Последняя обитель. Крым, 1920—1921 годы - Леонид Михайлович Абраменко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
65. Сарынкин Александр Константинович, 1894 г. р., уроженец Симбирска, машинист паровоза.
В отношении Сарынкина в деле имеется постановление следователя особого отдела Филиппова:
«Сарынкина Александра Константиновича, 26 лет, задержанного без всяких документов и дававшего ложные показания, признать виновным в шпионаже и по отношению к нему избрать высшую меру наказания — расстрел. Настоящее постановление представить на утверждение Особой чрезвычайной тройки.
Военследователь» (подпись)
На постановлений есть резолюция неизвестного автора, видимо, Иванова — председателя тройки:
«Согласен. 22.ХІІ-20».
Что за этим последовало — ясно. Указанный выше пример, среди тысяч иных, — образец законности, обоснованности и справедливости в стране того времени. Впрочем, как говорил Цицерон, «Среди мечей законы безмолвствуют» и там, где кончается общечеловеческая справедливость и законность, шествуют террор и тирания.
66. Сафронов Николай Викторович, 1889 г. р., уроженец Карачи, Курской губернии, служащий, судья, имеет высшее юридическое образование, беженец.
67. Сироватко Иван Семенович, 1884 г. р., уроженец Шаховского уезда, Кепецкой губернии, сапожник, обвиняется в шпионаже.
68. Сисин Иван Янивиевич, 1884 г. р., уроженец станицы Добронадлетинская, Донской области, крестьянин, солдат.
69. Тавичинов Укурча Шашикин, 1871 г. р., уроженец станицы Грабовая, Салтского округа, Донской области, калмык, крестьянин, беженец.
70. Укхучов Бембе Абуймнович, 1864 г. р., уроженец станицы Денисовская, Донской области, калмык, крестьянин, беженец.
71. Унгаришов Учур Угонов, 1875 г. р., уроженец станицы Денисовская, Донской области, калмык, крестьянин, солдат.
72. Фролов Николай Андреевич, 1877 г, р., уроженец с. Ерехтур, Касимовского уезда, Рязанской губернии, крестьянин, солдат, отец 4-х детей.
73. Фурсов Иван Илларионович, 1888 г. р., уроженец с. Николаевское, Екатеринославской губернии, надзиратель тюрьмы.
74. Хоруженко Алексей Трофимович, 1878 г. р., уроженец станицы Николаевская, Таганрогского округа. Донской области, крестьянин, солдат.
75. Цилинский Иосиф Никодимович, контрразведчик (других данных о нем нет).
76. Цириков Манжик Колянов, 1892 г. р., уроженец станицы Даниловская, Донской области, солдат,
77. Цыдинов Ковашко Зуливан, 1862 г. р., уроженец станицы Чугуская, Салтского округа. Донской области, крестьянин, солдат.
78. Чугреев Андрей Трофимович, 1876 г. р., уроженец станицы Метякинская, Донской области, солдат.
79. Шалхаков Човок Чирганов, 1877 г. р., уроженец станицы Денисовская, Салтского округа. Донской области, крестьянин, калмык, беженец.
80. Шалыгин Андрей Маркович, 1895 г. р., уроженец с. Контково, Таганрогского округа, Донской области, солдат.
81. Шишлинг Петр Андреевич, 1898 г. р., уроженец станицы Располинская, Донской области, крестьянин, солдат.
82. Шишман Борис Самойлович, 1875 г, р., уроженец Бердянска, окончил юридический факультет Московского университета, судебный следователь.
Неизвестно, где, когда и кем были взяты в плен 115 человек — в основном офицеров и солдат Белой армии, уроженцев Донской и Кубанской областей России. В анкетах пленные об этом не пишут потому, что такие вопросы в анкетах не ставятся. Место рассмотрения дела так же, как и место исполнения постановления «тройки», т.е. расправы, неизвестно.
Тайна деятельности карательных органов уже тогда стала приобретать признаки тотального характера. Как известно, такая деятельность совершенствовалась и распространялась в дальнейшем на многие стороны жизни государства и общества.
Однако в анкете военного чиновника И.П. Вольского — одного из группы 115 пленных — все же удалось прочитать его личные записи, касающиеся его последнего адреса. Он записал, что пребывает сейчас в Симферопольской тюрьме в камере № 6. Это дало возможность сделать весьма обоснованный вывод о том, что «правосудие» по данному делу состоялось именно в Симферополе. Очевидно, там находится и место исполнения приговора.
Ни в одном деле из многих тысяч о применении репрессий во внесудебном порядке, с которыми пришлось знакомиться, нет полного протокола с описанием процедуры рассмотрения «тройками» материалов дел, т.е. не приводится сам процесс слушания и решения дела по существу в отношении каждого человека. Нет таких протоколов и в крымских делах. По делам, приведенным ниже, было предположение о том, что никого из арестованных на заседания «троек» не приглашали, объяснения их не выслушивали, а принимали решения о судьбе большой группы людей целиком по анкетах заочно. Указанная версия неожиданно нашла свое подтверждение путем изучения. настоящего дела. Судите сами:
«Выписка из протокола № 5.
1921 г. 17 января.
Особая тройка особого отдела ВЧК 4-й армии под председательством начальника особого отдела Михельсона и членов Гусина и Бабкевича, рассмотрев анкеты нижепоименованных лиц, пришло к такому решению:
Слушали. В чем обвиняется. Постановили»[466].
И далее приводится список лиц, подлежащих расстрелу. Таким образом «тройка», «рассмотрев анкеты», и принимала решение. Как их рассматривали, можно только догадываться. Попытаемся воспроизвести этот процесс.
В зависимости от вариантов в анкетах было от 20 до 30 вопросов, на которые узники давали часто пространные ответы. Их карандашные записи трудно читаемы. На прочтение одной анкеты необходимо 2—3 минуты, кроме того, время на обсуждение меры наказания по каждому человеку. Если анкет по делу, скажем, 100, то потребуется не менее 200—300 минут, или 3—5 часов. А если анкет 300 и более? Исходя из этого можно сделать вывод, что чтение анкет во время заседания «троек» маловероятно.
Скорее всего члены «троек» выслушивали краткий доклад начальника особого отдела, который к тому же являлся членом «тройки», о лицах, включенных в заранее заготовленное постановление и список, подписывали постановление и передавали его на исполнение «расстрельной команде». Вот и весь сценарий «рассмотрения анкет», нашедший свое отражение в постановлении и списке, имеющем несколько граф.
В графе списка «в чем обвиняется» указано, кем человек был в прошлом: офицером, солдатом, чиновником, помещиком, беженцем и пр. Графа «постановили», в которой дописывали обычно меру наказания в строку напротив каждого человека, по этому делу выглядит уже иначе. Слово «расстрелять», растянутое на всю
