Марсианские истории - Эдгар Берроуз

— Стойте! — Крикнул он. — Еще один шаг, и я ударю.

Воины заколебались. Закса молчала, пораженная страхом.

Tax мы стояли неподвижно, они, пораженные страхом за жизнь джеддары, а мы в ожидании их решения, пока я не увидел за спиной воинов движения на краю крыши. При тусклом свете я наконец разглядел непонятное — это выглядело огромной человеческой головой, но несмотря на это, не по человечески медленно поднималось над кромкой крыши, а затем, в тишине, медленно обрисовалась огромная туша, следующая за головой, и тогда я узнал Хован Дью, большую белую обезьяну.

— Скажи им, — закричал я как можно громче Заксе, — что я есть Тур. Смотри, я пришел снова в облике белой обезьяны! — и я указал на Хован Дью. — Я не хочу уничтожать этих бедных воинов. Пусть они сложат оружие и удалятся отсюда с миром!

Воины повернулись, и увидев огромную белую обезьяну, стоящую позади них, как бы материализовавшуюся из воздуха, — были потрясены.

— Кто он, джеддара? — спросил один из них.

— Тур, — ответила Закса слабым голосом. — Но спасите меня от него! Спасите меня от него!

— Бросайте оружие и доспехи и улетучивайтесь! — скомандовал я. — Или Тур сразит вас насмерть! Разве вы не слышали людей, бросившихся бежать по команде Тура? Как вы думаете, смогли бы мы доставить сюда Заксу, имей мы силу меньшую, чем у Тура? Ведь весь дворец был переполнен ее воинами. Убирайтесь, пока еще можете спастись!

Один из них расстегнул доспехи и бросил их вместе с оружием на пол, а потом бросился бежать вниз по спирали. Его товарищи последовали за ним. Тогда Хован Дью подошел к нам.

— Хорошо сделано, Вад Варо, — прорычал он, — хотя я и не знаю, что все это значит!

— Узнаешь позже, — ответил я, — а сейчас мы должны бежать отсюда как можно скорее и найти быстроходный флайер. Где Саг Ор? Он еще жив?

— Я его надежно связал и спрятал в надежном месте, — ответила обезьяна. — Будет легко забрать его, когда запустим флайер.

Закса яростно уставилась на нас.

— Ты не Тур! — закричала она, — обезьяна разоблачила тебя!

— Но слишком поздно тебе извлечь из этого пользу, джеддара, — ответил я. Ты не сможешь известить своих людей, что я не Тур. И ты не можешь знать, что я — это не он. Методы Тура — всемогущего, всезнающего — вне понимания смертных. Для тебя, следовательно, я Тур, и ты знаешь, что я всемогущ достаточно для своих целей.

Думаю, она все еще была в недоумении, когда мы нашли и выкатили из ангара флайер, на борту которого поместили ее и повернули нос аппарата к величественной башне, где, как нам сказал Хован Дью, лежал Саг Ор.

— Я буду счастлив увидеть его снова! — сказал Дар Тарус со смехом.

— И ты снова будешь самим собой, Дар Тарус, — сказал я ему, — когда мы сможем вернуться в подвалы Рас Таваса.

— Хотел бы я снова соединиться с моей любимой Карой Вазой, — вздохнул он. — Тогда, Вад Варо, я был бы благодарен тебе до конца жизни.

— Где мы можем ее найти?

— Увы, не знаю. Как раз во время ее поисков меня схватили агенты Заксы. Я был во дворце ее отца, где узнал, что он убит и его имущество конфисковано. О местонахождении Кары Вазы там или не знали, или не желали сообщить, но удерживали под тем предлогом, пока отряд Гвардии джеддары не пришел арестовать меня.

— Мы должны допросить Саг Ора, — сказал я.

К этому времени мы остановились рядом с окном башни, на которую нам указал Хован Дью. Вместе с Дар Тарасом он прыгнул на подоконник и скрылся внутри. Все мы теперь были вооружены и одеты, взяв оружие, брошенное воинами у ангаров, и был у нас великолепный флайер, и вся наша компания воссоединилась, и Закса и Саг Ор, которого тут же препроводили на борт, тоже были рядом, и от этого у всех нас было прекрасное настроение.

Мы установили курс на восток, и тогда я спросил Саг Ора, что стало с Карой Вазой, но он грозно заявил, что не знает.

— Подумай еще раз, Саг Ор, — предостерегал я его, — подумай хорошенько, потому что вся твоя жизнь, возможно, зависит от твоего ответа.

— Какие у меня шансы на жизнь? — усмехнулся он, бросив угрожающий взгляд на Дар Таруса.

— Все шансы, — ответил я. — Твоя жизнь в моих руках, и если ты послужишь мне хорошо, то она будет в твоих руках, хотя в твоем прошлом теле, а не в том, которое принадлежит Дар Тарусу.

— Разве ты не намерен уничтожить меня?

