Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Но затем, когда тьма над головой стала абсолютной, на пустом небосводе появилось нечто. Чистая пустота отступила, открыв солнце. Оно возникло на небе прямо над монументом, там, где находилась бы звезда Пифоса, если бы её было видно через облачный покров. Несомненно, это было солнце.

Но оно было каменным.

Даррас чувствовал, как под его ногами разрушаются основания любой уверенности. Небесное тело казалось достаточно близким, чтобы к нему прикоснуться, неровная и потрескавшаяся поверхность выглядела достаточно ясной, словно это был планетоид не более чем нескольких сотен километров в поперечнике. Но это была звезда. Она излучала холодный и серый свет. Она повисла над Пифосом, как вынесенный в аду приговор. В звезде не было смысла, не было логики. Не было цели, и именно это придавало её появлению такой ужас. Это было безумие, обрётшее огромную и безжалостную форму. Скала, об которую расколется любое подобие реальности и рассудка.

И удары приближались. Грохот, гром, раскаты надвигающейся катастрофы. Эти удары были тише. Они не были такими сотрясающими всю планету, как выпущенная энергия монумента. Они были менее абстрактными и более реальными, настоящими звуками. Нечто вдали ударяло землю с медленным и безжалостным постоянством.

И приближалось.

Звуки доносились с севера и юга. Даррас понял, что возвышенность зажимают в клещи, прежде чем увидел врага. А затем, в застывшем мертвенном свете каменного солнца, на горизонте появилась угроза.

Даррас слышал, как скулят и стонут от ужаса стоявшие на стене сервы. Он не желал терпеть их слабость, но удивился бы, если бы они отреагировали иначе. Смертные были слабы. У их отваги были хрупкие пределы. И призванные теперь твари прорвали их храбрость. Каменное солнце в небе было ужасным, но далёким, не представляющим немедленной угрозы.

Ей были медленно идущие к базе звери.

До сих пор Пифос скрывал худшие из своих кошмаров. Возможно, подумал сержант, что эти чудовища не появлялись, пока не собиралось достаточно добычи. Для жизни им потребовалось бы невообразимое количество пиши. Он вспомнил, как Птеро отказывался признать естественной плотоядную экологию планеты.

— Ты был прав, Гвардеец Ворона… — прошептал Даррас. На этой планете не было ничего естественного. Железным Рукам, из всех легионов лучшего всего разбиравшихся в технологии, следовало бы это понять. Всё, от растений и зверей до чудовищных артефактов было создано для некой цели, и теперь она наконец-то исполнилась.

Приближающиеся звери были огромными, размером с линейных титанов. Самые меньшие из них были почти пятидесятиметровой ширины. Их головы были длинными, похожими на крокодильи, с выступающими вперёд клыками на краях пастей. Вдоль спин шли конические шипы длиной с ракеты, собиравшиеся на хвостах, способных хлёстким ударом раздавить танк в лепёшку. Они шли на задних лапах, но передние были также огромными, тянущимися почти до земли от плеч, широких, словно оружейные платформы. То тут, то там гиганты склонялись вперёд и отталкивались лапами от земли, чтобы двигаться чуть быстрее. Деревья разлетались на части и падали у них на пути. Затем исполины вышли на выжженную землю и с грохотом направились вперёд. Звери были огромными как холмы и ужасными как легенды.

— Они проломят стену, — произнёс Катигерн.

— Им этого не потребуется, — возразил Даррас. — Они просто переступят через неё. Не думаю, что они её хотя бы заметят.

Великие звери присоединились к пиршеству меньших собратьев, продолжавших пожирать колонистов. Смертных ещё было достаточно, чтобы в воздухе разносились вопли и песни. Гиганты протянули свои громадные лапы и схватили когтями добычу, пожирая и ящеров, и людей. Воздух наполнился треском раскалывающихся костей. Чудовища наступали, гремя, словно землетрясения. Они были лишь в нескольких шагах от базы. Твари нависли над ней в пустой ночи, каменный свет омывал их чешую, отчего гиганты казались горгульями больше соборов. Они пожирали всё на своём пути и скоро должны были обратить свой голод на укрепления легиона.

— Вот зачем мы берегли снаряды, — обратился к людям по воксу Даррас. — Открыть огонь.

Со стен начались шквальные залпы — ураганный ветер масс-реактивного разрушения, молнии лазерного огня, громовые раскаты ракетных установок. Буря обрушилась на ближайшего гиганта. Его бок осветило пламя и крошечные гейзеры крови. Зверь обернулся к базе медленно, словно едва осознавая, что на него напали, и зарычал от нарастающего гнева. Ночь задрожала от рокочущей угрозы.

