Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Мазур Степан Александрович

— Само? — приподнял бровь ЛОР. — Само от мухи навозной только гнойными процессами внутри черепа обернутся может. А там выбирайте, что больше нравится: менингит, тромбоз сигмовидного синуса, субдуральный абсцесс, экстрадуральный абсцесс. И наконец моё любимое — абсцесс мозга, сепсис… смерть.

Боря голову склонил, посрамлённый.

— Как говорил мой отец, — продолжил доктор. — Береги яйца смолоду. Но я его не слушался, поэтому детей нет, и с горя уши людям лечу. А всё от того, что мозгов не хватило услышать разумное, доброе, вечное. Но глядя на вас, молодой человек, меня прямо отпустило. Не у одного меня, выходит, мозгов нет.

«Нет, ну болело же, прав доктор. Чего сразу не пришёл?», — подкинул внутренний голос груза самокопания.

Тот же, что раньше убеждал, что он мужик и должен держаться. Он и держался… за грудь Дарьи. А это уже своего рода обезболивающее.

«Да где теперь Дашка? Друг подсидел», — напомнил внутренний голос и Боря как лимона лизнул. Скис на глазах.

Доктор, заполняя бумаги, усмехнулся всем мыслям Бори. Те отразились на лице все до единой. И добавил строго:

— Значит так. Обычно я советую не лезть в уши ватными палочками без нужды. Но вы порядком поиздевались над внутренним ухом. Так что никаких резких звуков месяц. Никаких наушников капельных. Никакого телефона под ухом, только на громкой связи. От холода, опять же, бережёмся, шапку потеплее, с ушами. Простудите — всё болеть будет от горла до черепной коробки. У вас ещё и ангина попутно. Лимфоузлы челюстные, опять же. Вы как будто на севере побывали.

— Ну… работа такая, — буркнул Боря.

— Бережём себя, значит… баня есть?

— Пока нет.

— Жаль, — снова вздохнул доктор.

— Я построю! — тут же пообещал Глобальный. Ведь в жизненном плане она где-то рядом с кабинетами, гаражом и парниками с обогревом.

— Вот как построите, так и приходите… на осмотр, — ответил доктор и листик с рецептами протянул. — А пока антибиотики пьём, в уши капли капаем и в тепле сидим с неделю так точно. Вопросы есть?

— А как же работа?

— В отпуск.

— Но я только с больничного.

Доктор в окно посмотрел и снова не пациента взгляд перевёл:

— Шумная работа?

— Ну… перфоратора не избежать.

Тогда ЛОР нос почесал и предложил:

— Тогда выбирайте. Слуховой аппарат сейчас или в глубокой старости.

— А… из чего выбирать? — не понял Боря. Но тут же сам себя по лбу ударил. — А, понял… Дайте хоть совет.

— Ну если перечисленного мало, то купите авиационные наушники.

— А где их купить?

Но доктор больше не слушал. Он всё сказал. А терять время на дебилов сверх отмерянных клятвой Гиппократа минут он не собирался. Других бедолаг в приёмном покое хватает. С палочками в ухе и уверенностью «само пройдёт».

— Хорошо, я найду, — добавил на всякий случай Боря и горячо поблагодарив спасителя слуха, вышел из кабинета.

Стасян сидел на лавочке в приёмном покое и показывал две руки как чашу весов. Те колебались.

Диалог начался с предложения:

— Выбирай.

Его чуть прокуренный голос Боря слышать был рад. Улыбнулся даже.

«Да и чёрт с этой Дашкой. Пусть забирает. Только рад за обоих», — добавил внутренний голоса: «А у нас Янка есть. С гаражом подмышкой. Там в кооперативе даже толком менять ничего не надо будет. Так признают лет через пять. Но Антон раньше и не выйдет».

— Что выбирать? — снова не понял Боря.

— Какую выбираешь новость? — уточнил крановщик. — Хорошую или плохую?

Глобальный рядом присел, листик в трубочку скрутил. Пальцами у ушей пощёлкал. Работают. Слышно. Радует.

Лекарства он, конечно купит. Но как теперь сверлить? Трубы к чему-то надо цеплять. Особенно те, что в квартире Кобы на пятом этаже. У потолка виться будут. На скотч не приделать. Но сверлить может и Стасян. Ему только дырки наметить, пальцем ткнуть и выходить в моменты особого шума. Здоровые мысли пошли, когда дёсны, прогретые инфракрасным теплом, болеть перестали.