— Ни тебя, ни Заксу, — ответил я. — Закса будет жить в своем старом теле, а ты — в своем.

— Я не хочу жить в своем теле, — огрызнулась Загса.

Дар Тарус стоял и смотрел на Саг Ора — на свое собственное тело, смотрел как какой-то бестелесный дух — самая сверхъестественная ситуация, какую я когда-либо встречал.

— Скажи мне, Саг Ор, — произнес он, — что с Карой Вазой? Когда мое тело вернется ко мне, я не буду чувствовать вражды к тебе, если ты не причинил вреда Каре Вазе и сообщишь мне, где она.

— Я не могу сказать, потому что не знаю. Вреда ей не было причинено, но днем позже, после того, как ты был убит, она исчезла из Фандала. Мы были уверены, что она была похищена своим отцом, но от него мы ничего не узнали. Тогда его убили, — он мельком взглянул на Заксу, — и после этого мы ничего не узнали тоже.

Раб сказал нам, что Кара Ваза с некоторыми воинами отца села на флайер и вылетела в Гелиум, где она намеревалась просить защиты великого военного владыки Барсума, но правда ли это, мы не знаем. Это все, что я могу тебе сообщить. Я сказал правду, Дар Тарус.

Бессмысленно было обыскивать весь Фандал в поисках Кары Вазы, и поэтому мы взяли курс на восток, к башне Рас Таваса.

XIII. Возвращение в Тавас

Всю ночь мчались мы под светом стремительных марсианских лун, и компания наша была страннейшей из существовавших когда-либо, клянусь вам. Двое мужчин, каждый из которых обладал телом другого; старая нечестивая императрица, чье прекрасное тело принадлежало молодой девице, любимой одним из этой компании; большая белая обезьяна, чьими действиями управляла половина мозга человеческого существа; я, житель далекой планеты, и Гор Хаджус, наемный убийца из Тулона, завершали этот сумасшедший список.

Я не мог отвести взгляд от прекрасного лица и фигуры Заксы, и то, что я был ею так очарован, оказалось очень кстати, так как я поймал ее в попытке броситься за борт, так противна ей была перспектива жизни в собственном теле, старом, сморщенном и безобразном. После этого я надежно связал ее и привязал к палубе, хотя испытывал душевную боль при виде веревок на этом прекрасном теле.

Дар Тарус почти в равной степени был поглощен созерцанием своего собственного тела, которое не видел в течение многих лет.

— Клянусь моим первым предком, — воскликнул он. — Я был, наверное, самым тщеславным из парней. Даю вам слово, без всякой фантазии, мне было приятно любоваться собой. Теперь я могу сказать без напыщенного самомнения, так как речь идет о Саг Оре, — и он громко рассмеялся своей маленькой шутке.

Но факт оставался фактом — лицо и тело Дар Таруса были прекрасны и в самом деле, хотя в глазах его проглядывал намек на жестокость, а сжатые челюсти означали темперамент бойца, не удивительно, что Саг Ор добивался тела молодого воина, потому что его собственное, которым сейчас обладал Дар Тарус, было отмечено столетиями беспутной жизни. И не было ничего удивительного в том, что Дар Тарус жаждал вернуть свою оболочку.

Перед самым рассветом мы подлетели к одному из бесчисленных крошечных островков, усеивавших Великие Тунолианские Топи и начали судорожно продвигаться между стволами огромных деревьев. Здесь мы приземлились, чтобы отдохнуть на земле; наполовину утопая в буйной яркой траве джунглей, мы хорошо укрылись от возможной погони. Хован Дью нашел для нас фрукты и орехи, безопасные, по мнению его обезьяньей половины мозга, для человека. Инстинкт привел его к близлежащему источнику, из которого била ключевая вода.

Мы все четверо были полузамучены голодом, сильно устали, так что вода и пища оказались весьма желательными. Закса и Саг Ор также не отказались от них. Потом, трое из нас легли на палубу корабля поспать, надежно приковав пленников к кораблю, а четвертый бодрствовал, охраняя их. Так, сменяясь, мы проспали весь день, и, когда пришла ночь, были готовы продолжать путь.

Сделав большой крюк к югу, мы обогнули Тунол, и примерно за два часа до рассвета увидели высокую башню Таваса. Думаю, все мы были взвинчены до крайности, потому что судьба каждого зависела от успеха или неудачи нашего предприятия. В качестве первой предосторожности мы связали руки пленникам и заткнули им рот кляпами, чтобы они не предупредили о нашем прибытии.

Хлорус уже закатился, и Турия стремительно неслась к горизонту, когда моторы были заглушены, и мы дрейфовали без огней в одной-двух милях от башни, несколько к югу, с нетерпением ожидая того времени, когда Турия ввергнет небеса в темноту и освободит мир для нас. К северо-западу сверкали огни Тунола на фоне ночного мрака, и был свет в нескольких окнах огромной лаборатории Рас Таваса, но сама башня была темна от цоколя до верхушки.