Курс Йоги 310. Йога Сутра Патанджали. Комментарии - Виктория Бегунова

Так же и здесь, у Патанджали, рассматриваются три последние стадии: дхарана, дхьяна и самадхи. А европеец обзывает это всё одним словом – «медитация».

Ученик: Между концентрацией и медитацией разница-то есть? В обычном понимании концентрация - это фиксированность сознания на каком-то объекте, а медитация - это уже на каком-то состоянии, то есть созерцание уже без усилий?

Вадим Запорожцев: Вот ты, кстати, и не прав здесь!

Ученик: Почему?

Вадим Запорожцев: Потому что медитация в обычном смысле слова, не в изначальном, то, что это значило в средневековой Европе… Кстати, очень интересно проследить происхождение этого слова: совершенно очевидны какие-то латинские корни – media, meditate – среда, что-то промежуточное, что-то связывающее. Здесь большой простор для исследования. Но, тем не менее, даже в современном слове «медитация», которое уже получило окрас неких восточных влияний, предполагается, что если ты находишься в этом состоянии, ты сконцентрирован на нём, у тебя не прыгает разум.

В этом и парадокс, и для меня это тоже было открытием: когда я слушаю какого-нибудь уважаемого ламу, который сплошь и рядом говорит: «медитация… медитация…» или какого-нибудь гуру восточного, который говорит: «медитация… медитация...», - у меня создается впечатление, что медитация - это слово типа «йога», «карма», то есть что-то, пришедшее с Востока. Ничего подобного! Это слово западное! Просто, видимо, когда переводили его на английский язык, например, то слово «медитация» наиболее подходило по смыслу, его и оставили.

Ученик: Обычно бытует мнение, вот у любого человека спроси на улице, что медитация - это что-то утончённое, спокойное…

Вадим Запорожцев: Ну, видишь ли, когда нет чёткого определения, каждый подразумевает под этим словом что-то своё. Однако они правы, но лишь в том плане, что некое явление, которое в йоге разбито на несколько частей, называется одним словом.

Так вот, невозможна медитация без концентрации! Даже если ты используешь такие утончённые методы медитации, как в тантрическом буддизме, или чань-буддизме, или некие даосские практики - что называется, «без усилия» и «без объекта», тем не менее, за этим процессом всё равно прослеживается какая-то часть неизменная, мы её внутри себя ощущаем, даже не разумом, а… я не знаю чем… Мне трудно сказать: это несколько другие учения. Однако что-то остаётся неизменное. И когда мы садимся медитировать, что бы мы ни подразумевали под этим словом для себя, мы что-то в себе оставляем неизменное, на чём мы сконцентрировались и чему мы не позволяем меняться. Таким образом, некая часть находится в концентрации, а другая часть может быть какой угодно: рисовать картины, наблюдать, как облака пролетают…

Но, опять же, повторюсь: «медитация» - это слово европейское, и здесь Патанджали детально рассмотрел, как к этому состоянию подходить и из каких частей оно состоит.

Ученик: Это просто фиксированность разума на каком-то объекте – внешнем или внутреннем?

Вадим Запорожцев: Да. Но так как мы с тобой изучаем трактат Патанджали, давай немножко более серьёзно коснёмся объяснения этого афоризма.

Ещё раз повторим аксиомы: у нас есть наше «Я». Это «Я», если угодно, испускает лучи сознания. Они преломляются в озере разума, по которому бегут волны мысли. И ты выбираешь повторяющиеся мысли одной и той же концентрации и позволяешь лучам сознания преломляться лишь этим определённым шаблоном, не допуская никаких других шаблонов (то есть ты представляешь, например, на озере две большие волны, одна маленькая, две большие, одна маленькая, и есть некая периодичность, определённый окрас сознания, это сознание безусловно преломляется, но преломляется сначала двумя большими волнами, потом одной маленькой и т.д.). В обычном состоянии, неконцентрированном, все идет, как бог на душу положит: там и большие волны, и малые, и ещё что-то вдруг налетит - нет этой периодичности. Когда же мы концентрируемся, волны есть, они одной группы, есть определённый цикл, а все другие волны мы отстраняем. Прочитай ещё раз этот афоризм Патанджали.

Ученик: «Созерцание (дхьяна) есть сфокусированность [однородных] состояний сознания на этом [месте]».

