Без права на подвиг (СИ) - Респов Андрей

Кстати, я так и не вспомнил, к какому роду войск вермахта относится цвет её канта на петлицах. Сначала отвлекли небезызвестные события, потом и вовсе не до того было. Ожидаемый для пехоты или финансистов, всяких там казначеев, белый? Явно нет. Точно помню, что тогда во время истории с вагонеткой на ней были прогоны и петлицы с голубым кантом.

Чёрт, даже моя улучшенная память анавра путалась в показаниях. Васильковый цвет, кажется, у медиков. Светло-синий у автотранспортных частей. Нет, у неё был явно неяркий, голубой. Странно, что меня это сейчас так волнует.

Я проводил Астрид к разросшимся неподалёку кустикам папоротника и перед тем, как развязать руки предупредил:

— Шерман, не вздумайте геройствовать. Мне ваша жизнь или честь не нужны. Я устал таскаться с вами до чёртиков. Догоню в два счёта, обещаю, будет больно и стыдно, отшлёпаю вот этим ремнём в лучших традициях строгого родителя, — я указал на свой офицерский ремень, — делайте свои дела, — я протянул ей несколько рваных лоскутов от салфеток.

— Отвернитесь, — пробурчала Шерман, садясь в папоротники и скрываясь в них с головой.

— Ага, щаз! — но всё же отступил на полшага для видимости, приготовившись перейти в режим ускорения.

После улаживания всех физиологических формальностей Астрид выбралась из зарослей папоротника, вытряхивая паутину и сор из распустившихся волос, тихо ругаясь вполголоса.

— Шайзе!

— С облегченьицем, фройляйн. Прошу на ковёр. Покушайте чем Бог послал, — я выложил на одеяло располовиненную пачку галет, пяток кусков сахара и фляжку с водой — всё моё оставшееся богатство. Мне, похоже. Мха было достаточно — есть не хотелось совершенно, а усталость постепенно отступила. Не зря сосну обглодал.

Ты смотри, тише воды, ниже травы. Сто пудов что-то задумала. Змейка темноволосая. Только рыпнись, госпожа унтер. Свяжу, взнуздаю и сдам эмиссарам в виде авоськи. Хоть обоссысь! Шанс на доверие я даю только один раз.

Подумал, но вслух ничего не сказал. Астрид ела, аккуратно, маленькими кусочками откусывая галеты и делая глотки воды из фляжки, не поднимая на меня взгляд.

Ишь ты, прелесть какая: одалиска в плену у злодея. Пусть кушает и зреет. Захочет, сама вопросы задавать начнёт.

А вокруг продолжал царствовать осенний лес. Несмотря на расчистившееся небо и ярко светившее солнце, здесь у ручья было довольно прохладно. Но в связи с отсутствием ветра и дождя, под одеялом и наброшенном на плечи пальто Шерман чувствовала себя довольно комфортно. Толстый ковёр позволял и вовсе расположиться с комфортом.

Я же и вовсе не чувствовал холода, лишь нетерпение и напряжение ожидания. Решив воспользоваться вынужденным ожиданием, достал из кобуры люггер и вальтер из кармана кителя. Нужно было точнее определиться с резервом боеприпасов. В обойме люггера оставался один патрон. Запасная обойма из кобуры заняла место почти полностью разряженной. А внимательно осмотрел пистолет на предмет повреждений, оттянул затворную раму, зарядив и поставив на предохранитель. Вернул в кобуру.

Пошарил в оставленной сержантом сухарной сумке. Ага, прекрасно. Патроны к люггеру россыпью. На взгляд, около двух десятков. А это что? Ба, да это вальтер PPK — пистолет Астрид. Ну-ка, ну-ка. Я выщелкнул магазин. Ну да, двух патронов калибра 7.62 не хватает. Оказывается, фройляйн успела пальнуть даже два раза. Я выщелкнул два патрона из запасной обоймы своего браунинга и дозарядил вальтер. Так, для порядка. Пусть все пистолеты будут полностью заряжены. Мало ли. Стал снаряжать пустую обойму люггера, загребая патроны из сумки.

Монотонные движения успокаивали, краем глаза ловил на себе украдкой бросаемые взгляды пленницы. Странное дело, первым Демиургом был Алоизыч, хоть и одиозная, но вполне значимая историческая фигура, которая со временем серьёзно повлияла на судьбу Германии. А Шерман? Как я ни напрягался. Но не мог вспомнить никаких исторических параллелей с этой фамилией ни в моём пролом, ни в моём настоящем. Правда, странно. Нет, Матрикулу я доверяю, тем более что всё время, пока я рядом с Астрид, получаю его молчаливое подтверждение-напоминание: Демиург рядом! Тем не менее была в этом несоответствии какая-то тайна. А недосказанности такого рода я не очень люблю. По моему опыту и статистике законов Мерфи такие тайны рано или поздно выливаются если и не в большой п@здец, то в малую х@йню точно.

