали. И даже мысли не допускаете об это варианте. Как бы намекнуть, что я до сих пор цела в этом плане?
– Около двух месяцев у меня нет месячных...
– Тем более! - женщина остановилась около меня, закрывавшей проход.
Старушка совсем маленького роста заглянула снизу-вверх в мои глаза и кулаки уперла в боки. Я ее не очень боюсь. Драться же не будет?
– Это надо разбираться с твоим циклом, а я спешу домой. Молоденькая внучка одна дома,
