Государство страха - Майкл Крайтон

Минуту спустя в комнату заглянул парнишка, увидел, что девушки сидят. Вошел в комнату, оглядел наручники. Затем вышел.

Бой барабанов на улице становился все громче. Должно быть, на площади перед домом начали собираться люди, слышался шум голосов и отдельные возгласы.

– Похоже, церемония начинается, – сказала Дженифер. – И я, увы, догадываюсь, в чем она будет состоять.

Эванса и Кеннера, размещенных в соседней комнате, тоже приковали к столбам наручниками. Но столба там было всего два, и на Брэдли не хватило. Ему просто сковали руки и усадили на пол. Кровь из раны на голове уже не шла, но над левым глазом у него набухал огромный синяк. И выглядел Тед явно напуганным. При этом он то и дело смыкал веки, словно засыпал.

– Ну, каковы первые впечатления о деревенской жизни, Тед? – спросил Кеннер. – Все еще считаете, что нет на земле лучше места для жизни?

– Это не деревенская жизнь. Просто варварство какое-то.

– Тоже часть жизни.

– Ну, не скажите. Эти совсем юные еще пареньки, этот жирный мерзкий тип… просто безумие, страшный сон. Все пошло как-то не так, и вот мы…

– А вы до сих пор так и не поняли? – удивился Кеннер. – Вы считали и продолжаете считать, что цивилизация есть не что иное, как чудовищное изобретение человечества, отделяющее нас от природы? На самом деле все обстоит иначе, Тед. Цивилизация не отделяет нас от природы. Цивилизация защищает от нее. Потому как все, что вы только что видели, это и есть природа.

– Э-э, нет, нет. Ничего подобного. Люди в основе своей добры, сострадательны…

– Чушь все это собачья, Тед.

– В них заложены гены альтруизма.

– Очень хотелось бы верить, Тед.

– Вся жестокость произрастает из слабости.

– Некоторым людям просто нравится жестокость, Тед. Жить без нее не могут.

– Оставьте его в покое, – вмешался Эванс.

– Это почему? Давайте, Тед. Вам что, просто нечего мне ответить?

– Да пошел ты! – огрызнулся Брэдли. – Может, нас всех поубивают эти гребаные отвязные недоноски, но хочу, чтоб ты знал, и пусть это будут последние слова в моей жизни! Злобная тварь и задница, вот кто ты есть, Кеннер! В каждом видишь только плохое. Ты пессимист, обструкционист, выступаешь против всего прогрессивного, доброго и благородного! Ты просто выродок и свинья во… в этом, как его… Как называется, что ты носишь?.. Во что тебя ни одень, как был свиньей правого толка, так и останешься. Кстати, где твой пистолет?

– Выбросил.

– Где?

– Еще в джунглях.

– Думаешь, Санджонг его подобрал?

– Надеюсь.

– Он придет нам на выручку?

Кеннер покачал головой:

– Он должен довести до конца наше дело.

– Хочешь сказать, он идет к бухте?

– Да.

– Так, значит, никто не станет вытаскивать нас отсюда?

– Нет, Тед. Никто.

– Тогда мы в полной заднице! – воскликнул Брэдли. – Нам конец! Мать вашу, нет, я просто не могу в это поверить! – И он зарыдал.

В комнату вошли двое парней с толстыми пеньковыми веревками. И крепко связали руки Брэдли. Затем, все так же молча, удалились.

Барабанный бой становился все громче.

Собравшиеся на площади туземцы завели монотонный напев.

– Тебе с твоего места видна дверь? – спросила Дженифер.

– Да.

– Глаз с нее не спускай. И если кто подойдет, шепни мне, ладно?

– Ладно, – ответила Сара.

Потом извернулась и взглянула на Дженифер. И увидела, что та, изогнув спину, ухватилась обеими руками за столб. Потом согнула ноги в коленях так, что ступни ее оказались на этом столбе, и начала подниматься по нему, словно цирковой акробат. Вот она добралась до верхушки, приподняла над ней скованные наручниками руки, а затем мягко спрыгнула на земляной пол.

– Никто не заметил?

– Нет… – ответила Сара.

– Где ты этому научилась?

– Следи за дверью.

И Дженифер прижалась спиной к столбу, притворяясь, что не сумела высвободиться.

– Ну что там, никого?

– Нет, пока никого.

Дженифер вздохнула.

– Теперь надо дождаться, когда зайдет кто-то из этих мальчишек, – сказала она.

Меж тем находившийся на площади Самбука толкал перед народом речь. Выкрикивал короткие фразы, и на каждую толпа отвечала восторженным ревом. Он как никто умел заводить толпу. В конце такого выступления люди обычно впадали в полное неистовство. Даже в каморке, где находился Тед, чувствовалось, как нарастает напряжение.

Брэдли лежал на полу, скорчившись в позе зародыша, и тихо плакал.

