Средневековый любовник - Александра фон Лоренц

— Читай, что там дальше с ним произошло, — пробормотал он, почему-то сильно волнуясь

— В конце моей жизни не произошло ничего значимого, — как будто ответил на его вопрос Стефано, — и сейчас, на склоне лет, я с уверенностью могу сказать: любовь Веры — вот то самое лучшее, что случилось со мной, но как это было давно!

— Сеньор Марко, — раздался голос Томмазо, и дверь скрипнула, — а куда прикажете чемоданы?

В проеме показался край ее черного чемодана на колесиках. Одно из них повредилось еще на вокзале, и женщина безошибочно узнала свою вещь.

— Марко, кто ему разрешил забрать мои вещи? — вскочила она.

— Не волнуйся, Вера, это я распорядился. Все привезли сюда в целости и сохранности. Томмазо командовал операцией, а он опытный носильщик, ничего не потерял. Так будет лучше, — Марко обнял женщину за талию, — ну подумай сама — здесь ты сможешь спокойно ознакомиться со всеми материалами, — он повел рукой в сторону многочисленных полок, уставленных книгами, — а комната, куда сейчас понесут твои вещи, очень удобная, не то, что твоя клетушка в гостинице. У меня тут не пять, — Марко опять нарисовал в воздухе замысловатую петлю, — шесть звездочек!

Вера улыбнулась.

— Вот так будет лучше. Томмазо, тащи все наверх, чего ты ждешь?

Он просто не давал гостье сказать ни слова, сам принимал все решения; а когда дверь закрылась, и Вера открыла рот, чтобы возразить, Марко накрыл его долгим поцелуем. Вера чувствовала, что не может сопротивляться воле Марко, ее тело, сердце трепетали, даже разум туманился в его жарких объятиях. Хотелось все забыть, хотя бы на эти две недели, что предстояло ей провести в древней Генуе.

Луна стояла высоко на небе, звезды, которые были ближе к горизонту, сверкали как алмазы. Было далеко за полночь, но Вере не спалось. Она с грустью подумала, что скоро нужно уезжать домой. Да, пожалуй, все десять дней, проведенные в доме Марко, были самыми чудесными за последние три года.

«Почему, когда тебе хорошо, время так быстро летит? Как обидно! И снова только работа, работа…» ─ размышляла Вера, с тоской в сердце подсчитывая оставшиеся дни. Сегодня ночью ей почему-то не спалось. Ей казалось что она встретила свою утерянную любовь. От внезапно нахлынувшего огромного счастья кружилась голова, словно ее опоили каким-то волшебным зельем.

Бледно-голубой свет полной луны широким потоком вливался в спальню через распахнутое окно и падал на постель. Вера с интересом наблюдала, как лунные лучи играют с ночными тенями.

Марко спал рядом, крепко прижавшись к ней. Веру поражало, как сильно он похож на Стефано. Почти все его жесты, движения, привычки ― все осталось прежним. Может, это фантазия влюбленной женщины, или же просто совпадение?

─ Стефано! Милый! ─ еле дыша шептала Вера, теснее прижимаясь к своему любовнику, ─ как я буду жить без тебя?

Неожиданно Марко вздрогнул и приподнялся.

─ Да, да! Ты меня звала, дорогая? ─ заговорил он бодрым голосом, не открывая глаз. Фосфорический свет луны освещал его бледное лицо.

─ Нет! Спи! Тебе показалось… ─ растерянно пробормотала испуганная Вера.

─ Но я слышал, что ты меня звала! Значит, ты не утонула! Какое счастье! Жаль, что я уже старик! ─ Марко невнятно бормотал, прижимаясь к своей возлюбленной. ― Вера, зачем ты меня бросила? Тогда, в Солдайе… И оставила в моей книге эту жестокую записку! Мне так не хватало тебя все эти долгие годы! Ты что, ты разлюбила меня?

Потрясенная женщина молча покачала головой, встретившись с его невидящим взглядом.

― Нет, мой родной, я безумно люблю тебя! И никогда больше не брошу…

─ Хорошо. Наверное, это просто был сон. ─ Марко снова лег и обнял ее сильными руками.

Неописуемый восторг охватил Верину душу. Сердце не подвело ее. Марко ─ это и есть Стефано, ее Стефано. Душа Стефано воплотилась в теле его потомка! Но что будет с ними дальше, она не знала.

Старинный кафель на кухне дома Ди Монтальдо изрядно пообтерся, но хозяин упорно не хотел его менять. Здесь все — и потемневшие от времени дубовые шкафы, и бежевые стены, и темные рамы узких средневековых окон — пропитались острыми запахами традиционной итальянской кухни. Огромный прямоугольный стол, пьедестал повара, взирал с явным презрением на поблескивающую никелем и яркими красками суперсовременную легковесную мебель. София тоже предпочитала все основательное и надежное. Немолодая женщина что-то старательно размешивала в серебряной помутневшей кастрюльке, придерживая ее на обширной поверхности стола — патриарха.

— Что ты? — встрепенулась она, когда Томмазо, незаметно подкравшись сзади, крепко обнял ее.

— Просто хотел сказать тебе…

— Что же?

— Ты прости меня, если я обидел тебя.

— Когда? — удивилась София.

— Ну, вообще. Знаешь, жизнь была долгая, — ее седовласый муж выглядел явно взволнованным, — где — то резко ответил, когда — то неправильно промолчал…

— Что это с тобой??

— Да так вот сон приснился мне сегодня, хотя и без этого знаю — очень тяжело, когда человека уже нет, а обида осталась.

— Ты что это несешь, Томмазо? Я еще не собираюсь умирать, да и обид особых не припоминаю…

— Ну и хорошо, — Томмазо провел рукой по своей еще густой, хотя и седой шевелюре, а другой обнял жену еще крепче. — Просто эта русская девушка навеяла воспоминания. Она совсем как ты в молодости.

— И что ж между нами общего? — София ласково улыбнулась.

— Вижу, гордая она, такая же, как и ты. За платье заплатила! А денег, похоже, совсем мало у бедняжки. Ты зачем ей такое дорогое платье купила?

— А что бы сказал сеньор?

— Это верно, — ее муж посмотрел в потолок и вздохнул, — Многие дамы прошли через этот дом, но никто особо не задержался. А подарки они все принимали с удовольствием.

— Особенно законная невеста, — согласилась София.

— Ей я не завидую, — хмыкнул ее муж, — достаточно увидеть, как наш сеньор смотрит на эту русскую красавицу.

— Но и она, похоже, тает от его взгляда.

— Тает-то тает, а вот заплатила и убежала! Другая бы намертво вцепилась в такого богатого поклонника. Ты же знаешь, что говорят про этих русских!

— Ай, Томмазо, — махнула рукой женщина, — один умный еврей говорил «верю только тому, что вижу». А я вижу, что Вера достойная девушка. Возможно, все произошло между ними чересчур быстро. Но ведь какое сейчас время! Какие распущенные нравы! Но я считаю, что все прилично между мужчиной и женщиной, если это происходит красиво и с чувством!

— Ишь ты как заговорила, — удивился Томмазо, — и где были твои передовые взгляды, когда ты в двадцать лет целых два года водила меня за нос!