Одиночество в сети. Возвращение к началу - Януш Вишневский

Как раз это она понимала. Якуб часто рассказывал ей о всемогущем Оракл. Большинство своих проектов, над которыми он иногда работал в ее доме, как правило, были в той или иной степени связаны с этой системой. Об «Аксессе» она знала по слухам. На ее ноутбуке лицензионный «Майкрософт Офис» и там есть какой-то «Аксесс», который она никогда до сих пор не открывала.

– А почему ты спрашиваешь? – полюбопытствовал он.

– Может, я сама когда-нибудь открою отель. Тогда мне пригодится эта информация, – элегантно соврала она.

Вечером следующего дня она начала «охоту» на книжного Якуба в сети. Нашла лаконичную запись в Википедии, правда, без фотографии. Ступени карьерного роста: магистерская степень во Вроцлавском Университете, диплом инженера политехнического университета в том же городе, докторская степень по математике в Университете Тулана в Новом Орлеане, докторантура по информатике, работа в Институте Макса Планка в Мюнхене. Все точно совпадало с информацией в книге. Нынешнее место работы: с 1998 года специалист по молекулярной и клеточной биологии в Университете Джеймса Кука в Кэрнсе, Австралия. Сухие факты, вот и все. А потом очень длинный список публикаций, в том числе одна книга, изданная научным издательство «Эльзевир» из Амстердама и рекомендуемая в качестве учебника для студентов. Последняя публикация была от 1997 года. А потом уже ничего. Как будто умер или перестал заниматься наукой, но ведь он жив и не перестал. И не где-нибудь. Университет Джеймса Кука в этом австралийском маленьком Кэрнсе на другом конце света – это тебе не школа в Нижних Тарапатках. Это один из старейших австралийских университетов, в мировом рейтинге находится среди 300 лучших. Не считая всего прочего, он выбрал красивое место для жизни. Круглый год тропический климат, температура около тридцати градусов, а некоторые кампусы находятся практически на океанском пляже.

Нашла она его также и на сайте университета. Впрочем, там информации было совсем мало: работает, адрес электронной почты, вот и все. Точно такой же, как на листочке от Кристианы.

Однако она не нашла его ни на Фейсбуке, ни в Инстаграме. У него также не было профиля в Ватсап. На профессионально-деловом сайте «ЛинкедИн» его тоже не было. Прошерстила Твиттер. Безуспешно.

Она вспомнила, что в книге упоминается использование какого-то ICQ. Но это было так давно, что эта штука могла уже перестать существовать. Но нет, она все еще действовала! Нашла ссылку, установила. Как же она не любила сообщать очередным Большим айти-братьям свои данные, а там, блин, нужен номер телефона. Хотела обязательно найти его. Хотя чаще всего сообщают выдуманные номера, при регистрации в ICQ нужно указать свой реальный телефонный номер. Без этого не получишь код активации. Когда выяснилось, что искать других можно только через какой-то псевдоним, она поняла, что в ICQ его найти тоже не получится.

«Гугл» индексировал его фамилию очень часто. В основном в ссылках на его публикации или доклады на различных конференциях и конгрессах. В разделе Изображения на «Гугл» не нашлось ни одной из его фотографий! А ей так хотелось его увидеть. Она знала от Якуба, что «Гугл» не имеет права индексировать многие фотографии. И что в этом деле не поможет ни один их «хитрожопый алгоритм», как говорил Якуб. Она щелкала по всем ссылкам на публикацию в Википедии. По ссылке на конференцию в Вашингтоне был лишь краткий реферат его лекции и большая четкая фотография с пометкой: «Вашингтон, январь, 1997».

Она посмотрела на фотографию. У него было сосредоточенное или даже, скорее, напряженное лицо тощего сорокалетнего ребенка. Правая рука поднята, указывает на слайд за спиной. Он был одет в темно-синий свитер. Лоб высокий, волосы растрепанные, большие серо-голубые глаза. Форма рта почти такая же, как у Якуба. Та же ямочка на подбородке. И, как и у него, слегка выступающая вперед нижняя челюсть.

Единственная фотография, других не нашла.

Она ввела данные с полученного от Кристианы листочка в поле адреса электронной почты.

Уважаемый Господин Профессор,

добрый вечер.

Я – полька. Зовут меня Надя Погребны. Я живу и учусь в Познани.

Несколько дней назад я посетила Ваш Институт в Мюнхене и встретила там Вашу бывшую помощницу, госпожу Кристиану Е. Йохум.

Говорили, между прочим, о Вас.

Госпожа Йохум говорила о Вас, господин профессор, с большим уважением.

У меня много разных, в основном очень личных, причин желать встретиться с Вами.

Если у Вас есть время поговорить, назначьте дату. Прилечу в Кэрнс или в любое другое указанное Вами место в Австралии или где-то еще.

С искренним уважением и наилучшими пожеланиями

Надя С. Погребны, 14 сентября 2017 года, Мюнхен

PS Займу у Вас максимум час.

Она отправила это послание и поздно вечером села писать Якубу.

Жаловалась ему, что на этот раз он не спас ее ибупрофеном, который носит для нее в карманах, что она очень страдала вчера, и если бы он хотя бы как всегда поцеловал ее в животик, то не так бы болело. Но сегодня уже лучше. А потом писала, что «с кучей денег и двумя путеводителями в рюкзаке» летит в Париж. Такое вот своеобразное извинение Алекса за все те неудобства, которые она испытала, добираясь на грузовике в Мюнхен. Впрочем, к нему она могла бы, наплевав на все неудобства, вернуться и на грузовике, но вернется на самолете, потому что хочет, очень хочет. Хочет его как можно скорее!

А еще она написала, что все чаще ей кажется, что Алекс и Карина относятся к ней как к дочери. Особенно Алекс. Что их опека больше напоминает родительскую, чем дружескую. Она так давно их знает. Их связывает столько общих переживаний. В какой-то момент, – писала она, – дружба, возможно, чаще между женщинами, чем между мужчинами, начинает напоминать своего рода любовь. Или на самом деле является ею. Это нечто иное, чем физическое влечение двух незнакомцев друг к другу, но это тоже любовь. Для того, чтобы кого-то полюбить, вовсе не нужны ни так называемые узы крови, ни общие хромосомы. Она прекрасно это знает, потому что часто испытывала это на себе, любя маленьких детей в Кигали или детей постарше в Леоне. И они любили ее, прекрасно зная, что она не их мать. Но любили как мать. Сами ей это говорили.

Возможно, это из-за того, что у Алекса с Кариной не было детей. Плюс учитывая тот факт, что, когда они с ней познакомились, она уже была сиротой. К тому же лишенной братьев, сестер,