Но внешний мир подкидывает и подкидывает новостей и событий, не спрашивая хочет того Глобальный или нет. Вот и сейчас приходится — выбирать.

— Ну, давай с плохой, — обронил Боря и приготовился слушать.

— Ты пока там на приёме сидел, я в отделение наше поднялся поздороваться с народом. Мужиков проведать, то да сё.

— И что в этом плохого?

— Так новостью огорошили. Пахом откинулся, — вздохнул Стасян. — В морг с утречка забрали.

— Как откинулся?

— Всё, совсем. Завтракать не будет, — уточнил Стасян. И за горло себя придушил, чтобы точно жмура отобразить.

Знак смерти у него неплохо получался. Стоило только глаза закрыть и всё, грим не нужен. Но тут же подробностей накидал:

— Медсестра сказала, что они с дедом сначала спирт пили, а когда медсёстры отказали новый выдать, санитара в магазинчик заслали. Ну тот далеко не пошёл. По первому попавшемуся номеру позвонил с доставкой. В ночи палёнки какой-то привезли в пятилитровой канистре в машине без опознавательных знаков. Они на радостях на троих и залипли в боксе на ночь. Ну, деду с утра хоть бы хны, санитара откачали, ослеп только на пару часов, а Пахом всё… записался к праотцам на приём.

Боря рот открыл.

«Ну всё, вечно фуру хуёв хранить теперь будешь», — добавил тут же внутренний голос.

И от мысли той Боря рот и прикрыл.

— Не опытный в делах возлияния, — продолжил Стасян. — Привык к винам заморским. Тормозуху в детстве не пил. Вот и разбаловал организм. А я всегда говорил, что нет ничего лучше самогона дедовского. Как на всю деревню нагонит, так и… двое или трое только померло за всё время. А, ну ещё ослеп один, но в тот год картошка неважнецкая уродилась. Да и то говорят, что от порчи.

Боря за голову взялся, вздохнул сочувственно.

— Это что же делается? Мужики как мухи мрут.

— Ага… хоть не пей совсем, — кивнул крановщик. — Но тогда и курить придётся бросить. А как тогда жить, Борь?

Боря на него молча посмотрел, тут Стас и продолжил:

— А, так ещё одна новость есть. Дашка позвонила. И в лоб спрашивает, возьмёшь меня замуж?

— А ты чего?

— Так я испугался. Возьму, говорю. Не каждый день баб раздают всё-таки, — ответил быстро Стасян и тише с тоской добавил. — Но это же курить придётся бросить. А чего это она, а?

Боря только отмахнулся и к машине пошёл, чтобы простоем длительным кучеров карет скорой помощи не раздражать.

Став музыку не включил, только смотрел пристально, выжидательно. Как партизан в засаде. Молчал Боря до самого магазина. А там тележку взял и принялся в неё трубы кидать полипропиленовые, крепежи на стену, коллекторы, переходники, фитинги и прочее по нужде сантехнической, прорвало. Выпалил как на духу:

— Ну и хер с вами обоими! Совет да любовь!

— Борь… Ну ты чего? Обиделся что ли? Я ж не знал, что за акция.

— Не знал он… Береги Дашку, говорю. Хорошая девка. Спортивная. Жопу как орех накачала. На одной ноге через скакалку прыгать может, — и тут Боря как зыркнул на напарника. — Но если обидишь — гантели не помогут. Понял меня?

Стасян кивнул тут же:

— Да понял, но… не понял.

Подумав, Боря инструмент для плавки добавил. Дашка ещё неизвестно отдаст старый или нет. С разделом имущества не сталкивался.

А когда снова Боря подумал, дрель-перфоратор с насадками по бетону взял. Рядом наушники накидные положил, авиационные. На уши натянешь — и не слышно почти ничего.

Опыт полезный. Для здоровья пригодятся. Нужно слушать доктора!

Полную тележку Боря набрал. Молча, зло и расчётливо инструментарий заново собирая. Стасян смотрел на него с подозрением, но о карме и дедах на этот раз предпочитал умолчать. Захочет — сам расскажет.

Боря расплатился на кассе, тележку к джипу подогнал, а когда стал разгружать, не сдержался. Ворот куртки поднял от ветра, палец к небу воздел и заявил важно:

— Стасян, я мало в жизни понимаю. Но если женщина звонит и просит, значит надо ей очень.

— А что надо?

— Надо и всё тут. Делай или пропади из её жизни навсегда. Понимаешь?