ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин

И чтобы все они навсегда потеряли его след и забыли Бежара. Выпьем и за тебя, Антуан Перье, – бормотал он, вынимая что-то из кармана и кидая в горлышко откупоренной бутылки. – За тебя! Через четверть часа ты крепко заснешь, несчастный правдолюбец, и будешь долго спать без сновидений, а проснешься уже в темнице, и на руках у тебя будут кандалы… Выпьем за тебя, ценой своей жизни спасающего жизнь мне – твоему брату, Анри Бежару. И за тебя, Годо, верный мой пес, тоже! Не знаю, что с тобой станется. но ты тоже пригодился мне, даже твой горб и твоя немота мне на пользу. Выпьем! – повторял он, поднимаясь с бутылками наверх.

– Где мой брат? – спросил он Годо. Тот указал на дверь в комнату Антуана Перье. Бежар распахнул ее настежь.

– Эй, где ты, Антуан?! Выходи на свет! Давай-ка выпьем! – кричал он.

– Я не собираюсь пить с тобой, Анри. Ни сейчас, ни впоследствии, – тихо проговорил Перье, сидевший в темноте у сочившегося синеватым сумеречным светом окна. – Ты снова обманул меня. Ты дал обещание, но так и не отпустил меня к дочери.

– Завтра! Самое позднее – послезавтра ты встретишься со своей дочерью!

– Эх, Анри! Я почти готов поверить тебе… Мой гороскоп действительно предсказывает скорую встречу с ней…

– За чем же дело стало?! – вскричал Бежар, стараясь возбуждением замаскировать сложные чувства, охватившие его. – Выпьем, у меня сегодня все получилось, как надо.

За мою удачу, Антуан. Бери стакан и ты, Годо!

Свой стакан Бежар наполнил из другой бутылки. Горбун выпил залпом и одобрительно причмокнул губами. Перье лишь пригубил.

– Напрасно, Антуан, отличное вино. Посмотри, вот и Годо того же мнения, – так же громко и нарочито бодро сказал Бежар.

– Ну ладно-ладно. – И Перье отпил еще глоток. – Ты же знаешь, я почти не пью вина. Лучше скажи, что случилось? Королева-мать пожаловала тебе орден за рецепт омоложения? Или прибавила жалованье? Или ты посрамил в ученом споре одного из этих недоучек из Сорбонны?

– И то, и другое, и третье, – отвечал Бежар, помрачнев. – Говорю – мне сегодня удалось… решиться. Впрочем, все это пустое! Выпьем еще – и спать!

Снотворное подействовало быстро. Первым уснул в своей каморке под лестницей горбун Годо: он выпил больше вина. Но Перье тоже недолго боролся с одолевавшей дремотой, его более слабый организм скоро уступил действию порошка, подсыпанного Бежаром в откупоренную заранее бутылку.

Убедившись, что оба спят, Бежар вошел в комнату старшего брата, взял платье Перье, висевшее на спинке стула, положил ему в карман второй экземпляр расписки, где под строчками, свидетельствовавшими, что ларец из спальни Марии Медичи похищен Антуаном Перье, стояла собственноручная подпись последнего, и тихо вышел вон, плотно притворив за собой дверь.

«Спи, несчастный. Этой ночью ты убил кардинала», – пробормотал Бежар. Затем он занялся изменением своего внешнего вида. Он соорудил себе накладной горб, связав для этой цели в узел старые тряпки, и прицепил узел у себя за спиной при помощи лямок, наподобие походного ранца, которые вошли в обиход в более поздние эпохи. После чего Бежар отпер шкаф, вынул ларец, спрятал его под одеждой, достал мешок с деньгами, полученными от Арамиса в монастыре миноритов, и, спустившись в каморку, где спал Годо, – нацепил на себя верхнюю одежду горбуна. В довершение всего он нацепил его старую черную шляпу, ссутулился и вышел во двор, где его ждала лошадь.

– Бежар исчез, – прошептал он. – Его просто не было. А ларец… Что ж, пусть-ка иезуиты поищут ларец в кардинальском дворце. Может, это будет стоить головы еще кому-нибудь. Перье умрет на эшафоте, но тайну ларца он не выдаст, нельзя выдать тайну, о существовании которой не подозреваешь. За Годо тем более можно быть спокойным.

Бежар взобрался на лошадь, на всякий случай подражая неуклюжим движениям горбуна, и неторопливо затрусил к заставе Сен-Дени. Он рассчитывал покинуть городские пределы прежде, чем известие о гибели кардинала поднимет на ноги пол-Парижа, и стража закроет ворота или будет тщательно проверять всякого выезжающего из города.

– Вот так штука, – сказал начальник кардинальских соглядатаев, увидев отъезжающего горбуна. – Куда это ему вздумалось отправить своего слугу на ночь глядя! Проследи-ка за ним, Майоль, это может быть что-то важное для его светлости.

– Верно, граф Рошфор приказывал следить за всеми, – проворчал Майоль, которому не слишком хотелось тащиться неведомо куда по темным улицам вслед за мрачным горбуном. Однако приказ следовало выполнять. Единственное, что позволил себе сделать злополучный Майоль, это заметить:

– Его недолго и потерять в этакой темени. Разрешите взять с собой напарника, сударь.

– Возьми, – разрешил командир. – Действительно чертовская темень. Ни звезды на небе, все тучами затянуло.

Таким образом, вслед за горбуном, неторопливо ехавшим на своей лошадке, было отправлено двое.

Гонец на взмыленной лошади примчался в кардинальский дворец. Полторы минуты спустя Ришелье узнал, что в состав лекарства, полученного его высокопреосвященством от своего врача, входит быстродействующий яд.

– Арестовать Перье немедленно, – коротко приказал кардинал, содрогнувшись.

Тремя минутами позже обнаружилось, что лекарь спать не ложился и его комнаты пусты. Еще через пять минут несколько всадников во весь опор неслись по парижским мостовым к дому на улице Шап, заставляя шарахаться редких прохожих в стороны и прижиматься к стенам домов кареты вельмож, которые, завидев красные кардинальские мундиры, испуганно приказывали кучерам придержать или поворотить лошадей.

– Где он?! – закричал Рошфор, первым прискакавший на улицу Шап, осадив тяжело дышащего коня.

– В доме. Вернулся около часа тому назад.

– Взломайте двери и арестуйте всех, кто окажется в доме, – приказал Рошфор.

– Где третий?! – раздался крик графа Рошфора, спустя еще некоторое время, которое потребовалось для того, чтобы исполнить его приказание и убедиться в том, что в доме находятся только двое спящих мертвецким сном людей – врач Ришелье и его горбатый слуга-сообщник. – Где третий?

– Но именно этот горбун недавно покинул дом, – озадаченно проговорил один из людей. – И я готов поклясться, что он не возвращался обратно.

– Если вы упустили его, болваны, – страшным голосом произнес Рошфор, – вы пожалеете, что появились на свет.

– За ним последовали Майоль и Юмбер, ваша светлость! – вскричал начальник.

– Это ваш единственный шанс! – процедил Рошфор сквозь зубы. – Куда он поскакал?

– Трудно сказать наверное, сударь, но, возможно, к воротам Сен-Дени.