Большая Медведица - Олег Иконников

— Ирина Михайловна — поправила она на пышной прическе белую кружевную шаль — можно просто Ирина.

— Где вас таких красоток делают?

— На Украине — улыбнулась женщина — а что?

— Потом скажу.

— Когда?

— А вот ответишь мне, что ты тут делаешь и скажу.

— Думаю с девчонками «Лакомку» выкупить.

— Денег хватит?

— Должно. Начальная стоимость вместе с товарооборотом триста пятьдесят тысяч. Наскребли кое-как, да заняли маленько, выкрутимся, поди.

— Не получится, Ирочка. Ваш цех возьмет вот этот парень. Ничего плохого он вам не сделает, правда, Миша?

— Конечно.

— Вот видите, да и я рядышком, так что бояться вам нечего.

— А кто ты?

— Иконников.

— Старший?

— ОН самый.

— Мафия, значит?

— Вроде так.

— Можно мне хоть на торгах присутствовать?

— Пожалуйста, Ирина Михайловна, только спокойненько, без кипиша, ладно? Она еще раз оценивающе посмотрела на Жабинского, и чуть поникнув головой, ушла в шумевший аукционом актовый зал горсовета.

Торт прошли именно так, как запланировал Святой. Единственное — проморгали «Хозтовары», магазин приобрел Федя Буянов, у которого прошлой зимой Олег обокрал склад. Его подождали на улице и когда он, радостный удачной покупкой, выгреб на улицу из двухэтажки, его посадили в «жигуль». Буянов по молодости отсидел в тюряге пятнадцать лет и был себе на уме, но с организованной преступностью напрягать отношения не стал. Договорились, что его жена, работающая на базе ОРСа товароведом, будет регулярно сообщать Воробьеву обо всем дефиците, поступающем на базу, и с магазина он будет отстегивать исправно каждый месяц. Обратно Олег ехал в тачке Рыжего, у того после припадка побаливала левая рука и баранку крутил Ветерок.

— Как, Вовка, с «Россией»?

— Нормально. Сторожа не было, стекло аккуратно выставили. Сэва, оказывается каратист — с одного удара дверь в бильярдной ногой вышиб. Телики в «жигу» пересортировали и затем у меня в гараже притырили.

Улыбался своим потайным мыслям Миша.

— Чему радуешься? — толкнул его корпусом Святой.

— Жизни.

— Врешь, ни черта хорошего в ней нет. Ирину Михайловну теперь на торт, наверное, мазать станешь или так, в прикусочку? Ответить адвокату помешал младший брат.

— Олега — развернулся он на передней седушке — а че мы все поотдавали с торгов, сами бы купили, например «Кристалл» или продмаг какой-нибудь на худой конец.

— Рановато. Они и так на нас пахать будут. Торговля в Первомайске хиреет потому, что в ГОКе сокращение штатов происходит, и у рабочих денег нет. Вот коммерсанты пускай и раскручивают бизнес, а через пять лет мы отберем у них все, что они сегодня поднакупили.

За базарами нежданчиком вырос железнодорожный мост через Ингоду. Шлагбаум, как всегда мигал красными фонарями и экономя время, Леха свернул вправо, намереваясь переправиться на ту сторону по льду. Зад легковушки занесло и он, выравнивая ход, резво крутанул руль влево. Оказалось поздно, и мягко крутанувшись по заснеженному откосу три раза, машина встала на крышу. Пострадал один Вовчик и то морально, прикидывая, во что ему обойдется ремонт.

— Не вешай, Рыжий, гриву, тащи эту кастрюлю на станцию техобслуживания — отряхивался от снега Святой — за ремонт деньги с общака выделим.

Двадцать седьмого бригада уехала в Читу на поминки Гасана. Начальник второго отдела Управления по борьбе с организованной преступностью майор Кладников завалил Гасанова, когда тот пытался ограбить коммерческий киоск. С городского общака вьделили на похороны двести тысяч, столько же привез Олег. Еще два дня после поминок по просьбе Культурного он со своими пацанами поработал на Читинских аукционах и на прощание, швырнув пару гранат в магазин несговорчивого барыги, бригада рванула домой.

Новый, девяносто третий год мафия встречала в «Кристалле». На праздничных, шикарно уставленных столиках, в полумраке зала горели свечи. Воробьев расстарался, чтобы все было на должном.

— Подарки сделал?

— Ты насчет детишек? — с ведерка со льдом достал бутылку шампанского Воробей.

— Торты в «Лакомке» настряпали, бесплатно между прочим, а все остальное — в «Юниксе» взял и на базе ОРСа.

— Тоже, наверное, за так?

— Не-е, Олега, за денежки. С утра по всем развез, у кого дети есть.

— Время сколь?

— Без четырех минут уже, — глянул на котлы Воробьев и принялся снимать с запотевшего горлышка бутылки золотнику.

— Леха, крикни по рации пацанов, пусть заходят. Тот, не вынимая аппарат из внутреннего кармана кожаного пиджака, нажал кнопку вызова.

— Сэва, ты ведь там с Корешом?

— Но.

— А что такое свистит?

— Это ветер.

— А-а, ну давайте, заваливайтесь, через служебный вход, я пошел открывать.

— Подожди пару минут. На крыльце, на парадном менты тарабанятся.

— Олега, легавые.

— Слышу — встал он из-за стола и вышел в фойе.

Не отпирая дверь, с милиционерами собачился Кот.

— Что нужно?

— С проверкой, открывай.

— Отдыхайте, здесь все ништяк. Где уголовники гуляют, там все чин-чинарем.

— Это ты что ли уголовник?

— Да пошли вы в жопу!

— Костя — негромко окликнул подельника Святой — не связывайся ты с ними, люди на работе, пошли, слышишь, бутыли пробками стреляют.

По телику, установленному Воробьем посередине ресторана, забили куранты и в ту же секунду небо над поселком прорезали желтые, зеленью и красные хвосты ракет.

После того, как Гоцману залетела в машину граната, он постоянно был на стреме. Два человека всегда, словно тени, всегда были рядом с ним и никуда не отлучались. Пятого января Санька все-таки не уберегся. При выходе из ресторана, парень с закрытым шарфом лицом, выстрелил в Гоцмана из пистолета, забежал за кабак, лег в заранее открытый багажник красного «Москвича» без номерных знаков и ушел.

Пуля выбила Саньке зубы и застряла в черепе. Поздно ночью операция закончилась. Гоцман остался жив, но разговаривать и шевелиться пока не мог.

Олегу позвонил Ловец и он, взяв с собой Леху, Кореша, брата, Сэву, Костю и Рыжего, в тот же день выехал в Читу.

Гриха встретил первомайцев на въезде в город. Вдвоем со Святым они отошли в сторонку.

— Про Гоцмана до вас докатилось?

— В курсе — кивнул Олег.

— По-моему это Калина мутит, может, шлепнем его, суку?

— Смотри, тебе тут виднее. Я помогу в любом случае.

— Завтра на этом же месте в десять вечера словимся — попрощался Гриха — может, я что пронюхаю.

Ночевали в первомайской заежке. На всякий случай не бухали, и всю ночь Сэва просидел у зашторенного окна номера с автоматом на коленях. Встали только в двенадцать дня. Пообедали в «Забайкалье» и по предложению Ветерка, чтобы не возвращаться назад пустыми, решили присмотреть магазин для работы.