Северное сияние - Нора Робертс

— У них даже кровь синяя. Вы бы видели! В прошлый раз, как они на меня напали, я двоих уложил.

— Двоих? — Нейт изобразил восхищение. Ружье опустилось еще на дюйм. — С вас надо снять показания. Поедем к командованию, зафиксируем ваш доклад.

— Нельзя допустить, чтобы они взяли верх.

— Не допустим.

Дуло теперь смотрело в землю, Нейт сделал шаг вперед.

Все произошло слишком быстро. Это всегда бывает слишком быстро. Он слышал, как Питер открывает дверцу машины, окликает его по имени. Он следил за лицом борца с пришельцами, за его глазами. Видел, как они наполняются паникой, злобой, ужасом.

Он уже кричал Питеру, чтобы лег. Ложись! А сам вскидывал ружье.

От выстрела в лесу дрогнул воздух, в кроне дерева испуганно крикнула птица. Прогремел второй. Нейт нырнул под машину.

Он приготовился выкатиться с другой стороны, как вдруг увидел на снегу кровь.

— О господи! Питер!

Тело налилось свинцом, запахло переулком — дождем, гниющим мусором. Кровью.

Он часто задышал, от приступа паники в мозгу мгновенно прояснилось, в горле от отчаяния пересохло. Он пополз.

Питер лежал навзничь рядом с распахнутой дверцей. Глаза широко открыты и словно остекленели.

— Кажется… меня ранило.

— Держись. — Нейт прижал рукой то место у Питера на руке, где рукав был порван и сочился кровью. У него под пальцами пульсировало что-то теплое, в такт с ударами его собственного сердца. Не сводя глаз с хижины, он достал из кармана платок.

— Ничего ведь страшного, да? — Питер облизал губы и нагнул голову, чтобы разглядеть рану. И побелел как смерть. — Черт!

— Слушай меня. Слушай! — Нейт крепко перетянул рану и похлопал Питера по щеке, чтобы не потерял сознание. — Оставайся лежать. Все будет в порядке.

«Не дам ему истечь кровью. Не дам умереть у меня на руках. Больше — никогда! Господи, прошу тебя!»

Он достал из кобуры пистолет Питера и вложил ему в руку.

— Держишь?

— Я… Я правша. Он мне в руку попал.

— Стреляй левой. Если он ко мне приблизится — сразу стреляй. Слушай меня, Питер! Если пойдет на тебя — стреляй. Целься в корпус. И стреляй, пока не упадет.

— Шеф…

— Делай, что говорю.

Нейт отполз к задней дверце, открыл ее и скользнул внутрь. Достал оба ружья. Он слышал, как мужчина ругается в доме. Периодически раздавались выстрелы.

Эти звуки сливались с теми — давними — звуками в переулке. С дождем, криками, топотом ног.

Он ползком вернулся к Питеру и положил ему под руку ружье.

— Не отключайся! Слышишь меня? Не спать!

— Есть, сэр.

Звонить за подкреплением было некому. Тут вам не Балтимор, надо рассчитывать только на себя.

С табельным пистолетом в одной руке, с ружьем — в другой, Нейт, пригнувшись, бросился через ручей в лес. Совсем рядом пуля разнесла кусок коры. Острая щепка отскочила и поцарапала ему левую щеку.

Значит, сейчас внимание стрелка сосредоточено на нем, за Питера можно не волноваться.

Под прикрытием леса Нейт пробирался в глубоком снегу.

Шумно дыша, Нейт быстро, насколько позволял снег, огибал хижину.

Он спрятался за дерево и оценил диспозицию. Задней двери в доме нет, зато есть окно сбоку. За стеклом маячит тень — стрелок затаился и ждет, когда он себя обнаружит.

Нейт одной рукой взвел дробовик и выстрелил. Стекло рассыпалось, и под его звон вперемешку с криками и ответным огнем он бегом бросился по собственным следам назад.

В ушах еще стояли крики и огонь, а он уже преодолел ледяной поток и выскочил перед домом.

Взлетел на шаткое крыльцо и ногой распахнул дверь.

Оба дула были направлены на стрелка, и в глубине души ему хотелось спустить разом два курка. Уложить его, уложить замертво, как он сделал с тем негодяем в Балтиморе. Негодяем, убившим его напарника и разрушившим его собственную жизнь.

— Красная. — Из глубины захламленной хижины на него смотрел стрелок. Губы у него дрогнули и растянулись в улыбке. — Кровь у вас красная. — Он отбросил ружье, упал на заплеванный пол и зарыдал.

Его звали Роберт Джозеф Спинакер. Финансовый консультант из Лос-Анджелеса, в недавнем прошлом — пациент психиатрической клиники. За последние полтора года он неоднократно сообщал в полицию о нападении на него пришельцев, утверждал, что вместо жены ему подсунули ее двойника-киборга, а как-то раз на сеансе групповой терапии напал на двух других пациентов.

Три месяца назад он исчез.

Сейчас он мирно спал в камере, успокоенный цветом крови на лице Нейта и рукаве Питера.

Нейт только и успел, что запереть его в КПЗ, и помчался в больницу к Питеру, где сейчас в нетерпении вышагивал в коридоре в ожидании новостей.

Он сотню раз перебирал в памяти все случившееся, и всякий раз ему представлялось, что сделай он что-то чуть-чуть по-другому — причем это «что-то» все время было разное, — и Питер бы не пострадал.

Кен, выйдя в коридор, увидел сидящего с понурым видом Нейта.

Он мгновенно вскочил.

— Ну, как?

— Огнестрельное ранение… Что тут скажешь? Но могло быть намного хуже. Какое-то время походит с рукой на перевязи. Повезло, что дробь мелкая. Слабость, конечно, головокружение. Мы его пока здесь подержим. Все будет в порядке.

— Хорошо. — Ноги у него подкосились, он поспешил сесть. — Хорошо.

— Идите-ка сюда, я вам порезы на лице промою.

— Да, ерунда… Царапина.

— Под глазом больше на порез тянет. Идите, идите, с врачами не спорят.

— А можно мне его увидеть?

— Сейчас с ним Нита. Повидаетесь, когда я вас обработаю. — Кен повел его в процедурную и жестом показал на стол. — Вот что я вам скажу, — приговаривал он, обрабатывая порезы, — глупо вам себя винить.

— Он же совсем зеленый. Пацан. А я его потащил, не разобравшись, что там и как.

— Ну-ну… Он же офицер. А вы — «зеленый»…

Нейт присвистнул — рану на щеке защипало.

— Ребенок!

— Никакой он не ребенок. Мужчина. Настоящий мужик. А то, что вы себя во всем вините, лишь умаляет его сегодняшний подвиг.

— Видели бы вы его — встал во весь рост, раскрылся и двинулся за мной к дверям. И на ногах-то едва держится, а рвется меня прикрывать.

Кен заклеил рану пластырем. Нейт встретился с ним глазами.

— У меня его кровь на руках, а он же меня и прикрывает. Выходит, я один не справляюсь.

— Вы прекрасно справляетесь. Питер мне все рассказал. Героем вас считает. Если хотите отблагодарить его за храбрость — не разочаровывайте его. — Кен сделал шаг назад и полюбовался на свою работу. — Жить будете.

Теперь в коридоре была Хопп. С родителями Питера и Розой. При появлении Нейта с доктором все разом поднялись и заговорили.

— Он отдыхает. Все будет в порядке, — заверил Кен. А Нейт пошел дальше.

— Игнейшус! — Хопп бросилась вдогонку. — Мне надо знать, что произошло.