Кельтские мифы - Коллектив авторов

– Как тебя зовут?

– Гилла Декайр, что значит Злой Слуга.

– Почему же злой?

– Потому что нет ничего злее для меня, чем делать что-нибудь для моего господина. Скажи мне, Конан, сын Морны, кому больше платят – всаднику или пешему воину?

– Всаднику платят вдвое больше, – ответил ему Конан.

– Тогда зову тебя, Конан, в свидетели, что я всадник и всадником явился к фениям. А ты, Финн, сын Кумхала, и вы, фении, повторите, что будете платить мне, тогда я поставлю своего коня рядом с вашими.

Высокий воин вытащил железный недоуздок, и его конь ускакал, только его и видели, к коням фениев, которых тотчас принялся бить, и шпынять, и кусать, и убивать.

– Угомони своего коня, – сказал ему Конан, – или уведи его от остальных, а не то, клянусь землей и небом, хоть ты и обласкан Финном, я выбью из него мозги. Были всякие воины у Финна, но хуже тебя еще не бывало.

– Я тоже клянусь землей и небом, что никуда не буду его уводить, потому что нет у меня мальчишки для такой работы, а сам я не унижусь до нее.

Тогда Конан, сын Морны, сам взнуздал коня и сам привел его на то место, где был Финн.

– Никогда, Конан, ты не служил мальчиком-конюхом никому из фениев, сколько бы ни превосходили они этого фомора в рождении, богатстве или храбрости, – сказал ему Финн. – Послушайся моего совета, садись на этого коня и гони его по горам и долинам, по лугам и полям Ирландии, пока не разорвется у него сердце и не отплатит он нам за наших коней.

Конан вскочил на коня и крепко ударил его пятками, но конь даже не пошевелился.

– Я знаю, в чем дело, – сказал Финн. – Он не сдвинется с места, пока не усядется на него кто-нибудь такой же тяжелый, как его хозяин.

Тринадцать фениев сели позади Конана, и конь рухнул на землю, но все же потом поднялся.

– Ты смеешься над моим конем и надо мной, – крикнул Злой Слуга. – Не останусь я с тобой на целый год после всего, что претерпел от тебя, Финн, сегодня. Теперь я знаю. В том, что о тебе говорят, нет ни слова правды. И слава о тебе гремит понапрасну. Прощай, Финн!

Злой Слуга медленно поплелся прочь, пока между ним и Финном не встала гора, но едва он оказался по другую сторону, как подтянул плащ и побежал быстрее оленя и быстрее ласточки, только свист стоял в ушах, словно весенний ветер промчался по горам и полям.

Увидав, что хозяин бросил его, конь, несмотря на многих седоков, пустился в галоп, и Финн, глядя на тринадцать фениев, сидевших на нем позади Конана, сына Морны, разразился громким хохотом.

Конан быстро понял, что ему никак не слезть с коня, и он стал кричать фениям, чтобы они остановили его и не дали сбежать к Злому Слуге, о котором фении ничего не знали, а потом принялся ругать и поносить их.

– Пусть накроет тебя смертельная туча, Финн, – кричал он. – Пусть сын раба или вора худой крови, такой сын отца и матери, что тебя хуже, утащит у тебя все, что защищает тебя от смерти, и твою голову тоже утащит, если не последуешь ты за нами, куда несет нас Злой Слуга, и не спасешь нас от него, чтобы вернулись мы в родную Ирландию целыми и невредимыми!

Повскакали со своих мест Финн и фении и бросились следом за Злым Слугой через Плешивую Гору, вдоль рек и долин в прекрасную Слиав Луахра, а Злой Слуга уже вновь уселся на своего коня впереди Конана и других фениев и повернул его к морю.

Лиаган Луат из Луахара ухватил коня обеими руками за хвост, но и на волос не приблизил его к себе. Конь же поднатужился и перескочил через море вместе с Лиаганом Луатом, все еще державшимся за его хвост.

Крепко задумался Финн, как вернуть ему четырнадцать своих фениев.

– Что нам делать? – спросил его Ойсин.

– Ничего не остается, как искать Конана и других, куда бы ни унес их Злой Слуга, и вернуть их обратно в Ирландию.

– Но у нас нет ни корабля, ни ладьи.

– Сиды оставили детям Гаэла корабль, чтобы все могли плыть на нем, куда пожелают. Идем в Бейнн Эдайр, и, сколько бы нас ни было, для нас найдут подходящий корабль.

Финн повернулся к морю и вдруг увидел двух крепких воинов. У одного на спине был многоцветный щит с изображениями невиданных зверей, на боку висел тяжелый меч и на плечах лежали копья. Широкий малиновый плащ был скреплен у него на груди золотой застежкой, обруч из белой бронзы стягивал ему волосы на голове, и золото было у него под ногами. Другой был одет точно так же. Ни разу не остановились они, пока не приблизились к Финну. Склонив головы, они опустились перед ним на колени, и Финн простер над ними руку, приказывая им сказать, кто они и откуда.