Вадим Запорожцев: «Сфокусированность однородных состояний сознания». Эти состояния – как две большие волны и одна маленькая: там что-то происходит, мы концентрируемся на чём-то, и нельзя сказать, что голова пустая, нельзя сказать, что это как бы выхваченный кадр из фильма, это, скорее, цепочка кадров, зацикленная по кругу. Вот это уже и называется концентрацией.

Ученик: Здесь используется такой термин, как «созерцание». Это как-то связано с такой функцией, как наблюдение, зрение?

Вадим Запорожцев: Абсолютно точно!

Ученик: В чём здесь секрет?

Вадим Запорожцев: В европейских языках нет аналогов определениям процессов йоги. Европейские нации не занимались этим вопросом, поэтому лексической поддержки мы здесь не имеем.

Сейчас в области компьютерной техники почти все слова английского происхождения, потому что там эта наука развивается и, соответственно, придумываются термины. Хотя есть абсолютные аналоги, например, в русском языке у всех слов, но мы пользуемся иностранными словами, потому что наши слова, пусть и аналогичные, не передают до конца смысла. То же самое со словом «созерцание». Оно, с одной стороны, может и близко к такому слову, как «дхьяна», но с другой стороны имеет собственный оттенок, значение которого передать не вполне удаётся. То есть созерцательность может быть и тупым скольжением сознания.

Вот корова своими пустыми глазами смотрит, как на лугу что-то происходит, и она это вроде бы воспринимает, но это происходит в затемнённом таком, тамасическом, режиме, невовлечённо. А это уже совсем другой оттенок. В дхьяне присутствует саттва, а не тамас, в дхьяне присутствует активность, доведённая до предела, а не тупое взирание на то, что происходит. Поэтому когда говорят: «Он созерцает», - это иногда имеет негативный оттенок тупости и лености, есть у нас такой оттенок слова «созерцательность». А у слова «дхьяна» такого нет! Это нечто, что заставляет работать, это нечто, что заставляет производить однонаправленные усилия, чтобы поддержать эту работу.

Ученик: Т.е. можно сказать, что это предельная активность, но не тела, как в хатха-йоге, в асанах, или в пранаяме, а это активность сознания? Разума? более утонченных форм энергии? В предельной активности человек уже в состоянии ясности находится?

Вадим Запорожцев: Да. Понятия инертности – тамаса, активности – раджаса и ясности – саттвы - это не суть принадлежащие какому-то действию или объекту, это общий Закон. Общий Закон с точки зрения нашего «Я».

Вот наше «Я» сидит, и любое явление приходит к нему в этих трёх состояниях. На самом деле эти явления и объекты знает лишь Господь Бог, но мы с позиции нашего «Я» рассматриваем приходящие сигналы из всей Вселенной, и мы можем для себя лично - подчёркиваю!!! – для себя лично, классифицировать их по трём фактам. Это либо инерция – тамас, либо активность – раджас, либо ясность – саттва.

Как сказал бы современный учёный, нет объективной основы для этих терминов, поэтому не любят пользоваться этими терминами учёные, построившие картину мира, основываясь на чём-то внешнем. Там очень неудобно пользоваться такими терминами, так как это индивидуально для каждого. А вот когда система отсчёта в восприятии Вселенной находится внутри тебя, то указанная система отсчёта наиболее удобна и дает наиболее хороший результат в плане объяснения. И эти три явления, или как их ещё называют, три «модуса», состояния, могут быть отнесены как к физическим объектам и действиям, так и к состоянию наших мыслей.

Ученик: Наверно, в первую очередь мыслей?

Вадим Запорожцев: Трудно сказать… Мы опять начинаем разделять…

3. Именно оно, высвечивающее только объект [и] как бы лишенное собственной формы, и есть сосредоточение (самадхи).

Комментарий Вьясы: Когда созерцание проявляется лишь как форма созерцаемого объекта 1, будучи как бы лишенным своей собственной формы, то есть самосознания, тогда вследствие полного растворения во внутренней сущности созерцаемого [объекта] оно называется сосредоточением 2.

Эти три [высшие функции сознания] - концентрация, созерцание и сосредоточение, взятые вместе, [получают название] санъяма.

Комментарий Вадима Запорожцева: Итак, три последние ступени в йоге Патанджали – дхарана, дхьяна и, собственно, самадхи – называются одним словом – саньяма.

Когда говорят «саньяма», то подразумевают дхарану, дхьяну и самадхи.