Остросюжетный детектив. Выпуск 3 - Джеймс Хэдли Чейз

– Ни к чему. К тому же сегодня вечером вы ведете своего друга в кино.

Анна хихикнула:

– Это он меня ведет.

– Как бы то ни было, вы свободны. Здесь дел на пару минут.

Когда она ушла, Энсон вытащил из ящика стола четыре бланка страховых полисов, положил их перед собой и, откинувшись на спинку кресла, закурил сигарету.

Прошло уже пять дней с того момента, как он уговорил Барлоу застраховать свою жизнь на пять тысяч долларов. Прежде чем оформить полис, Барлоу пришлось пройти обычный в таких случаях медосмотр. Было бы смешно, если бы он не прошел его. Но все обошлось. Доктор Стивенс, представлявший Национальную страховую компанию, заявил, что здоровье у Барлоу отменное.

Когда Энсон объяснил Барлоу, что под страховой полис он может получить в банке ссуду, необходимую ему для того, чтобы стать садовником-декоратором – эту фразу Энсон постоянно употреблял, так как она явно льстила самолюбию Барлоу, – неприязнь супруга Мэг к страховым агентам улетучилась бесследно. Более того, он был готов тут же подписать необходимые бумаги, и Энсону даже пришлось сдержать его пыл. Он объяснил возбужденному коротышке, что, прежде чем Национальная страховая компания зарегистрирует его в качестве клиента, необходимо пройти медицинское освидетельствование.

– Огромное преимущество страхования в вашем случае, – торопливо сказал Энсон, пытаясь заполнить неловкую паузу, возникшую при упоминании о медосмотре, – состоит в том, что через год после заключения договора вы сможете попросить у управляющего вашего банка ссуду в размере трех тысяч долларов и получить эти деньги без особых формальностей. А чтобы воспользоваться этим правом, вам необходимо внести первый взнос в размере полутора сотен долларов.

Барлоу нахмурился и принялся теребить грязный пластырь на руке.

– Вы хотите сказать, что я буду вынужден ждать еще целый год, прежде чем смогу получить нужную сумму? – спросил он. – А ведь я думал…

– Простите, мистер Барлоу, но несколько минут назад вы заявили, что у вас вообще нет надежд получить ссуду в банке, – спокойно возразил Энсон. – Теперь же благодаря этому полису вы сможете купить участок и открыть свое дело.

Некоторое время Барлоу колебался, затем кивнул:

– Ладно. Что дальше?

– Как только я получу согласие врача, я тут же привезу вам полис на подпись. – В разработанном им плане осталось поставить финальную точку. – А если вы предпочитаете внести первый взнос наличными, тогда у меня появится возможность добиться для вас пятипроцентной скидки. И вам хорошо, и мне меньше возни с бумагами.

Разумеется, Барлоу согласился.

Энсон взял один из бланков, вставил в пишущую машинку и заполнил необходимые данные. Это был полис на пять тысяч долларов. Наследником в случае смерти застрахованного являлась миссис Мэг Барлоу.

Он вставил второй бланк в каретку пишущей машинки и отпечатал на нем все, что было напечатано на первом. А вот в третьем и четвертом бланках он проставил сумму в пятьдесят тысяч долларов. Если Барлоу и заметит это несоответствие, что ж, всегда можно свалить вину на машинистку.

Завтра четверг, Мэг будет дома одна. И хотя Энсону очень хотелось нанести ей визит и заняться любовью, он понимал, что это опасно. Придется терпеть. Месяцев через шесть, а возможно, и меньше, он, она и пятьдесят тысяч долларов будут вместе… ради этого стоит подождать.

Он набрал номер телефона Барлоу и услышал в трубке голос Мэг.

– Все в порядке, – сказал он. – Я буду у вас послезавтра вечером. Я же говорил тебе, что все устрою, не так ли?

– Ты уверен, что все пройдет, как мы задумали? – Нотка тревоги в ее голосе приятно возбудила его. – А когда он подпишет… что ты будешь делать?

– Пусть вначале подпишет, – ответил Энсон. – Я постоянно думаю о тебе. Как жаль, что мы не можем встретиться.

Он положил трубку.

В начале седьмого утра Филипп Барлоу внезапно проснулся. Его мучили кошмары. Подушка взмокла от пота.

Он пробудился, как пробуждаются животные: мгновенно насторожившись, с подозрением поглядывая по сторонам, испытывая легкий испуг. Он полежал, прислушиваясь, но, не услышав никаких подозрительных звуков, расслабился и поудобнее разлегся на своей односпальной кровати.

Четверг!

Понедельник и четверг значили для него гораздо больше, чем остальные дни недели. В эти дни он проводил вечера вне дома. После скучных вечерних курсов, на которых он вдалбливал в головы прыщавых подростков основы садоводства, Барлоу проводил ночь в одиночестве. Домой он не возвращался.

Сегодня ночью, сказал он себе, он отправится в долину Язона, где наверняка отыщет мальчишек и девчонок, самым бессовестным образом предающихся любовным утехам на задних сиденьях отцовских автомобилей. При мысли о том, что он там иногда видел и слышал, на его высоком лбу выступили бисеринки пота.

На днях, сказал он сам себе, сжимая красивые длинные пальцы в кулаки, он проучит этих потаскушек. Их жалкие, безнравственные объятия вызывали у него отвращение. В самом ближайшем будущем одна из девушек узнает, что значит преступить опасную черту.

Он резко откинул одеяло и поднялся. Подойдя к зеркалу над туалетным столиком, он уставился на собственное отражение и недовольно поморщился при виде копны черных волос и изможденного озлобленного лица. Потом повернулся, подошел к серванту и вытащил из кармана пижамы ключ. Открыв ящик, он посмотрел на лежащий на полке автоматический револьвер 38-го калибра. Рядом лежала белая купальная шапочка. Он взял шапочку и, растянув, надел на голову. Затем взял с полки две резиновые подушечки и сунул за щеки, чем совершенно изменил внешность. Вернувшись к зеркалу, он вновь уставился на свое изображение. Обозленного, изможденного Барлоу как не бывало. Вместо него в зеркале отражался какой-то совершенно лысый, толсторожий страшила. Он взял револьвер, и его пальцы любовно погладили курок.

«Скоро, очень скоро, – сказал он себе. – Эта игрушка заговорит. Скоро кто-то умрет».

Он вернул револьвер на место, снял купальную шапочку и вытащил изо рта резиновые подушечки. Затем вновь запер ящик серванта. Некоторое время стоял, глядя в окно, затем, негромко насвистывая, отправился в ванную.

Двадцатью минутами позже он вернулся в комнату, оделся, вновь отпер ящик и сунул шапочку и подушечки во внутренний карман пиджака. Некоторое время он смотрел на револьвер, но, поколебавшись, все же решил оставить его на месте.

В коридоре он остановился у двери спальни Мэг, приложился ухом к филенке, но ничего не услышал. Он постоял так немного, затем скорчил недовольную гримасу и спустился по лестнице в кухню, готовить свой обычный завтрак – яичницу с беконом.

Даже не подозревая о том, что он делает, Мэг продолжала спать.

Долина Язона была излюбленным местом