Заблудший ангел - Патриция Райс

Дора откинулась на спинку сиденья и кивнула Джексону, когда тот вопрошающе посмотрел на нее. Ей не надо было ничего объяснять. Он тронулся в путь, как только она приказала, и так правил, словно родился с поводьями в руках. Дора чувствовала, что у него был долгий спор с Пэйсом и что Джексон на ее стороне. Оставалось надеяться, что она сама знает, чего хочет.

Ты собираешься ехать в суд и устроить там сцену, а сама даже не знаешь, с чего начать? – воскликнула Джози. – Дора Николлз, да ты в своем уме?

Думаю, что да. Это лучше, чем не жить. Я больше не буду привидением, на которое никто не обращает внимания. Я не позволю Пэйсу все бросить, не позволю.

– Но он и не бросает! – возразила Джози. – Папа опять ему все продаст.

Дора с раздражением посмотрела на нее и отвернулась к окну. Лошади неслись во всю прыть, и седоки могли бы пробить головами верх экипажа, не добравшись до суда.

Она пыталась обдумать, как поступить, но мозг отказывался работать. Челюсть и голова нестерпимо болели, но эта боль была ничто по сравнению с болью в сердце. Пэйс собирался ее бросить. В суде он намерен объяснить всем, кто готов слушать, что они не были женаты, когда она поставила свою подпись под документом, а это позволяет поверенному Гарета опротестовать законность их брака, так как она подписалась не своей настоящей фамилией. Дора уже давно это понимала. Пэйс откажется от нее из-за своего искаженного понимания чувства долга, ведь он считает себя неподходящей парой для богатой леди Александры. Дора не проклинала Пэйса только потому, что понимала – таким его сделал отец, разрушивший чувство собственного достоинства у сына. Пэйс более не уважал себя. Ее отец пытался сделать с ней то же самое. Однако она оказалась счастливее мужа. Семья Смайт спасла ее, а теперь ей предстоит спасти Пэйса.

Она должна доказать ему, что он лучший мужчина в этом округе, может быть, в целом штате, а возможно, и во всем мире. Пэйс дороже никчемных прав на богатство.

Даже если он не может любить ее, она предпочтет остаться с ним, чем быть одинокой. И всю свою жизнь станет доказывать ему, что для него она лучше всех женщин на свете.

Лошади не могли мчаться быстрее, но, несмотря на то, что ее безжалостно трясло в экипаже, Дора беззвучно молила Джексона поторопиться. Возможно, слушание дела уже закончилось. Она не имела ни малейшего понятия, как долго продолжаются эти заседания, но не могла поверить, что опоздает. Господь Бог не допустит этого после всего, что ей пришлось пережить. Она должна приехать вовремя.

Джози перестала возражать и, уцепившись за подлокотник, пыталась удержаться на сиденье. Казалось, она сейчас взорвется, но Дора была благодарна ей за поддержку. Дора весело припомнила, как Джози размахивала саблей перед Гаретом. Если бы не ее квакерские убеждения, она бы, пожалуй пожалела, что Джози не отрезала мерзавцу нос. Да, влияние графа-отца оказалось сильнее наставлений папы Джона.

Джексон даже не стал искать место для стоянки, когда они подъехали к зданию суда. Улица была запружена колясками, телегами и повозками, кругом толпился народ. Джексон направил лошадь через огромную толпу и остановился перед подъездом. Джози и Дора вышли из экипажа.

Дора повернулась, чтобы поблагодарить Джексона, но тот только поспешно махнул рукой.

– Идите скорее туда, мисс Дора, пока Пэйс не свалял дурака.

Эти слова только подтвердили ее опасения. Дора кивнула и, подхватив юбки, бросилась к подъезду. Мужчины при виде ее широкого кринолина расступались. За Дорой следовала Джози, бормоча о том, что позволяется леди и чего она делать не должна.

Стуча каблуками по деревянному паркету, Дора промчалась через холл. Она зажала нос, чтобы не задохнуться от сигарного дыма, пропитавшего стены, и старалась не обращать внимания на вонь из плевательниц и запах мочи. Суд был чисто мужским учреждением, что подтверждалось ароматами, не говоря уже о персонале.

Из дальней комнаты справа раздавались раздраженные голоса. «Пэйс там, где самый громкий скандал», – подумала Дора. Она была рада, что у мужа появилась возможность удовлетворить свою склонность к спорту и полемике, но мечтала свернуть ему шею за то, что он втянул ее в это дело. Пусть разорвет Джо Митчелла на мелкие кусочки, но она не позволит ему попутно принести и ее в жертву.

Не считая нужным сдерживаться, Дора распахнула огромные деревянные двери зала заседаний. Ей хотелось произвести впечатление. Всю жизнь она скрывалась от посторонних глаз, но больше быть невидимкой не желала. Настало время, чтобы о ней узнали. Дверь с треском ударилась о стену, и все находившиеся в зале повернули головы в ее сторону.

Пэйс замолк на полуслове, когда в зал стремительно ворвалась его скромная, незаметная жена-квакерша. Ее серая шелковая юбка взметнулась полукругом, позволяя видеть изящное розовое шитье. На голове красовалась шляпа с бледно-розовыми бутонами, украшенная серыми перьями, развевающимися над льняными локонами. А корсет был такой узкий, что, казалось, талия в любой момент переломится. Лиф на груди скромно застегнут, но чертовски соблазнительно подчеркивал формы. И Пэйс готов был задушить ее за появление в обществе в таком виде. Однако так он думал, пока не увидел страшный, черно-синий, кровоподтек на ее нежном белом подбородке.

Пэйса охватила ярость. Он крепко сжал кулаки и окинул взглядом зал в поисках модника-поверенного. Как и предполагалось, тот что-то сердито шептал на ухо толстому брату Доры. Последний прибыл позже, и Пэйс до этой минуты делал вид, что не замечает его. Однако теперь обратил на него взгляд. Пэйс сразу вспомнил, как Дора иногда отшатывалась в страхе, вспоминая о кошмарах, мучивших ее в детстве. Каким же он был слепцом!

Бросив на стол «Уложение законов», которое держал в руке, Пэйс гневно уставился на Дору.

– Гарет? – спросил он, не считая нужным пояснять вопрос.

– А что тебе за дело до меня? – ответила она. – Ты ведь стремишься всем доказать, что мы не женаты. Ты думаешь, что это не так заставляет страдать, как боль от ушиба?

Пэйс застыл на месте, словно его тоже ударили. Он неотрывно смотрел на ее ангельское лицо, распухшее и изменившееся до неузнаваемости. Удар такой силы мог бы прикончить хрупкую женщину, горделиво стоявшую перед незнакомыми людьми. И она говорит, что он причинил ей большую боль!

Пэйс смотрел на нее не мигая, чувствуя, как гнев постепенно покидает его. Он не верил своим ушам. Он предложил ей свободу и состояние, и она вовсе не обязана никуда ехать со своим подлым братом. Она свободна отправиться куда захочет. Если пожелает, то может вернуться к квакерам. Дора не обязана связывать себя с жалким неудачником вроде него. Ей просто необходимо все как следует обдумать.