История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Не вступив в Рим, Лиутпранд снял свой лагерь и направился по Фламиниевой дороге. Так навсегда ускользнула из рук этого государя, не обладавшего необходимой для того решимостью, корона Италии, уже носившаяся, казалось, над его головой, и, может быть, это было также несчастием Италии, расторженные части которой могли бы быть в то время соединены. За коленопреклоненного Лиутпранда его преемникам и народу пришлось вскоре же заплатить своей трагической гибелью.

Вслед за тем один узурпатор превзошел Лиутпранда своей решимостью. Охватившая то время смута была так велика, что каждый смелый человек мог питать надежду на то, что ему удастся захватить в свои руки власть. Тиберий Петазий, герцог одного из городов римской Тусции, собрал вокруг себя приверженцев и в 730 г. вдруг объявил себя императором. Папа немедленно же отдал римское войско в распоряжение находившегося в Риме экзарха, и голова мятежника была отослана в Константинополь. Таким образом Григорий все еще признавал верховную власть императора и, примирившись с экзархом, желал также восстановления мирных отношений с византийским правительством. Держаться такой политики папу заставляли, помимо страха, внушаемого все возраставшим могуществом сарацинов в Испании, еще опасения борьбы с римским народом, в которую папа рано или поздно должен был вступить, как скоро законная власть императора была бы упразднена. Церковь всегда понимала, что сохранение государственной власти составляет непременное условие ее собственного существования.

10 февраля 731 г. после пятнадцатилетнего управления, полного знаменательных событий, Григорий II умер. Это был вполне государственный человек, сильно подвинувший папство на его пути к достижению светской власти.

Единодушный выбор духовенства и народа пал затем на человека, происходившего из Сирии и занявшего Святой престол 18 марта 731 г. под именем Григория III. Возможно, что он был избран прежде всего потому, что был основательно знаком с греческим языком, знать который в то время было весьма важно для папы; но Григорий III обладал также и другими качествами, которые его делали достойным его предшественника. Тяжелым наследием, которое получил Григорий III, было иконоборство, в действительности являвшееся только символом борьбы между церковью и абсолютизмом государства. Первый фасис этой замечательной борьбы, преисполненный страстных и яростных порывов, уже миновал, и обе боровшиеся стороны, не уступив ни в чем друг другу, приостановили свои воинственные действия и как бы заключили перемирие. Император Лев признал нового папу и изъявил ему в письме свое благоволение, надеясь, что он будет сговорчивее своего предшественника. Григорий III в письме к императору не постеснялся, однако, повторить все основные положения Григория II и изложил их в такой резкой форме, что нунции, которому предстояло передать письмо императору, не посмел этого сделать, вернулся в Рим и пал к ногам папы, умоляя избавить его от возложенного на него поручения. Низложение, на которое был осужден этот кардинал, проявивший так мло готовности пострадать за иконопочитание, было заменено по просьбе собора и римской знати церковным покаянием, и затем вестник должен был вновь отправиться с письмами в Византию. На его счастье, императорский патриций схватил его в Сицилии и продержал там под стражей в течение года. 1 ноября 731 г. Григорий III созвал собор. В храме ап. Петра собрались 93 епископа Италии, римское духовенство и представители народа и знати, или «консулы», как называет их книга пап. Этот собор приговорил иконоборцев к отлучению от церкви; такое решение было уже само по себе отпадением Италии от византийской империи. Постановления собора должен был доставить в Константинополь дефензор Константин, но и он также был задержан в Сицилии. Просьбы городов римского герцогства о сохранении икон постигала та же участь; лица, которым поручалось доставить эти просьбы в Константинополь, были заключаемы в тюрьмы и после восьмимесячного заточения с позором отсылались обратно. Император решил не принимать больше ни послов, ни писем. Конечно, такие натянутые отношения существовали только на догматической почве, так как революционное движение в Италии прекратилось само собою, и авторитет императора формально признавался по-прежнему; отношения же папы с экзархом Евтихием были настолько хороши, что последний принес в дар папе шесть драгоценных колонн из оникса взятых, без сомнения, скорее из какого-нибудь древнего сооружения в Риме, а не в Равенне. Григорий украсил ими исповедальню у ап. Петра. На эти колонны были положены окованные серебром балки, а на них были укреплены чеканной работы изображения Христа, апостолов и других святых; очевидно, что это было сделано ради демонстрации против иконоборцев. Папа намеренно наделял церкви иконами и реликвиями, так как Константин Копроним, сын Льва Исаврянина, уже не довольствовался преследованием икон, но, будучи вполне последователен, объявил войну почитанию реликвии и святых вообще.

