Шмель в паутине - Олег Никитин

– Когда вы заметили что-то необычное? – К Милану подскочила верткая девушка с надписью «СКВ» на кепке. Сделав знак оператору, который поспешал за ней с портативной камерой, на ходу целясь объективом, она ласково уставилась на диверсанта.

– К черту, – буркнул тот и поспешно отвернулся.

– Но ваше лицо появится в новостях! – обиделась девица. Милан и не подумал ответить. Не хватало еще, чтобы Лодзински случайно увидел репортаж и стал выискивать связь между своим «подозреваемым» и крушением челнока. И что такого уж особенного находят в нем газетчики?

Вскоре за первой волной журналистов нахлынула и вторая, в сопровождении спасателей и медиков из Гаево. Они прибыли на скоростных флаерах, раздали всем желающим теплые одеяла и остывшие хот-доги и принялись оказывать людям первую помощь.

– Сохраняйте спокойствие! – заявил в мегафон какой-то коренастый тип мужественной наружности. – Дилижансы должны прибыть в течение часа!

Суета никак не утихала. Милан в меру сил старался не усугублять ее, молча пристроившись за покатым валуном на краю одеяла. С одной стороны от него сидела пожилая женщина и сокрушенно бормотала что-то себе под нос, то и дело потирая многочисленные ушибы. С другой бугрилась невнятная куча стальных строп и сверхпрочной парашютной ткани – какой-то запасливый кретин попытался отделить кусок снаряжения от 1-го отсека, на котором оно было намотано, утянул все это на несколько метров от обшивки да так и бросил.

Саквояж, разумеется, Милан вынес с собой, да и остальные пассажиры наверняка не рискнули доверить свои пожитки случаю.

– Спасибо, мсье, – раздалось над ухом у Милана. Тот недоуменно обернулся и увидел возвышающуюся над собой негритянку. Белки ее глаз отблескивали в свете фонарей, расставленных спасателями по периметру временного лагеря. – Миша рассказал мне о том, как вы уберегли его от травмы.

– Ах, это вы, – кисло улыбнулся диверсант. Он уже начал дремать, хотя сделать это в таком шуме было трудно. Окрестная живность, наверное, вообще покинула горы на многие километры вокруг. – Чепуха. А я думал, вас сбросили в капсуле.

– Так и было. Я в самом конце очереди была. Моя капсула совсем рядом упала, я смогла немного управлять ей.

Благодарная толстуха растворилась во мраке какого-то распадка, а телефон Милана внезапно издал тихую трель, едва не потерявшуюся в гвалте.

– Да, – отозвался он.

– Только что передали в новостях, – сокрушенно сказал Дикси. – Сочувствую! Ты не очень пострадал?

– Отделался легким испугом, – хмыкнул Милан.

– Да, представляю… Я бы поседел от страха, наверное. Когда будешь в Гаево?

– Скоро обещают дилижанс. Если попаду на него, то часа в два по валхалльскому времени. В Гаево будет полночь.

– Ладно, устраивайся в хорошую гостиницу, а в десять утра примешь почту. Поступили новые распоряжения от руководства компании, так что подключишься к нашим коллегам из Западного округа.

Но на первый дилижанс Милан, разумеется, не попал. Пробиться сквозь плотный строй женщин, детей и стариков было невозможно, не пройдя по их головам. К тому же подоспели первые спасенные на индивидуальных капсулах, которых споро собирали по всем горным щелям.

Улететь в Гаево удалось только в час ночи, причем в такой тесноте, что Милан спал стоя, плотно сжатый со всех сторон.

Первые километры космоса

5 августа в Новаторе (Северный округ, Петровский район) увековечена память замечательного ученого, основоположника (наряду с другими) космонавтики Ю.В. Кондратюка. Ему поставлен памятник на новой улице, которая отныне будет носить название «ул. Шаргея». Еще будучи студентом Политехнического института (Санкт-Петербург, Земля), А.И. Шаргей (это первое имя ученого) написал труд, в котором приводился расчет оптимального маршрута с Земли на Луну.

Утром, в номере гостиницы, Милан включил местный канал новостей. Гаевские дикторы опять взахлеб повествовали о крушении челнока в северо-западных предгорьях МКС – на экране мелькали ободранные куски обшивки, жилы кабелей, развороченная кабина пилотов (оказывается, она приняла на себя серьезный удар), штабеля пустых капсул, готовых к отправке грузовиком (сверкая лейблом «Боинг GA», он нахально крутился над поцарапанной надписью «Локхид»). Напоследок самый пострадавший пассажир гордо поведал о том, как у него порвался ремень безопасности и он в результате вывихнул руку.

«Да, морального ущерба на миллионы, – мрачно решил диверсант. – И материального на десятки миллионов, если не на сотни. Если меня уличат, из кутузки выйду к пенсии. Но будь я на месте парней из «Локхида», заподозрил бы «Боинг». Уж очень их тягач светится, чисто рекламный ролик».

К концу легкого завтрака, состоявшего из рыбной пиццы и сока, он знал о катастрофе все. Милан выключил телевизор, принял максимовскую пилюлю (одну из трех последних) и пересел к терминалу. Письмо уже ждало его, помаргивая конвертиком в почтовом ящике. Милан подключил в терминалу свой карманный компьютер и перекинул послание на него: все равно прочитать этот файл без декодера было невозможно.

Это был довольно объемистый пакет, начиненный голограммами, цветными блоками текста и прочими красивостями. А содержание его ввергло Милана в кратковременный ступор, и при этом показалось, будто кондиционер в номере стал работать раза в три мощнее. На минутку откинувшись в кресле, Милан сделал несколько глубоких вздохов, но одолеть волнение не смог – да это было и невозможно. Ведь речь в новом задании шла о нем самом!

Открывала файл красочная голограмма Рауля Эндьеты. Рядом с ней располагалось десятка два фраз с биографическими данными, которые Милан прочитал с глубоко ностальгическим чувством. Затем было написано: «Руководствуясь неясными, но деструктивными мотивами, периодически устанавливал в двигательные отсеки флаеров устаревших моделей пиропатроны, начиненные тротилом. Способы их подрыва неизвестны. По предположениям экспертов, они срабатывали при определенной, редко встречающейся комбинации электромагнитных полей».

«Вот оно как, – с нервной усмешкой подумал Милан. – Этот Рауль – просто маньяк какой-то, ей-богу. А с «полями»-то как ловко управлялся».

«Вступив в сговор с неизвестным, передвигавшимся по Эккарту на флаере модели «Боинг-Пандора» (зарегистрированном на компанию «Русское поле»), Эндьета выкрал из офиса ремонтной станции-66 рабочий журнал, после чего несколько дней скрывался от сотрудников корпорации. Был схвачен по анонимному звонку в Буфарике, в здании, арендуемом компанией «Русское поле» под филиал. После вынесения приговора (6 месяцев) заключен в тюрьму Северного округа. Его «компаньону» удалось затаиться, и до 13 апреля о нем не было слышно. Обнаружить «Пандору» не удалось – скорее всего, она была перерегистрирована под другим номером. Поиск в открытых источниках информации и сверка спутниковых снимков с имеющимися в ПУЭ результата не дали, попытки внедрения агента в службу кадров «Русского поля» или вербовки сотрудника этой компании окончились провалом. Учитывая репутацию указанной фирмы, наиболее вероятно предположения о том, что противник в действительности не является ее сотрудником, а использовал юридическое лицо в качестве платного прикрытия».