Фараон - Уилбур Смит

- Коротко и по существу, – кивнул Гуротас, – как всегда, Тата. А теперь скажи мне, сможешь ли ты поймать его для нас?’

‘Это мое твердое намерение, - заверил я его. - Помимо всех прочих стимулов, таких как верность, честь и справедливость, у Аттерика все еще где-то спрятана большая часть египетских сокровищ и богатств. То, что мы сегодня нашли здесь, в дельте, - это лишь малая ее часть. Я, например, очень хочу получить все остальное. Я намерен немедленно отправиться в Луксор. С вашего разрешения, разумеется.’

Гуротас кивнул в знак согласия. ‘Оно у тебя.’

‘Мне нужен член царской семьи, чтобы сопровождать меня и придать моей миссии статус и престиж. Я бы попросил, чтобы это был фараон Рамзес. Однако он нужен здесь.’

‘Тогда с Таитой должны идти либо Гуротас, либо Техути, но это должен быть член царской семьи, - поддержал меня Рамсес. Но теперь раздались и другие возмущенные голоса.

-Это тебя, нашего собственного зятя, коронуют. Мы не собираемся тащиться с Таитой, пока это происходит, - запротестовал Гуротас, и Техути взяла его за руку и сжала ее, чтобы подтвердить их семейную солидарность.

Серрена была единственной из них, кто не произнес ни слова, но теперь она встала и подошла ко мне. Выражение ее лица было настолько далеким от обычного солнечного и очаровательного, что в зале внезапно воцарилась тишина, и все с трепетом наблюдали за ней, ожидая, когда она заговорит.

‘Я пойду с Таитой, - твердо сказала она.

- Нет! Я запрещаю это, - Гуротас вскочил на ноги и закричал.

‘Почему ты запрещаешь мне исполнять мой священный долг, отец мой?- Тихо спросила Серрена.

‘Я запрещаю тебе это, потому что ты всего лишь женщина. Очевидно, это были первые слова, пришедшие в голову Гуротасу, и они не были самыми убедительными или тактичными из всех, что я когда-либо слышал от него.

- Только эта женщина убила Лаконского кабана. Я всего лишь женщина, которая отрубила голову Дугу ужасному.- Серрена поднялась немного выше, когда ответила. - ‘Я та самая женщина, которая пустила стрелу в живот генералу Панмаси. Я - царица Египта, и мой долг - защищать королевство от тирании. Прости меня, отец, но я должна идти с Таитой. Затем Серрена повернула голову к царице Техути и спросила:’- Мама?

- Я никогда так не гордилась тобой, как сейчас, дочь моя.- Голос Техути дрожал от волнения. Она подошла обнять дочь, и ее щеки были мокрыми от слез гордости. Она отступила на шаг, отстегнула пояс с мечом и обеими руками протянула его Серрене. - Я надеюсь, что у тебя никогда не будет повода использовать его в гневе, но если так случится, ты должна сделать глубокий выпад, моя дорогая дочь. Огромный рубин в рукояти синего меча горел величественным огнем, когда она пристегнула его к поясу Серрены.

Серрена посмотрела мимо матери туда, где стоял Рамзес. - Мой муж?- она задала тот же вопрос, и выражение его лица смягчилось.

‘Теперь ты стала царицей не только по имени, - сказал ей Рамсес. ‘Если я не могу сопровождать тебя, то нет никого другого, кого я предпочел бы видеть твоим спутником, кроме Таиты. Вы двое идите с моим благословением!’

Серрена снова повернулась к отцу. ‘Я прошу вашего снисхождения, мой возлюбленный отец.’

Гуротас развел руками с улыбкой смирения, которая была одновременно печальной и гордой. - ‘Ты снисходительна ко мне, моя любимая дочь, - ответил он.

Гуротас охотно позволил нам выбрать сотню лучших воинов с сорока колесницами и лошадьми; к ним мы добавили Батура, Наслу и полдюжины других воинов, знавших Аттерика Туро и узнающих его, если увидят снова. Затем Серрена и я обсуждали, как мы могли бы попасть в Луксор в самые кратчайшие сроки . Естественно, решающим фактором была скорость течения Нила, которая противоречила бы нашему направлению движения, если бы мы взяли корабль из дельты в Луксор. В это время года на этом участке реки течение почти такое же, как у человека при быстрой ходьбе. Это означает, что он уменьшит скорость лодки вдвое. Однако лодка могла бы плыть и днем, и ночью. Лошадь с всадником на спине могла идти рысью только ограниченное время, прежде чем ей нужно было отдохнуть. Поэтому мы с Серреной погрузили наших людей и лошадей на пять больших речных лодок, стоявших под стенами Абу-Наскоса. У нас было более чем достаточно команды, чтобы укомплектовать весла и регулярно их менять. Они направили носы в течение, и мы двинулись вверх по реке к городу Луксору.

Ветер дул с севера и днем, и ночью, наполняя наши паруса и толкая нас против течения, но все равно на плавание и греблю уходили долгие часы и дни, пока рано утром я не взобрался на вершину бизань-мачты и сквозь речной туман не разглядел стены Сада радости на холмах над рекой. Час спустя мы пришвартовали наш маленький флот у главного причала Луксорских доков, и мы с Серреной сошли на берег с полудюжиной людей; все мы, но особенно Серрена, были переодеты. Мы не были уверены, добрался ли Аттерик до города раньше нас. Если бы он это сделал, то это открыло бы все виды неприятных случайностей. Существовала даже отдаленная возможность, что он смог бы вернуться в город.

Однако, когда мы подошли к главным воротам, они уже были открыты, и казалось, что дела идут как обычно. Я даже узнал трех или четырех охранников. Все они были людьми Венега. Сразу стало ясно, что Аттерик и его банда ренегатов еще не прибыли с севера, но я знал, что они не могут быть очень далеко позади нас.

Городская стража была рада меня видеть. Когда я попросил Серрену снять маскировку и показать им свое лицо, они сразу же узнали ее. Вне себя от восторга, они пали ниц к ее ногам. Мне пришлось дать им несколько крепких пинков, чтобы они встали на ноги и сопроводили нас в апартаменты Венега в золотом дворце. Венег тоже был повергнут в восторг внезапным появлением царицы. Мне пришлось резко напомнить ему, что Аттерик и банда его злодеев не отстают от нас.

Четыре часа спустя, когда колесницы Аттерика наконец прибыли в Луксор, городские ворота были закрыты и заперты на засов, а верхушки стен опустели.