Кстати, а не пора ли мне по совету Лукреция дать сигнал Смотрящим, чтобы они поспели к рандеву с эмиссарами Хранителей. Иметь ещё один козырь в торговле со Странником & Ko очень важно. Смотрящие — это не козырь. Это скорее бронепоезд на запасном пути. Надеюсь, что дружественный мне бронепоезд.

Осталось как-то объяснить фройляйн необходимость «телесного контакта» с Матрикулом. На этом условии настаивал Смотрящий.

Астрид давно закончила трапезу, вежливо оставив мне пару кусочков сахара и галету. Она зябко куталась в пальто и угрюмо уставилась в глубину леса. Вернув люгер в кобуру, отправил браунинг в карман бриджей, а вальтер PРКво внутренний карман кителя. Всё. Миротворец вооружён и о-очень опасен.

— Что ж, госпожа Шерман. Я готов ответить на ваши вопросы, если, конечно, они у вас есть, — выдержке девочке не занимать: пленница обернулась ко мне и в её лице было столько равнодушия и презрения, что я бы, может, и поверил, да уж больно его было слишком много. Фройляйн явно переигрывает. А значит, включилась в какую-то свою игру. Великолепно! Лишь бы не бросала меня в терновый куст.

— Кто вы и зачем я здесь? — лаконично и исчерпывающе. А чего я ожидал? Угроз? Истерики? Не-ет, эта барышня сделана не из такого теста.

— Мы в лесу, неподалёку от Зеештадта. Вам ничего не угрожает, если вы спокойно посидите со мной до вечера и дождётесь встречи с очень важными людьми. От вас требуется побеседовать с ними и ответить на пару вопросов. Потом вас отпустят. И, возможно, даже доставят домой, — я всё же не решился говорить Демиургу правду. Поскольку правда выглядит как бред пациента из психиатрической клиники. А мне ближайшие часы нужна адекватная и покладистая Астрид, — для вас я обер-лейтенант Вагнер, Габриель Вагнер или просто Габриель.

— Вы не немец, Габриель, — дёрнула плечиком Астрид.

— А я и не претендую. Главное, вы понимаете меня, а я вас.

— А те люди, с которыми я должна говорить…они кто?

— Скажем, так. Они тоже не немцы.

— Они русские?

— Почему вы так решили.

— Тот унтер-офицер, что убил дядю Иоганна, русский. Я слышала его речь.

— В моём отряде люди разных национальностей, фройляйн Шерман. И если вас это немного успокоит, то за дядю приношу свои глубочайшие извинения. Силовые операции захвата не застрахованы от случайностей. Если бы вы не стали стрелять, всё могло бы закончиться не так трагично, — пленница в этом месте зло поджала губы, глаза её упрямо блеснули.

— Я подумала, что вы русские пленные, те самые беглецы из Цайтхайна, о которых дяде Иоганну позвонили за полчаса до вашего прихода.

— Почему вы так решили? Мой немецкий настолько плох? — меня взяло любопытство, да и на будущее неплохо бы подстраховаться от подобных промахов. Хотя и так вся операция была слеплена на живую нитку. Но не с балалайкой же и водкой в компании медведя мы вломились в дом к Вильчеку?

— Сапоги.

— Что «сапоги»? — не сразу въехал я в ответ Шерман.

— Гауптман Кригер всех своих офицеров держит в ежовых рукавицах, — последнюю часть фразы Астрид я понял без перевода, так как пленница красноречиво сжала кулачки и её ноготки впились в розовые подушечки ладоней, — он бы никогда не позволил обер-лейтенанту, то есть вам ходить в нечищеных сапогах. Дождь давно закончился, а вы приехали на машине. Можно было бы допустить, что вы ночью участвовали в поисках беглецов, но ваши сапоги, особенно верхняя часть голенищ, не чищены как минимум со вчерашнего дня. А это неприемлемо! — Астрид торжествующе указала пальчиком на мою изгвазданную в ночных перипетиях обувь.

— И вы сделали однозначные выводы за то короткое время, пока я разговаривал с вашим дядей? — решил я польстить самолюбию девушки.