Жития Святых - Димитрий Ростовский

— Сядь, сестра моя, — говорила она, — ешь, пей и не смущайся.

Та села, ела и пила и заснула. С этого времени перестали подавать ей пищу издали на палке, она брала ее из рук Евпраксии, и дивились все сестры. Если же когда бесноватая начинала смущаться, рваться и кричать, то сестры говорили ей:

— Замолчи, вот Евпраксия придет к тебе с посохом и прибьет тебя!

И тотчас бесноватая усмирялась и умолкала. Вышеупомянутую Герману опять стала грызть в сердце зависть; она говорила другим сестрам:

— Разве никого нет еще из сестер, кроме Евпраксии, которая бы носила бесноватой пищу; дайте мне хлеб, и я так же буду служить бесноватой, как и Евпраксия.

Она взяла хлеб и кутью, подошла к бесноватой и сказала:

— Возьми, сестра, поешь!

Бесноватая же крепко схватила ее, разорвала на ней одежду донага, заскрежетала на нее зубами, повалила ее на землю, села на нее и, навалившись, начала кусать и есть ее тело на плечах и шее. Раздался ужасный вопль, но никто не решался подойти к ней; тогда Юлия поспешила в кухню и сказала Евпраксии:

— Германа совсем погибает от бесноватой!

Прибежала Евпраксия, схватила бесноватую за руки и за шею, и так избавила Герману, всю израненную и окровавленную.

— Разве хорошо ты сделала, — обратилась Евпраксия к бесноватой, — так изранила сестру?

А она стояла, скрежеща зубами и испуская пену.

— Жив Господь, — прибавила Евпраксия, — с этого времени, если ты причинишь зло какой-либо сестре, я не пощажу тебя, а возьму у игумении посох и без жалости буду бить тебя.

Тогда та легла и замолчала.

На следующее утро рано пришла Евпраксия навестить больную. Оказалось, что она разодрала на себе все одежды и, сидя нагая на земле, собирала свой гной и ела. Сжалилась над ней блаженная Евпраксия и прослезилась; потом одела ее в другую одежду, принесла ей хлеба, воды, накормила и напоила ее. Возвратившись в свою келью, она весь день плакала тайно от сестер и молилась, чтобы Господь исцелил страдающую; так и всю ночь пробыла она в молитве, а Бог открыл ее молитву игумении; на утро игуменья позвала ее к себе и спросила:

— Дитя мое Евпраксия, почему ты скрыла от меня свою молитву о страдалице; если б ты мне сказала, и я бы потрудилась вместе с тобой.

— Прости меня, госпожа моя, — отвечала Евпраксия, — я видела ее в таких мерзостях и сжалилась над ней.

— Дочь моя, — сказала ей игумения, — мне нужно тебе кое-что сказать; но смотри, не возгордись. Вот Христос дал тебе власть изгнать того беса, и на всех других бесов дана тебе сила.

Услышав это, Евпраксия упала на землю, посыпала себе голову землей и восклицала, говоря:

— Как мне, окаянной и такой скверной, изгнать беса, если вы столько лет молились и не могли до сих пор этого сделать.

Игумения сказала:

— Дитя мое, это дело дожидалось тебя, чтоб узнали, какая великая награда приготовлена тебе на небе; не прекословь, исполни, что тебе приказывают.

Евпраксия пошла сначала в церковь, бросилась на землю перед образом Господа нашего Иисуса Христа, омочила землю слезами, прося помощи свыше. Потом, помня приказание игумении, она отправилась к бесноватой; за ней шли все сестры, чтобы посмотреть, что будет. Подошедши к больной, Евпраксия сказала:

— Исцеляет тебя Господь наш Иисус Христос, создавший тебя.

И осенила ее крестным знамением. Бес закричал страшным голосом: «Что это за лживая и скверная монахиня! Сколько лет уже я живу в этой женщине и никто меня не изгнал, а эта нечистая хочет изгнать!»

— Не я тебя изгоняю, — сказала Евпраксия, — но Христос Бог мой, Жених мой!

А бес кричал:

— Не выйду, нечистая, у тебя нет силы меня выгнать!

— Я нечистая, — отвечала святая, — много во мне всякой скверны, как ты говоришь, но выйди из нее, тебе повелевает Христос Бог мой! А если не хочешь выйти, то я возьму посох у госпожи нашей игумении и буду бить тебя.

Бес долго возражал и всё не хотел выходить. Тогда Евпраксия взяла у игумении жезл и пригрозила ему, говоря:

— Выходи, а то буду бить тебя.

— Как же я выйду из нее, — возражал бес, — когда я заключил с ней условие и не могу его нарушить?

Святая ударила три раза жезлом со словами:

— Выйди из создания Божия, дух нечистый — Христос Господь повелевает тебе.

Зарыдал бес:

— Куда мне идти? — говорил он.

