Русалка на суше (СИ) - Максонова Мария

Наконец, садимся в карету только с охраной и Гартом. Всю дорогу ощущаю эмоции волнения, исходящие от моих спутников, но просто молчу и пытаюсь их игнорировать. Меня трясет, и я не знаю, что скажу, если открою рот. Есть подозрение, что не удержусь и велю повернуть обратно в порт.

Дома никто, кроме совсем маленьких детей, не спит, все радуются счастливому избавлению Дзэса от обязанности ехать черт-те куда, по крайней мере, в ближайшие годы. Долима кружит вокруг него, стремясь то поцеловать, то обнять, то приласкать ненароком, подкладывает в его тарелку лучшие куски, подливает компота в кружку.

Я лишь на миг заглядываю в общий зал, втягиваю в себя эмоции счастья своей семьи… но меня немедленно скручивает от нестерпимого желания уплыть.

— Я устала, пойду посплю, — говорю тихо и еду в свою комнату.

Сперва я хотела спуститься в подвал и поплавать, но потом поняла, что нельзя, что подводный тоннель станет слишком большим искушением. Вместо этого наливаю воды в ванну, которой практически не пользуюсь обычно, срываю с себя одежду и укладываюсь в нее. Меня трясет в ознобе и в то же время кидает в жар.

— Госпожа, вам чем-нибудь помочь? — стучится в мою дверь Вуря, от нее веет беспокойством, от этого только гроше.

— Поди прочь! — рычу, срываясь.

Когти царапают деревянную ванну, выбивая из нее несколько щепок, одна из них занозой вонзается под ноготь. Безумно больно!

Но боль отрезвляет. Я дышу глубоко, ощущая внутри пульсирующий ледяной шар.

«Тебе нехорошо?» — появляется рядом Кракен, плюхается в своем водном шаре прямо в мою ванну, соленая вода из него растворяется в пресной, которую налила я.

«Я не знаю, что со мной, — признаюсь честно, — я будто у меня раздвоение личности… будто в моей голове звучат два голоса, противоречащих друг другу. Один из них заставляет меня делать вещи, на которые прежде я ни за что бы не пошла!»

Глава 77

Кракен, чуть всплыв над поверхностью воды, внимательно смотрел на меня, моргая желтыми глазами с вертикальным зрачком, и я, прислушиваясь к его эмоциям, поняла, что ему неприятно находиться в несоленой воде. Мне вообще-то тоже лучше в соленой, если есть выбор, поэтому, вздохнув, подтянула к себе банку с морской солью, которую выпарила не так давно. В Укерверсе она мне обычно не нужна — Кракен может просто улететь в море и там набрать себе натуральной соленой воды, соль выпарила я в основном чтобы брать с собой в Империал, но и здесь баночку оставила на всякий случай. Вот и пригодилось.

Заставила воду в ванной перемешиваться, словно в джакузи, только без пузырьков, и начала засыпать соль, пока и для меня, и для Кракена не стало приятнее находиться в воде. Наконец, закончив, выдохнула и погрузилась в воду с головой.

И что я так разнервничалась? Сейчас вроде бы я себя уже лучше чувствовала, даже странно, чего я так сильно расстроилась? Подумаешь, не сразу удалось убрать барьер… просто переволновалась, бывает!..

Я успокаивалась и почти расслабилась…

«Нет, дело было не в этом!» — поразила меня неожиданная мысль. Точно, я ведь испугалась не того, что не смогла барьер убрать, а своего дикого желания уплыть в Храм, неадекватных поступков и эмоциональных перепадов!

«Нет-нет, все в порядке, всякое бывает, все мы люди…» — нашептывал разум, пытаясь успокоить, но я не позволила себя вновь отвлечь от появившихся мыслей. Я поняла — нельзя отвлекаться, а то я могу забыть… нет, не забыть даже… я четко помнила события, но они будто наполнялись для меня иным смыслом, иным настроением. Сцена, когда я пыталась убрать татуировку с руки Дзэса, для чего пускала ему кровь, стала такой… замыленной, будто неважной, будто воспоминание о том, что я делала сто раз и уже не обращаю на это внимание, о чем-то не нужном. Но я это делала! И… я ведь боюсь вида крови, от одной мысли о чьих-то ранениях меня всегда передергивало, потому что я в красках представляла это на себе (при этом своих-то ран я никогда не боялась). А тут — я не просто видела кровь рядом, я наносила ранения, я вызывала эту кровь! И вместо того, чтобы помнить это как яркое шокирующее воспоминание, я забыла о нем, не прошло и дня!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что же со мной?!