— Глаза! — приказал Даррас.

Зверь склонил голову вперёд, широко открыв пасть, чтобы проглотить врагов целиком. Как вовремя, — подумал Даррас. Его снаряды вошли в левый глаз чудовища, и ящер завопил, когда на его лицо хлынула жижа. Следующий глаз разорвался через мгновение. Зверь забился в судорогах, дико размахивая руками.

— Глотка! — приказал Даррас.

Прицелиться было сложно. Цель была достаточно большой, но металась от боли и гнева. Движения стали не величественными, а полными ярости. Но ракета нашла горло, и взрыв разорвал плоть, выпустив потоки крови. Вой стал задыхающимся, булькающим кашлем. Зверь пытался отступить. Он отвернулся от стены, но рухнул на колени и, падая, хлестнул хвостом по парапету. Пластсталь прогнулась, треснула, раскололась. От сервов остались кровавые пятна. Три боевых брата Дарраса погибли, их рёбра были раздавлены, а сердца пробиты, словно их ударил покрытый шипами таран размером с «Лэндрейдер». Даррас припал к стене. Хвост обрушился на парапет в нескольких метрах от него, пробив в стене огромную брешь, затем дёрнулся и пролетел прямо над сержантом на расстоянии вытянутой руки. Катигерну пришлось спрыгнуть на землю. Когда зверь рухнул, Даррас поднялся вновь. Земля содрогнулась.

Гиганты посмотрели на своего павшего родича. Двое из них начали пожирать его тело. Другие начали направились прямо к источнику угрозы.

— Сержант Даррас? — раздался голос Эрефен.

— Это срочно? — спросил легионер, стреляя вновь. Возможно, им удастся повергнуть ещё одного зверя прежде, чем остальные раздавят базу. Возможно.

— Думаю, что я могу использовать аномалию.

— Тогда сделайте это. У нас мало времени, — надвигающиеся чудовища заслонили безжизненное солнце. Огонь Железных Рук не ослабевал, но их цели были настороже и нападали разом. Они стреляли в горную гряду.

Лапы длиннее деревьев протянулись и ударили по стене. Пасти открылись, словно двери ангаров. В этой плоти не было ничего слабого — живые горы ползли вперёд, круша укрепления базы, словно яичную скорлупу. Нога задела Дарраса и отшвырнула его прочь. Он приземлился в десяти метрах от места, где был. Вокруг не осталось ничего, кроме дикости и смерти. Выжили лишь немногие сервы, но они сражались, верность долгу и легиону одолевала инстинктивное желание тщетного бегства.

Удары разбрасывали Железных Рук, но они сражались, неизменная дисциплина машин направляла их огонь даже теперь. Однако чудовища проломили их строй, и поэтому больше невозможно было сконцентрировать весь огонь на одной цели. Когтистая лапа опустилась и раздавила казармы сервов. Почтенный Атракс обрушил всю ярость сдвоенных болтеров на её громадное колено, разорвав кости и мускулы, и ящер упал. Огромная туша рухнула на лагерь, давя всё новые здания. Лавина плоти едва не раздавила командный пункт. Атракс, предвидевший направление падения, теперь мог выстрелить прямо в череп. Прежде, чем зверь успел ударить, дредноут выпустил град бронебойных снарядов размером с кулак, разорвав на части мозг твари. Тело забилось в судорогах, круша всё вокруг, затем застыло. Двое. Конец отдалился ещё на несколько мгновений. Возможно, у Эрефен будет время сделать то, что она задумала.

В промежутке между оглушительным рёвом, между непрестанным грохотом болтерных снарядов Даррас понял, что астропатесса что-то ему говорит.

— Сержант. Я пыталась. Я не могу действовать здесь.

— Что? — Даррас переменил магазин и продолжил стрелять, даже не сбиваясь с шага. Он двигался дальше. Когти длиной почти с него оставили глубокие борозды в земле там, где только что был сержант.

— Связь должна быть полной, — в её голосе было спокойствие, выдававшее ужасную решимость. Даже посреди такого разрушения голос Эрефен леденил кровь. — Мне нужен физический контакт с источником аномалии.

Даррас усмехнулся, отскочив назад, когда к нему протянулся колосс, обещая взглядом смерть. Он оторвал палец твари, заставив её отшатнуться.

— Вы понимаете, в каком мы оказались положении? И во что превратилась аномалия? — Даррас гадал, защищала ли её слепота от полного осознания рока.

— Лучше чем вы, сержант, — ответила Эрефен. В её голосе не было надежды, лишь боевая решимость.