Россия, умытая кровью. Самая страшная русская трагедия - Андрей Буровский

Восстание вскоре охватило все 7 уездов Тюменской, 4 уезда Омской губерний и Курганский уезд. Крестьяне захватывали советские учреждения и склады зерна, убивали коммунистов и сотрудников продотрядов. По советским данным, было убито 7,5 тысячи функционеров их власти.

Восставшие перерезали Транссибирскую магистраль, на 2 дня овладели Петропавловском и на 2 месяца утвердились в Тобольске. Они не смогли взять Тюмень и Ишим, но подошли к Акмолинску. В марте 1921-го они заняли Сургут и Березов. Всего в рядах повстанцев сражалось до 70 тысяч человек.

В Тобольске власть взял временный городской Совет под руководством Е. А. Корякова, опиравшийся на профсоюзные организации. Здесь же находился штаб Народной повстанческой армии, которой командовал 26-летний фельдфебель В. М. Желтовский. Н. Н. Острых (Силин) стал начальником штаба. Было создано Временное Сибирское правительство, просуществовавшее три месяца. Восставшие требовали «истинного народовластия», свободных выборов, денационализации промышленности.

Восставшие воевали под красным знаменем, под лозунгами: «Да здравствует народная Советская власть! Долой коммунистов!»

Политическое руководство восстанием взял на себя, как и в Тамбове, Союз трудового крестьянства — внепартийное и несоциалистическое объединение. В числе командования повстанцев было немало младших офицеров армии Колчака. Крупные военные соединения и четыре бронепоезда красных к концу 1921 года подавили Западно-Сибирское восстание. Потери регулярных войск Красной Армии составили 2,5 тысячи убитыми, не считая потерь частей особого назначения.

По сравнению с Тамбовским Западно-Сибирское восстание было шире, но намного хуже вооружено и подготовлено.

Последний сполох повстанческой войны в Сибири закончился только в 1924 году, в Енисейской губернии. Казак села Соленоозерного Иван Николаевич Соловьев воевал в армии адмирала Колчака. После поражения он ушел в свои родные места, в долину Белого Июса, думая заняться хлебопашеством или купить лошадей и заняться извозом. Неожиданно Ивана Николаевича арестовывают как бывшего колчаковца и увозят в Ачинск. Из Ачинской тюрьмы он бежит и тогда-то создает свой отряд — летом 1922 года.

В отряде И. Н. Соловьева в разное время было от 50 до 1000 человек, причем зимой отряд уменьшался — люди расходились по домам. Весной ряды Н. И. Соловьева росли.

Вести правильные военные действия у И. Н. Соловьева не было никаких сил, да он и не пытался очистить губернию от коммунистов. Число одних чоновцев в уездах, где действовал его отряд, превышало число его солдат в несколько раз. Его отряд мог одно: мешать продотрядам грабить крестьян, отнимать у них зерно и скот, действуя в масштабах двух-трех уездов, не более.

Отряд не столько воевал с самими продотрядами, сколько нападал на ссыпные пункты, на обозы, везущие мясо забитого скота, железнодорожные станции и раздавал крестьянам то, что было у них отобрано. Основу отряда составляли такие же, как И. Н. Соловьев, люди: или уже приговоренные Советской властью, или органически не способные жить под ней.

Идеология повстанцев хорошо передается буквально несколькими фразами из обращения Н. И. Соловьева «Ко всему населению», после начала массового взятия заложников: «Мы всегда полагали, что эта власть, кроме обмана и жестокости, кроме крови, ничего не может дать населению, но все-таки полагали, что правительство состояло из людей нормальных, что власть принадлежит хотя и к жестоким, но умственно здоровым. Теперь этого сказать нельзя… Разве вообще допустимо, чтобы психически нормальному человеку пришла в голову мысль требовать ответа за действия взрослых — человека малолетнего…

Граждане, вы теперь видите, что вами управляют идиоты и сумасшедшие, что ваша жизнь находится в руках бешеных людей, что над каждым висит опасность быть уничтоженным в любой момент»[249].

К 1924 году стало очевидно, что сил воевать больше нет, что на помощь никто не придет: ни отряду Соловьева, ни всей России. Основная часть отряда разошлась, и на какое-то время их оставили в покое. Но никто из бойцов отряда Соловьева не пережил 1930-х годов.