– Мы – сыновья короля Восточной Земли и хотели бы служить тебе, Финн, потому что слыхали, будто нет никого в Ирландии, кто бы справедливее оценил наше искусство.

– Как вас зовут и о каком искусстве идет речь?

– Я – Ферадах, – сказал первый, – что значит Очень Храбрый. У меня есть топор и палка на ремне, и будь тут триста мужей, тремя ударами топора я бы построил корабль для всех трехсот. А от них мне было бы нужно одно, чтобы они опустили головы, пока я буду строить корабль.

– Доброе искусство, – отозвался Финн. – А в чем искусен другой воин?

– Я могу бежать за чирком через девять гор и девять полей и отыщу его на его ложе. И мне все равно, где искать – на море или на суше.

– Доброе искусство. И ты можешь помочь нам.

– Кто от тебя убежал?

Финн рассказал ему все, что сам знал о Злом Слуге.

Ферадах три раза ударил топором по палке, пока все фении стояли с опущенными головами, и тотчас в море появилось много кораблей и быстрых ладей.

– Зачем нам столько? – спросил Финн.

– Те, что нам не понадобятся, мы оставим.

Три раза крикнул Каойлте, чтобы услыхали его все фении Ирландии, где бы они ни были, и поняли, что Финну грозит опасность из-за моря.

Где бы ни застал фениев крик Каойлте, они сразу отправились к Кошачьей Голове, что в западной части Корка Дуибне. Едва они собрались, как спросили Финна, что случилось и почему он призвал их к себе, и Финн рассказал им все, как было.

Потом Финн и Ойсин решили, что коли Злой Слуга унес с собой пятнадцать фениев, то и Финн должен взять с собой пятнадцать мужей, а Ойсин останется с остальными фениями охранять Ирландию от врагов.

Попрощавшись, Финн и пятнадцать мужей взошли на корабль, взяв вдоволь еды для себя и золота на всякий случай. Юноши взялись за весла, и корабль вышел покорять беспокойные горы и черные долины Великого Моря.

Вздымались и падали зеленые валы, бешено бились они вокруг корабля, но Финн и фении не поворачивали назад, днем и ночью настороженно вслушиваясь в их грохот.

Миновали три дня и три ночи, в которые они не видели ни одного островка, а потом один из мужей, выйдя на палубу, крикнул, что прямо по курсу большой серый утес. Подойдя поближе, они разглядели гладкий, как спина угря, и круглый камень, а у его подножия следы Злого Слуги.

Тогда Фергус Сладкогубый сказал Диармайду так:

– Где твоя храбрость, Диармайд, внук Дуибне, что ты не выходишь вперед? Разве не ты рос и не учился вместе с Мананнаном Всемогущим, сыном Лира, и Энгусом Огом, сыном Дагды? Разве забыл ты все, что не можешь высадить Финна с нами со всеми на берег?

Покраснел Диармайд от этих слов, взялся за мощные шесты Мананнана, которые были при нем, покраснел еще сильнее и перепрыгнул на круглый камень. Долго глядел он вниз на Финна и остальных, но сколько ни старался, не смог перенести их на камень.

Тогда направился он в глубь острова, но вскоре встал перед ним непроходимый лес, в котором шумел ветер, кричали птицы, жужжали пчелы. Одолев его, Диармайд вышел на луг и, оглядевшись, увидел большое раскидистое дерево, рядом с ним камень, на котором лежал гладкий рог для питья и под которым бил родник. После морского путешествия Диармайда одолевала жажда, и он решил напиться из родника, но едва сделал к нему шаг, как зашумело вокруг, и он понял, что родник заколдованный.

– Все равно напьюсь, – сказал Диармайд.

Вскоре он увидел, что к нему идет колдун в воинском облачении. Гнев был у него на лице, и гневно он заговорил с Диармайдом:

– По какому праву ты расхаживаешь по моим лесам и пьешь из моих родников?

Диармайд тоже разгневался, и они стали биться.

Солнце начало клониться к закату, когда колдун решил, что хватит ему биться, прыгнул в родник и был таков.

Разъяренный Диармайд увидел в кустах неподалеку стадо оленей, бросил копье и поразил одного оленя, после чего разжег костер, нарезал мясо кусками и зажарил его на ветках ореха. В ту ночь Диармайд спал, наевшись мяса и напившись воды из родника.

Проснулся он рано утром, открыл глаза и увидел перед собой колдуна.

– Похоже, внук Дуибне, – сказал хозяин родника, – мало тебе ходить по моим лесам, ты еще и оленя убил.

Опять они стали биться, нанося друг другу рану за раной, пока не наступил вечер. Диармайд убил еще одного оленя, и утром хозяин родника опять вызвал его на бой. Вечером он хотел было прыгнуть в воду, но Диармайд обхватил его руками за шею, желая удержать на земле, и сам оказался под водой. А колдун разжал его руки и исчез.