— Иди в тьму кромешную, — отвечала святая, и в вечный огонь, на бесконечную муку, приготовленную тебе и отцу твоему сатане и всем, исполняющим вашу волю.

Все сестры стояли и смотрели издали, не смея подойти. Так как бес не хотел выходить и всё спорил, то святая Евпраксия подняла глаза к небу и воскликнула:

— Господи Иисусе Христе! не постыди меня в этот час, чтоб не порадовался из-за меня нечистый бес!

И тотчас бес закричал громким голосом и вышел, а женщина стала с тех пор совсем здоровая. Евпраксия взяла ее с собой, обмыла, одела в чистую одежду и повела в церковь; там все вместе прославляли и благодарили Христа Бога. А Евпраксия с того дня стала отличаться еще большим смирением служила всем сестрам, как рабыня. Когда матери приносили в монастырь больных детей, игумения отсылала их к святой Евпраксии, а она, хотя и не хотела, но повинуясь приказанию начальствующей, исцеляла их благодатию Христовой.

Когда приближалось время блаженной кончины святой Евпраксии, игумении было откровение от Бога во сне, что невеста Христова уже призывается в небесный чертог; очень встревожилась игумения этим видением, — ей жалко было расставаться с любимой Евпраксией; она стала плакать и никому не хотела говорить о своем видении. Старицы, увидев, что она тужит и плачет каждый день, сначала не смели спросить ее, почему она так тужит; потом сами так опечалились ее печалью, что обратились к ней с вопросом:

— Скажи нам, госпожа наша, матушка, почему ты так печальна? у нас сердце разрывается, глядя на твою печаль и слезы.

— Не заставляйте меня открыть вам до завтра, — отвечала игумения.

— Жив Господь, — сказали старицы, — если ты не откроешь нам, матушка, то очень опечалишь нас.

Тогда игумения сказала:

— Я не хотела вам говорить до утра, но, если уж вы так просите меня, то слушайте: нас покидает Евпраксия, — завтра уходит она из этой жизни. Но пусть никто из вас сегодня об этом не говорит ей, чтоб не смущать ее, — пусть она не знает этой тайны, пока не наступит ее время.

Услышав эти слова игумении, сестры горько расплакались: все очень любили Евпраксию и чтили, зная ее за великую угодницу Божию и истинную рабу и невесту Христову; лишиться ее для них была большая потеря. Одна из сестер услышала, что старицы плачут, проведала причину, побежала тотчас в пекарню и застала там Евпраксию вместе с Юлией за печением хлебов.

— Знаешь, госпожа, — сказала она, — игумения со старицами о тебе плачут.

Евпраксия и Юлия удивились этим словам и молча стояли. Потом Юлия сказала Евпраксии:

— Уж не упросил ли царя тот, твой бывший жених, взять тебя из монастыря силой, — не об этом ли скорбят игумения со старицами?

— Жив Господь мой Иисус Христос, — отвечала святая, — хоть все царства земные соберутся, не смогут принудить меня оставить Христа моего; однако, госпожа моя Юлия, поди, узнай повернее, о чем это плачут; очень мне неспокойно на душе.

Юлия пошла, стала у дверей и слушала, что говорят, а игумения в это время рассказывала старицам свое видение.

— Видела я, — говорила она, — двух честных мужей в светлой одежде; вошли они в монастырь и говорят мне: пусти Евпраксию, Царь ее требует; потом пришли другие два, еще светлее, и сказали: возьми Евпраксию и веди ее к Царю. Я тотчас взяла ее и повела; когда мы пришли к каким-то чудным воротам, — я их красоту и описать не могу, — они отворились сами собой, и мы вошли внутрь; там увидели нерукотворную палату, полную несказанного блеска, и высокий трон; на нем сидел сияющий Царь. Я не могла войти внутрь, а Евпраксию взяли и повели к Царю; она поклонилась Ему в ноги поцеловала его пречистые стопы. Я увидела там бесконечное множество ангелов и святых, и все стояли и смотрели на Евпраксию. Потом я увидела Матерь Божию, Пречистую деву Марию, Владычицу нашу; Она взяла Евпраксию и показала ей прекрасный чертог и приготовленный венец, сияющий славою и честию. И слышала голос, который говорил ей:

— Евпраксия! вот награда тебе и покой; но теперь иди, а через десять дней приходи и будешь наслаждаться этим всем бесконечные века.

Так рассказывала игумения старицам о своем видении, а сама плакала и, наконец, сказала:

— Вот нынче десятый день с тех пор, как я видела, и завтра Евпраксия преставится.

Услышав это, Юлия стала бить себя в грудь и пошла в пекарню с плачем и рыданием. Увидала ее плачущую Евпраксия и сказала:

— Заклинаю тебя Сыном Божиим, скажи мне, что ты слышала, что так плачешь?