Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - Френсис Уэлч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только Императорская Семья уехала в Тобольск, господин Макаров, бывший министр Императорского Двора, сообщил мне, что не было дальнейших препятствий к тому, чтобы удовлетворить мою просьбу вновь присоединиться к Императорской Семье, к которой меня не допускали с момента возвращения Императора из Могилева. Мой немедленный отъезд в Сибирь был отложен только из-за необходимости закончить дела в Петрограде, что не заняло много времени. Затем, когда все было готово, неожиданно началась забастовка на железной дороге, которая продолжалась еще три недели. Тем не менее, спустя чуть более месяца, я выехал и после долгого и довольно некомфортного путешествия в начале октября с последним пароходом прибыл в Тобольск. В то время как раз только начиналась долгая сибирская зима. Я направился, как мне указали, в дом Корнилова, где нашел комиссара Временного правительства, отвечавшего за Императорскую Семью. В его внешности не было ничего особенного, но, что самое важное, он был вежлив и рассудителен и принял меня довольно дружественно. Разрешение входить в губернаторский дом, где содержались члены Императорской Семьи, не могло быть выдано сразу. Очевидно, этот вопрос должен был быть представлен на рассмотрение солдатам, но на следующий день мне сообщили, что не было выдвинуто никаких возражений. Это было большей привилегией, чем я думал, так как никто из позднее приехавших в Тобольск такого разрешения не получил.
Императорская Семья жила в непритязательном губернаторском доме, официальной резиденции губернатора Тобольской губернии. Дом был небольшим и плохо подходил для той цели, для которой использовался. Кроме членов Императорской Семьи, в нем должны были жить Императорские слуги и мой швейцарский коллега. Поскольку в доме больше никого нельзя было разместить с удобством, мне была предоставлена комната в доме Корнилова, расположенном через дорогу, где к тому времени уже жили князь Василий Долгоруков, генерал Татищев, графиня Гендрикова и мадемуазель Шнейдер.
На следующий день, как только закончился наш скромный обед, маленький комиссар проводил меня через дорогу в губернаторский дом, куда мне так давно хотелось попасть. Военные впустили меня, и я без промедления был отведен в кабинет коменданта. Моего прихода ждали с нетерпением и немедленно отвели наверх в гостиную Императрицы. Она спокойно сидела за столом с Цесаревичем и приняла меня со всевозможными проявлениями радости после моего длительного вынужденного отсутствия. Особенно рада Она была получить новости от своих друзей. Вскоре, закончив внизу обед со свитой, поднялся Император и присоединился к нашему обществу. Он был очень взволнован встречей с человеком из внешнего мира и вскоре заговорил обо всем произошедшем. Раньше я никогда не видел Его таким искренним и откровенным. Императрица и Цесаревич удалились, и наш оживленный разговор продолжался до чая. Обычно Император держался с достоинством и сдержанно, хотя с теми, кого Он любил и кому доверял, становился очаровательно непринужденным. Хотя Его рост был не выше среднего, Он выглядел как истинный Император. Его вкусы были так же просты, как у любого высокообразованного землевладельца. Он питал отвращение к интригам и любому притворству и неискренности.
Жизнь в Тобольске была по большей части спокойной и небогатой событиями. Комиссар излишне не беспокоил Императорскую Семью, а комендант дома, бывший гвардейский офицер, делал все, что мог, чтобы сделать Их жизнь максимально спокойной и комфортной. Солдаты, охранявшие дом, были разделены на три группы, одна из которых была настроена достаточно дружелюбно, вторая — нейтрально, в то время как последняя — явно враждебно. Случаи грубости и ненадлежащего поведения время от времени бывали, но затушевывались. Добродушие Великих Княжон и Цесаревича, Их безропотное терпение, полная искренность и доброта одержали победу даже над самыми злыми обидчиками. У Императорской Семьи не было непосредственной связи с городом, жители которого в целом были расположены исключительно хорошо. Пока это не было фактически запрещено, нам для облегчения нашей участи присылали всевозможное продовольствие. У Императорской Семьи не было своего священника, и поначалу Им разрешалось каждое воскресенье ходить в приходскую церковь на раннюю литургию, куда не допускался народ. Приходской священник, тем не менее, пытался нажиться на этом, что привело к жалобам и отмене этого разрешения, к огромному сожалению членов Императорской Семьи и всех остальных. Взамен был назначен специальный священник. Он был образованным, преподавал богословие в Тобольской гимназии. Он очень аккуратно и рассудительно исполнял свои обязанности, и с этого времени службы проходили в устроенной в доме церкви.
Советская революция конца октября 1917 года достигла Тобольска фактически не раньше Нового года. Как только началась борьба, Тобольск был отрезан от остального мира, и в течение довольно долгого времени туда не доставляли никаких газет. Затем неожиданно была получена большая связка газет, и стали полностью ясны все детали тех ужасных событий. Я никогда не видел Императора таким потрясенным. На мгновение он был совершенно не в силах сказать или сделать что-нибудь, и никто не осмелился произнести ни слова. Затем постепенно вновь началась наша обычная жизнь, но с одним отличием. Все те, кто жил вне дома, должны были переехать туда — или их больше не впускали в дом. Надвигающаяся опасность была очевидна для всех, и это сильно нас сблизило. Мы старались найти для себя более интенсивные виды деятельности: уроки, работа в саду и, наконец, спектакли, в которых принимали участие все Дети и учителя, и даже однажды Император. С наступлением поста спектакли прекратились, и, по мере того как советская власть постепенно распространялась по нашей губернии, происходило все больше изменений. Нашего дружелюбного коменданта сменил товарищ Родионов, молодой служащий тайной полиции. Кремль также направил в Тобольск своего специального комиссара, товарища Яковлева, доверенного моряка-коммуниста. Насколько я могу судить, он казался порядочным человеком и был настолько вежлив по отношению к Императорской Семье, насколько позволяли обстоятельства. Тем временем по всей Сибири развернулась борьба с советским режимом, и Тобольск перестал быть безопасным местом для содержания Императорской Семьи под стражей. В апреле товарищ Яковлев неожиданно раскрыл тот факт, что он получил приказ из Москвы увезти Императора. Это сильно расстроило Императрицу, и, с разрешения Яковлева, Она решила сопровождать своего мужа. Было очевидно, что Их положение стало чрезвычайно опасным и вполне могло окончиться трагедией. Родители и Дети были очень привязаны друг к другу, любое расставание причиняло им