В начале 1924 года Иван Николаевич начал переговоры с коммунистами. Ему обещали амнистию и выдачу документа на свободное владение землей и на личную свободу.

4 апреля 1924 года Н. И. Соловьев должен был встретиться один на один с начальником красноярского ЧОНа Зарудневым. Соловьев приехал вместе со своим заместителем и адъютантом, но они остались в стороне от места встречи. А самого Соловьева скрутили выскочившие из засады чоновцы, связали и чуть позже застрелили связанного. Его заместителя и адъютанта тоже убили. Этих людей похоронили местные крестьяне и поставили крест, но через три дня чоновцы опять приехали, выкопали труп и неизвестно куда увезли.

Распространено мнение: «Крестьяне в третьем туре Гражданской войны проиграли сражения превосходно вооруженным силам коммунистов, но выиграли войну. Их цель была проста — чтобы их оставили в покое, освободили от поборов и насилия. И этой цели они добились — на 6 лет, пока действовал НЭП»[250].

Восстание Соловьева доказывает — это не так. Разрозненные силы повстанцев были подавлены силой оружия. Сопротивляться они больше не могли, но нравилась ли им Советская власть — сомнительно.

В войне с крестьянством в Западной Сибири, на Урале и в Поволжье, на Кубани и в Тамбовской губернии погибло 238 тысяч красноармейцев[251].

Потери повстанцев трудно определить сколько-нибудь точно. Миллион человек, включая и мирное население, — это наиболее вероятная цифра. Но убедительной и точной статистики не может привести никто.

Часть IХ

НА УГЛЯХ ВЕЛИКОГО ПОЖАРА[252]

Выйдешь в горы — трупы лежат.

Выйдешь к морю — трупы плывут.

Глава 1

Почему победили большевики?

Красные победили в Гражданской войне. На развалинах Российской империи они создали свое государство, Совдепию, она же Советская республика, Советская Россия, она же РСФСР с лета 1918 года, она же (с 1922 года) Советский Союз.

Почему же они выиграли, а белые и все остальные проиграли?

О причинах поражения белых написано много. Особенно много писали сами белые, в эмиграции. Для красных-то все было ясно: на их стороне объективные законы истории.

Большинство белых сходились в том, что причины поражения — чисто военные. Вот если бы во время наступления под Орлом в 1919 году не надо было снимать войска против Махно… Если бы Деникин принял план Врангеля и соединился бы с Колчаком… Если бы Родзянко энергично пошел на Петроград…

Иногда даже писали о том, что вот если бы Колчак на Урале не разделял бы армии, а единым кулаком ударил бы на Самару, потом на Казань, то катились бы большевики до самой Москвы!

Почему-то не принято было задавать вопросы: а почему вообще возник Нестор Махно? Почему за ним пошли? А если уж Махно был, то почему он не шел вместе с Деникиным? Почему пришлось воевать и с большевиками, и с ним? Почему Родзянко вел себя так нерешительно? А ведь без этих вопросов все непонятно. Все и правда сводится к тактике отдельных сражений и к мудрости тех или иных решений военачальников.

Уже стало общим местом, что белые разрозненно наступали с окраин, в то время как у красных были преимущества центральной позиции.

В СССР тщательно скрывалось, что белые армии были намного малочисленнее красной, что они хуже снабжались, были порой полуголодными и полураздетыми.

Но почему белые не объединились? Почему их было так мало? Почему они оставались так бедны?

Как всегда и во всякой гражданской войне, за военными причинами стоят причины политические. Начнем с того, что воевали не только белые и красные. На первом этапе Гражданской войны, в 1918 году, Белое движение вообще слабо оформилось, а Красная Армия только начала создаваться.

Почему «розовые» правительства социалистов оказались еще меньше способны сопротивляться большевикам, чем белые? Ответ очевиден: за ними никто не пошел. Эсеры были популярны в крестьянстве. Крестьянские восстания принимали эсеровские лозунги. Многие крестьянские вожаки называли себя эсерами, а другие — анархистами.

Но за городскими теоретиками крестьяне не шли и права руководить собой не признавали. Они не пошли в Народную армию Комуча и в Народную армию Чайковского. Когда эсеры попытались создать свой Союз трудового крестьянства, сами крестьяне их разогнали.

И анархист Махно, и анархисты на Алтае теоретически признавали князя Кропоткина и Ткачева, но политически и не думали им подчиняться.