Если мы теперь, не колеблясь, становимся на сторону византийских иконоборцев, старавшихся очистить христианскую религию от всего языческого, проникшего в нее, то при таком решении мы должны, однако, принимать во внимание и эстетические потребности человечества. Начало искусству и у древних, и у христианских народов было положено религией и службой в храмах. Как бы ни было мало привлекательно для нас содержание искусства варварских веков христианства и как бы ни была несовершенна форма этого искусства, оно тем не менее для культуры своего времени имело огромное значение. Это искусство подымало человека из его грубых чувственных верований в область идеального и раскрывало ему мир прекрасного, где не было места для мрака, где все преображалось в символы, и у человечества в момент его духовного оскудения это было единственное достояние, которое могло своим светом и образами разогнать окутавшую людей темноту суеверия. Борьба пап с византийскими императорами спасла искусство на Западе. Италия, боровшаяся за почитание икон, утверждала многобожие, но она нашла себе оправдание — конечно, уже позднее — в гении Джотто, Леонардо и Рафаэля. В эпоху иконоборства многие восточные мастера переселились в Италию и Рим, будучи уверены, что здесь они будут встречены вполне гостеприимно. Возможно, что эти мастера содействовали распространению в Италии догматического византийского стиля и установлением традиционных форм помешали более свободному развитию искусства на Западе. Но историки умалчивают об этих явившихся с Востока школах живописи.

Немало спасено было икон таким же образом, т. е. отсылкой их на Запад. Возможно, что во время гонения против них многие из потемневших образов древнего и грубого письма, которые изображают Христа или Деву Марию и встречаются еще в настоящее время в римских церквях, были тайно взяты из какого-нибудь византийского города и перенесены в Рим. Нет ничего невероятного и в том, что в числе уцелевших таким образом икон был также и тот «нерукотворный» лик Христа, который хранится в капелле Sancta Sanctorum. Какой-нибудь бежавший с Востока грек мог принести с собой эту икону; во всяком случае, такое предположение правдоподобнее того предания, по которому этот образ был переброшен по воздуху из Константинополя в Рим несчастным епископом Германом и появился в Риме так же, как и многие другие образа апостола Луки, начертанные им с помощью незримой кисти ангелов.

Григорием III были воздвигнуты некоторые церкви и капеллы. В базилике Св. Петра он построил капеллу реликвий и украсил ее живописью. В Транстеверине им был основан монастырь Св. Хризогона, а на Марсовом поле заново отстроена диакония S.-Maria in Aqniro. Затем Григорием III была восстановлена на церковные средства значительная часть городских стен, к поправке которых его предшественник едва успел приступить. Наконец, Григорий III обнес стеной также Центумцеллы, предвидя возможность нападения сарацинов, уже занявших Сардинию и высадку византийцев. Таким образом мы видим, что Григорий III действовал так, как бы он был государем в римском герцогстве.

4. Лев Исавряннн посылает армаду против Италии. — Он конфискует римские церковные имения. — Папа приобретает Галлезе. — Он заключает союз с Сполето и Беневентом. — Лиутпранд вступает в герцогство. — Григорий ищет помощи у Карла Мартелла. — Смерть Григория III, Карла Мартелла и Льва Исавряннна в 741 г.

Император Лев вовсе не думал отказываться от своего намерения наказать Рим и друг и; возмутившиеся провинции. В 733 г. он отправил флот под начальством адмирала Манеса, но этот флот постигла жалкая участь: он погиб в Адриатическом море. Тогда Лев конфисковал все имения, принадлежавшие римской церкви в Калабрии и Сицилии и приносившие ежегодный доход в 35 000 золотых. В Сицилии церковь обладала обширными имениями; однако много имений принадлежало церкви и в неаполитанском герцогстве возле Сорренто, Мизенума, Капуи, Неаполя и даже на острове Капри. Утрата этих имений была чувствительна для церкви, и последняя старалась так или иначе возместить эти потери. Именно в это время церковь приобрела замок Галлезе в римской Тусции, захваченный лангобардским герцогом Сполето и купленный Григорием у Тразамунда. Книга пап упоминает об этом акте в особых, исключительных выражениях: папа, как значится в этой книге, присоединил Галлезе к священной республике и к римскому войску. Возвращая этот замок римскому герцогству, которое, во всяком случае, составляло часть империи (respublica), папа тем не менее смотрел на замок как на собственность исключительно Рима, лежащую в пределах его ближайшей территории. Под неопределенным выражением sancta respublica можно было одинаково подразумевать и римское герцогство, на которое папа уже заявлял притязание, как на патримониум Св. Петра, и точно так же Sacrum Romanum Imperium. Папы оставляли неприкосновенными установления Римской империи, проявляя в этом отношении великую мудрость; свою же нараставшую власть в Риме папы маскировали искусными дипломатическими приемами. Этой властью папы были обязаны хаотическому состоянию Италии, бессилию византийских императоров и своей собственной смелости и энергии. Благодаря папам Италия освободилась из-под ига греков и в своем существовании вновь получила всемирно-историческое значение. Папы воскресили погибавшую латинскую национальность и спасли Рим, средоточие церкви, от грозившей ему участи стать столицей лангобардского королевства. Начало светской власти пап связано с первым национальным подъемом Италии. История всех последующих столетий убеждает нас в том, что наибольшего могущества папы достигали в Италии тогда, когда на знамени их было начертано служение нации, а слабее всего они оказывались тогда, когда выпускали из рук это знамя.