Кракен задумчиво шевелил щупальцами в ванной в районе моего хвоста, следя за моими эмоциями по связи, а потом спросил:

«Может, у тебя инициация?»

«Инициация?! — не поняла я, — что это такое?»

«Не знаю», — последовал ответ с эмоцией недоумения.

Я с трудом подавила злость. Как можно что-то говорить, когда сам не знаешь, что?! Но часть моего сознания уцепилась за эту мысль и заставила успокоиться, сформулировать новый вопрос:

«А почему ты решил, что это инициация?»

«У моей прежней хозяйки было такое. Потом сказали — «инициация»», — пояснил Кракен свою мысль.

Я пыталась выспросить у него, что это значит, что за инициация, но в ответ получала лишь удивление и неопределенные ответы. «Инициация — то, что бывает у русалок». «Не знаю, но похоже». «Она стала тогда странная».

«Раскрой свою память, постарайся вспомнить все, что знаешь об инициации», — попросила я и постаралась как можно тщательнее настроиться на эмоции Кракена и закрыла глаза.

Воспоминания шли в разнобой и, конечно, домашнему питомцу никто не пытался объяснить, что происходит с его хозяйкой. Только странные поступки, случайно подслушанные разговоры, смысл которых ускользал от Кракена…

* * *

Девочка… русалочка лет, наверное, пятнадцати — еще подросток, тело уже выросло, а в голове ветер. Хозяйка. Добрая, нежная… создав первый камень Кровь моря, подарила его любимому осьминогу, чтобы он прожил долгую жизнь… камень еще маленький совсем, поэтому и разума Кракену добавилось немного, совсем не те возможности, которые у него появились позже.

Ее родители — взрослые, строгие, немного страшные. Отец смотрит с неодобрением, если домашний питомец не на месте, если плавает над накрытым столом, роняет вещи в доме… но не забывает отрезать лакомый кусочек от туши рыбы, пойманной на обед, и угостить тайком. Мама мягкая, нежная, гладит иногда, кидает ему шарик из водорослей, чтобы принес. Но любит порядок и чистоту. Ругается, если осьминог растаскивает камешки из своего гнезда по всему дому. Да, тогда у него еще было гнездо, по привычке. Потом перестал его строить за ненадобностью.

Его люди иногда посещают Храм Воды. Он возвышается над уровнем моря и так красив в свете полной голубой луны! В такие дни в Храме праздник, родители хозяйки легко меняют хвосты на ноги и идут в Храм. Их одежда проста и удобна: женщины в обеих эпостасях носят повязки или бусы на груди. Меняя хвост на ноги, русалки не зависимо от пола оборачивают бедра отрезами красивой яркой ткани вроде шелка. Никаких штанов, чтобы всегда легко можно было обернуться.

Хозяйка еще маленькая, она не меняет хвост на ноги, а заезжает в храм верхом на водяном горбе. Впрочем, ее берут с собой только по большим праздникам, детям там делать нечего.

* * *

Потом что-то происходит. Хозяйка «кричит» — ее эмоции бьют через край, ударяя по всем вокруг. Так общаются русалки под водой — передают свои эмоции, оформляя их в слова.

«Ты должна контролировать себя», — строго внушает ей отец, но хозяйка не слушает. Ее трясет, вода вокруг идет ходуном.

«Милая, все будет хорошо…» — уговаривает ее мама.

«Я устала, я поплыву в Храм, — решает девушка, — там мне спокойнее».

Но отец преграждает ей путь из дома:

«Стихия и так давит на тебя. Скоро инициация, тебе нужно готовиться. Старайся сдерживать эмоции использовать магию как можно меньше», — внушает он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я замираю, пытаясь понять достоверно, что все это значит.

«Вы все время только и говорите об этой инициации! — ворчит девочка, — со мной все в порядке!»

«Послушай отца, это важно,» — пытается утихомирить ее мама.

«Я прекрасно себя контролирую!» — от эмоционального всплеска Кракен сжимается в комок и забивается в самый дальний угол комнаты, а выпущенные его хозяйкой водяные жгуты ударяют по обстановке, разрушая вещи.