Вошли двое, на этот раз – вполне взрослые мужчины. Сняли с него наручники. Потом рывком подняли его на ноги. Каждый из мужчин ухватился за конец веревки. И вот они вывели Теда на улицу.

Толпа громко взревела.

ПАВУТУ

– Эй, симпатяга, – сказала Дженифер, когда в каморку к ним заглянул молоденький парнишка. Дженифер зазывно улыбнулась ему. – Тебе нравится, что ты видишь, а, поросеночек? – И она вызывающе и соблазнительно задвигала тазом.

Парнишка сперва смотрел подозрительно, затем все же вошел в комнату. Он был постарше остальных, лет четырнадцати-пятнадцати, и ростом повыше. В руках у него было ружье, на поясе – нож.

– Хочешь побаловаться? Может, снимешь меня с этого столба, а? – спросила Дженифер и снова одарила его улыбкой. – Ну, чего, не понял, что ли? У меня так руки болят, малыш. Давай позабавимся.

Он усмехнулся каким-то утробным хрипловатым смешком. Подошел к Дженифер. Резким рывком раздвинул ей ноги, потом опустился перед ней на колени.

– Нет, так не пойдет. Сперва сними меня со столба. Ну, пожалуйста…

– Неа мэри, – ответил он, смеясь и качая головой. Он понимал, что может поиметь ее и прикованной к столбу наручниками. Придвинулся еще ближе и начал расстегивать пуговки на шортах, но с ружьем в руке делать это было неудобно. И вот он отложил ружье в сторону.

Дальше все происходило с невероятной быстротой, точно во сне. Дженифер изогнула спину, подобрала ноги в коленях и что есть силы ударила ступнями парнишку в подбородок, отчего голова у него запрокинулась назад. А затем она свернулась в тугой комок, завела руки под бедра, пропустила их под задом и ногами, и теперь руки у нее оказались спереди, а не за спиной. Парень начал было подниматься с пола, но тут она нанесла ему сокрушительный удар по голове сложенными вместе руками. Он рухнул как подкошенный. Но Дженифер на этом не остановилась, продолжала бить по голове. А потом выхватила у него из-за пояса нож и резанула по горлу.

Тело его содрогалось и билось в конвульсиях, кровь хлестала на земляной пол, и, казалось, конца этому не будет. Но вот наконец он затих, и Дженифер принялась рыться у него в карманах.

Сара наблюдала за происходящим с разинутым от изумления и ужаса ртом.

– Черт… – пробормотала Дженифер. – Черт бы вас всех побрал.

– Что такое? – спросила Сара.

– Ключа у него нет!

Пыхтя от усилий, Дженифер перевернула тело. Руки у нее были в крови. Но она не обращала на это внимания.

– Где же эти чертовы ключи?

– Может, у другого мальчишки?

– А кто из них надевал на нас наручники?

– Не помню, – пробормотала Сара. В голове все перепуталось. Она, не отрываясь, смотрела на тело, на кровь.

– Эй, – прикрикнула на нее Дженифер, – очнись, хватит! Сама знаешь, что собирались сделать с нами эти гаденыши. Избить нас, изнасиловать всей бандой, а потом убить. Гори они в аду синим пламенем! Будем убивать всех подряд, может, тогда и удастся вырваться отсюда живыми. Но мне нужен этот чертов ключ!

Сара пыталась встать на ноги.

– А вот это уже лучше, – сказала Дженифер. Подошла и присела перед Сарой на корточки.

– Что?..

– Забирайся ко мне на спину и подтягивайся. Попробуем снять тебя со столба. Давай же быстрей!

А на улице перед большим домом продолжала реветь и бесноваться толпа.

В лицо Теду Брэдли ударили ослепительные солнечные лучи, и он сощурился. Он был полностью дезориентирован от боли и страха. А зрелище, представшее перед ним, привело просто в смятение. Выстроившиеся в два ряда старухи образовали нечто вроде живого коридора, по которому он должен был пройти. И все эти люди бешено ему аплодировали. Вообще-то, кроме старушечьих, он теперь разглядел и другие лица. Целое море лиц темнокожих мужчин, женщин, парней, девушек и совсем маленьких ребятишек. И все они прыгали, бесновались и выкрикивали слова приветствия. Целые толпы людей.

Они приветствовали его!

И тут неожиданно для самого себя Тед Брэдли вдруг улыбнулся. Улыбка вышла слабой, немного кривоватой от усталости и боли, но он по опыту знал: раз люди так радостно встречают тебя, надо непременно отблагодарить их улыбкой. И он кивал и улыбался, пока двое мужчин волокли его куда-то. И даже умудрился выдавить более широкую улыбку.

И вот в дальнем конце итого коридора появился сам Самбука. Но и он тоже аплодировал, громко хлопал вскинутыми вверх руками, а на жирном лице сияла улыбка.