Путешествие на восток - Кирилл Клеванский

Мы свернули и потрескавшейся колонны, обвитой плющом и оказались перед дворцовыми ступенями. На их вершине уже стояли люди. Высокий мужчина, с черными волосами и тяжелым взглядом, рядом с ним стояла прекрасная женщина. У неё была светлая кожа, зеленые глаза, стройный стан и доброе лицо, нетрудно было догадаться, что это мать Мии. Женщина обнимала маленького, семилетнего ребенка, прижавшегося к её ногам. Всего одного взгляда хватило, чтобы понять по этим демоническим зеленым глазам, что парнишка самый большой непоседа, которого можно найти по эту сторону Рассветного моря. Здесь были и другие. Молодой мужчина, в военной форме Алиата, красивая девушка, с заботливым взглядом целительницы и обнимающий её парень, с отсутствующим выражением лица, говорящим о том что он принадлежит к творческой прослойке разумных. У этих троих, как и отца, были черные глаза, но как бы я не искал, но второй жены Визиря не нашел. Что наводило на мысль.

Мия, разве что не воскликнув от радости, взлетела по ступеням и бросился в объятия семьи. Я не слышал от сюда их голосов, но видел как двигаются губы родителей женщины, что-то шепча, видел как улыбается маленький мальчик, вцепившись в сестру. Эта картина настолько не походила на то, что я привык видеть у аристократов, что на мгновение даже забылся. Впрочем, я вскоре взял себя в руки. Пожалуй, моя работа выполнена, думаю, у ворот меня ждет чек на неплохую сумму. В конце концов, не будут же они тащит это золото мешками. Пришло время наемнику Тим Ройсу покинуть сцену.

Я сделал небольшой шажок назад, скрываясь в тени, и развернулся на сто восемьдесят. В левой части груди вдруг внезапно потяжелело, от столь незнакомого и нового для меня чувства, я на мгновение замер. Возможно, этот маленький, незаметный ни для кого нюанс, решил слишком многое в этой истории и никто и никогда уже не узнает, надо ли было сделать еще один шаг вперед.

— Славный воин, — окликнули меня на хорошем Имперском, правда, с большим восточным акцентом.

Я обернулся, на меня доброжелательно смотрел Визирь и его жена, как и вся их семья. Поминая какие-то обрывочные знания об этикете, я поклонился, как это делал во дворце Сантоса. Раздались легкие смешки — прогадал.

— Разве ты не хочешь подняться сюда, славный воин, — продолжил Визирь. — Разве не ждет нас рассказ о вашем путешествии сквозь материк?

— С этим справится и Ми… плоть от плоти твоей, Светлейший Визирь. Я же простой наемник — а сделавший дело наемник всегда уходит дальше.

Почему-то Мия резко вздрогнула, что не укрылось ни от моего взгляда, ни от пристального взора её матери, но другие этого не заметили.

— Тьма Фукхата поразила бы мое сердце, если бы отпустил тебя к этим ворюгам, называющим себя трактирщиками. Закон гостеприимства и моя честь, требуют, чтобы я пригласил тебя к себе в дом и встречал как уважаемого гостя, коим ты и являешься. Ты спас мою дочь, привел её назад — домой, целой и невредимой, и видит Ифар, ты заслуживаешь всяческих почестей.

Надо быть полным дураком или сумасшедшим, чтобы отказаться от приглашения Визиря, тем самым обидев его. Насчет последнего я не уверен, но дураком я, пожалуй, не был. Вновь поклонившись, я спокойно ответил:

— Как пожелает Светлейший.

— Тогда поднимайся, славный воин.

Я сделал шаг вперед, но сей же час наткнулся на ятаган стража.

— Алас! — воскликнул Визирь. — Наш гость имеет право носить оружие там, где он пожелает!

Сей же миг Алик, вернее — Алас, рухнул на колени, вытягивая руки.

— Да простит меня Светлейший! — молитвенно протянул страж.

Я мысленно вздохнул. К этому восточному церемониалу не просто привыкнуть, почти невозможно. Я медленно поднимался по ступеням, оставляя на белом мраморе, следы своих пыльных и даже грязных сапог. Мерно трещали походные, заплечные мешки, совсем не той музыкой, которую привыкли слышать в этих стенных. Казалось, будто в мир, где прекрасное перемешано с красивым, вдруг забралась черная клякса, с кровавыми отливами. Этой кляксой и был я. С каждой ступенькой, с каждым шагом, я ощущал на себе давление места, которому не принадлежу, да и не хочу принадлежать. Это было не мое и не для меня. Здесь я был чужим.

Встав перед Визирем, я не сразу понял что он протягивает мне руку. С небольшой задержкой, я пожал её как было принято на Ангадоре — за предплечье.

— Я рад приветствовать тебя, славный воин, в моем доме. Будь же в нем гостем, — визирь повел рукой и толпа слуг-рабов, ринулась открывать массивные створки, перекрывающие вход в дворец. Как я узнаю позже, в Алиата иметь двери могут лишь высочайшие чины и знать.

Аристократы, все еще обнимавшие свою дочь, прошли внутрь, за ним следом шел и я. Вот только той радости, которую буквально излучала воссоединившаяся семья, я не испытывал.

Один из местных рабов проводил меня в гостевые апартаменты. Не знаю что за гости обычно посещают Визиря, но они явно имеют отношение к гигантам из древних легенд. Покои, где мне предстояло провести несколько дней, поражали воображение. Фактчиески, это была огромная свободная площадь, в которой четко прослеживалось деление на зоны. Вот низкий столик, окруженный подушками — тут можно сидеть и курить кальян, вот высокий стол с креслом — рабочее место, далее огромнейшая кровать, на которой поместился бы целый десяток солдат с поклажей. А что бы пройти от одной стены, к другой, нужно сделать чуть ли не сорок шагов. Боюсь, если крикнуть в таком помещении, то эхо будет дрожать почти десять секунд.

Не успел я как следует пообвыкнуть к громадной комнате, как сюда вошли пять рабынь с ошейниками. Они притащили бадью с теплой водой и мыльные принадлежности, поставив все это дело в дальний угол, видимо специально отведенный под эти нужды. Сперва я ждал что служанки покинут помещение, но они не спешили оправдывать мои ожидания. Рабыни, склонив головы, стояли вокруг бадьи. Не трудно было догадаться чего они ждут.

— Я не нуждаюсь в вашей помощи, — произнес я на Алиатском.

Мне казалось что они не послушают, но рабыни лишь низко поклонились и поспешили выйти, оставив меня наедине с собой. Не долго думая, я поплелся к своеобразно ванне, на ходу раздеваясь и разбрасывая одежду. Пусть мне и не нравятся дворцы, но никто не помешает Тиму Ройсу шикануть, раз уж представился случай. В итоге, когда я стоял перед бадьей в чем мать родила, то за спиной виднелась целая дорожка из пыльной и грязной одежды.

С превеликим наслаждением, я забрался в бадью. Увы, вытянуть ноги у меня не получилось, но, прикрыв глаза, я примерно полчаса лежал, отмокая в теплой воде. Потом последовал длительный процесс омовения. Иногда приходилось буквально сдирать засохшую грязь, смешанную с потом. В этом мне сильно помогал местный аналог мочалки. Поминая Имперский аналог сей незаменимой вещи, я начал проникаться уважением к алиатцам. Во всяком случае, здесь мне не приходилось терпеть резь от содранной кожи, да и вода становилось не алой от крови, а почти черной от грязи.