Свита короля - Нора Сакавич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сегодня вы были великолепны, – сказал Нил, понимая, что перед тем, как покинуть компанию, обязан сказать друзьям хотя бы это. – Вы все.
– Да брось, – беззаботно отмахнулась Дэн, хотя, судя по широкой улыбке, оценила комплимент. – Игру будем обсуждать в понедельник, забыл? А сегодня пьем и отрываемся. Давай уже, иди отсюда и предайся любви.
– Кстати о любви, – произнес Ники на немецком, жестом подзывая Аарона. – С чего это он вдруг присмирел? Что, черт побери, ты сделал?
– Отплатил той же монетой, – сказал Аарон, холодно глядя на Нила. – Нил использовал против меня Кейтлин, я использовал Нила против Эндрю. Если так посмотреть, его отношения с Нилом противоречат нашему договору не меньше, чем мои отношения с Кейтлин. Я поставил условие: либо Эндрю отпускает меня, либо рвет с Нилом.
Нил хорошо владел немецким, но сейчас речь Аарона казалась ему бессмысленным набором слов. Аарон говорил, что готов бороться за Кейтлин, но если своим оружием он выбрал Нила, то его должно было ждать поражение. Либо Нил не понял Аарона, либо Аарон неправильно истолковал намерения Эндрю.
Ники опомнился от удивления первым:
– Погоди, так он что, выбрал Нила? По-моему, для легкого увлечения это слишком… – Ники перевел взгляд на растерянное лицо Нила. – Ты тоже не знал, а?
Аарон проигнорировал Ники и бросил Нилу ключи.
– Завтра меняемся комнатами. Теперь я могу приводить Кейтлин в общагу, но оставлять ее в одной комнате с Эндрю ни за что не стану. Может, он, скрипя зубами, и уступил, но доверять ему нельзя.
– Утром соберу вещи, – сказал Нил.
Аарон вернулся к Кейтлин. Ники все еще разглядывал Нила, словно величайшую загадку Вселенной. Прежде чем он отпустил очередной комментарий, Нил выскользнул из аудитории и поднялся по лестнице. У Эндрю было заперто, но он вошел, воспользовавшись ключом Аарона. Эндрю он обнаружил развалившимся в кресле-мешке с бутылкой водки в руках. Телевизор не работал, однако Эндрю пристально смотрел на экран, как будто что-то мог разглядеть на темной поверхности. Он не поинтересовался, каким образом Нил проник в комнату, – возможно, они с Аароном уже договорились о «рокировке».
Нил запер дверь, подошел к Эндрю и забрал бутылку. Тот не возражал и не сопротивлялся. Нил плотно закрутил крышку и отставил бутылку подальше, чтобы случайно не опрокинуть. Когда он повернулся, Эндрю его уже ждал: схватил Нила за ворот и притянул к себе. Нил уперся ладонью в жесткий ковер, стараясь не наваливаться на Эндрю всем весом; другая его рука утонула в мякоти кресла рядом с головой Эндрю. Пальцы Эндрю скользнули от плеча Нила к запястью.
– Ты же вроде бы меня ненавидишь, – пробормотал Нил в губы Эндрю.
– До последней клеточки, – отозвался тот.
Нил немного приподнялся.
– Я не такой идиот, как ты думаешь, – сказал он.
– А я не такой умник, каким себя считал, – ответил Эндрю, – и больше такого не повторю. Может, все дело в моей тяге к саморазрушению?
Если бы не это «больше», Нил бы решил, что Эндрю имеет в виду тяжелый разговор в среду. Он перебрал в голове все возможные варианты, от давнего отказа Роланду и проблем в семье до взаимоотношений с Лисами и Дрейком. Ощущение тяжести на запястье помогло направить мысли в верную сторону. Когда-то он спросил Эндрю, неужели так трудно позволить себе испытывать хоть какие-то чувства, но не задал бы этого вопроса, если бы раньше увидел его шрамы. Эндрю попытался впустить в свою жизнь Кэсс Спир и едва не погиб, а в итоге все равно ее потерял.
– Я не мираж, – сказал Нил, – и никуда не денусь.
– Я не просил тебя оставаться.
– Так попроси. Или будь рядом, пока сам не поймешь то же самое.
– Рано или поздно ты мне надоешь.
– Уверен? Говорят, я интересный.
– Не верь всему, что говорят.
Нил пропустил эту фразу мимо ушей, потому что Эндрю снова привлек его к себе. Они целовались до головокружения, до тех пор, пока Нил уже больше не мог себя контролировать, и тогда Эндрю убрал его руку с кресла. Он отвел ее в сторону и держал на весу целую вечность, потом медленно прижал к своей груди и отпустил. Нил почувствовал, как мышцы под тяжестью его ладони напряглись, а затем расслабились.
Тем не менее жест Эндрю его не обманул. Целуя Нила в первый раз, Эндрю очень четко и ясно дал понять, как важно выразить свое согласие вслух. Сегодняшнюю покорность нельзя считать искренним согласием. Видимо, Эндрю опять-таки делает это из-за того разговора в среду, но кого он больше пытается убедить – Нила или себя самого? После издевательств Пруста прошло лишь три месяца, и всего четыре – после нападения Дрейка. Нил не знал, когда Эндрю почувствует, что готов сказать «да», знал только, что это произойдет не сегодня. Нил не убрал руку с груди Эндрю – она там просто лежала, и все.
– Я не буду таким, как они, – сказал он. – Я не хочу, чтобы ты меня терпел.
– Сто один процент, – сказал Эндрю. – Уже почти сто два.
– Ты не умеешь врать, – сказал Нил, и Эндрю закрыл ему рот поцелуем.
Глава восемнадцатая
В субботу утром Ваймак приехал в «Лисью башню» не один. Дверь в спальню Эндрю была распахнута – накануне Аарон и Нил поменялись комнатами, – поэтому Ваймак тактично постучал о дверной косяк. Краем глаза заметив движение, Нил повернул голову и забыл, что хотел сказать, едва увидел, кто стоит рядом с тренером.
Теодора Мулдани, бывшая защитница команды «Воронов», сейчас играла за хьюстонских «Сирен» и сборную США. Ее густые черные волосы были заплетены в затейливые косы, а пастельный макияж на смуглой коже смотрелся шокирующе ярко. Сейчас на лице Теи застыло каменное выражение – именно так она чаще всего смотрела в объективы поймавших ее фотокамер. Короткое платье открывало мощные длинные ноги и рельефные руки: в поединке она вполне могла уложить на лопатки Мэтта. Нил представлял, какой ужас грозная Тея наводила на противника: пытаться пробить ее оборону – все равно что с голыми руками переть против танка.
– Кевин, – позвал Нил.
Кевин сидел перед телевизором с ноутбуком на коленях – изучал реакцию на заявления, сделанные им после вчерашнего матча. Разумеется, многого ожидать не стоило. «Вороны» все отрицали, а что они думали на самом деле, можно было лишь гадать. Воспитанники команды Эдгара Аллана привыкли к жесткой иерархии и суровым наказаниям, но в умышленное нанесение травмы своему же игроку, да еще самому Кевину Дэю, даже они поверили бы с трудом. Никто, кроме Жана Моро, не видел, как Рико
