Альдана Четыре новых человека - Надежда Кархалёва

Мортис застыл. Полностью, даже дыхание, кажется, задержал. И ход мыслей замер. Но глаза его стали вновь наполняться осмысленным выражением стремительно — и выражение это было полубезумным восторгом. Секунду спустя на лице его появилась улыбка, а ещё через мгновение он кинулся обнимать Дашку.

— Неужели!?! О, Ветры, это случилось!

— Так ты рад? — ляпнула Дашка.

— Не то слово! Наверное, тебе трудно это понять, но… Я уже давно мечтаю о нормальной семье, какой у меня самого не было.

— Я ещё несовершеннолетняя, — пробормотала Дашка.

Когда всё слишком хорошо — это тоже плохо.

— Ты ещё одного не учла. Пока в королевстве нет закона, разрешающего союзы вампиров и людей. Я минимум через полгода добьюсь, чтобы его приняли, а тебе к этому времени уже будет восемнадцать.

— Я не хочу становиться мамой! — в отчаянии крикнула Дашка. — Извини…

— Это тебе сейчас кажется, — он сжал её ладони в своих. — Я не могу представить, что ты не полюбишь его! Ты… У тебя очень доброе сердце. Я верю.

— Из меня будет плохая жена… отвратительная хозяйка…

— Когда мы будем жить в моём доме в Зальване — у меня там полно прислуги.

— Хорошо… Но… Я не могу так сразу сказать «Да», прости…

— А я ещё не делал тебе предложение! — улыбнулся Кеану.

— Но собираешься, — ровным утвердительным тоном произнесла Дашка.

— Да, — он с нежностью посмотрел на неё и снова поцеловал.

— Ну что? — оживилась Джессика, когда Дашка, не сопровождаемая мистером Мортисом, вышла из башни.

— Полон планов на будущее, — Дашка взяла её под руку (Джессика вздрогнула), словно ища у неё защиты… если, конечно, можно защититься от себя самой.

— То есть… ты с ребёнком ему ни к чему? — осторожно уточнила девушка, давно уверенная, что всё сложится именно так.

— Наоборот. Уже видит меня своей женой.

— Но ты ведь не собираешься соглашаться?!

Джессика думала, что перепугалась беззвучно. Она хотела задать похожий вопрос, но в более тактичной форме, пока не сообразив, как. Но было поздно.

— Семейная жизнь сейчас мне в ночных кошмарах снится, если честно, — призналась Дашка. — Вообще-то, мне было бы легче, если бы мистер Мортис стал отмахиваться. А мамой я себя хоть и могу представить, пусть такой же неважной, как и женой, но… Если мне придётся рожать и воспитывать ребёнка здесь, в Альдане — наверное, это не так страшно. Тут вы все его уже любите. Меня, рискну предположить, тоже, — она усмехнулась. — Нам пропасть не дадите. А в нашем мире… Нет, там всё слишком сложно, — Дашка вдруг замолчала и сильно замедлила шаг, задумавшись: — Слушай… А если я смогу вернуться в свой мир, когда мой ребёнок подрастать будет? Как ему тяжело будет! У нас совершенно другое всё: магии нет, техника одна, шумно, всё большое вокруг, давит, пугает… Природы нет почти, она — отдельно от человека, потому что он с ней в мире существовать не может — только воевать. Вот так вот всего лишить ребёнка — это жестоко!

Джессика успокаивалась. Любит своего будущего малыша Дашка, больше, чем все мы, вместе взятые. Что бы ей сейчас не казалось. Значит, скоро у неё будет своё счастье, большое и прочное. Если она, конечно, не согласится на предложение мистера Мортиса…

А Дашка впервые подумала о том, что, возможно, останется в Альдане навсегда.

Дома, узнав о том, что мистер Мортис намеревается сделать Дашку своей женой, все по очереди приклеивались к будущей маме с советами, пожеланиями, предостережениями и прочим арсеналом средств для доведения до кипения. Анна постоянно надоедала ей своей радостью: хорошего ты себе мужа отхватила, Дарья, богатого и при должности, только ты не зазнавайся, про нас не забывай, дом у тебя будет огромный, приглашай в гости (читай — к себе жить). Теона от Анны не очень-то отставала, но радость её была другого характера: ой, как замечательно, вы так друг друга любите, вы так друг другу подходите, он тебя на руках готов носить, малышу вашему повезло, что у него такие родители, как здорово, когда ваш ребёнок и мой подружатся, будем дружить семьями, а вдруг у вас будет мальчик, а у нас девочка, или наоборот, тогда, может быть, они друг друга полюбят и поженятся, какая у нас большая и дружная семья будет! Дерик, так и не ставший своей возлюбленной мужем, кидал Дашке одну-единственную фразу: «Как я тебе завидую!» — но с такой частотой, что вампирша определилась, чью кровь будет пить в следующий раз. Джейк заявлял, что это сумасшедший дом, и особняк мистера Мортиса превратится в то же самое, и что «мы от вас так просто не отстанем, и Мортис такого нашествия не вынесет, бросит тебя ко всем чертям и сбежит куда-нибудь в Чёрные Гавани, оставив тебе и особняк, и состояние». Алина довольно отмечала, что теперь мистеру Мортису можно с чистой совестью давать от ворот поворот. Оказавшаяся дома Марика принялась вспоминать знакомые семейные пары и на их примерах расписывать Дашке все особенности семейной жизни. Даже Шаки не осталась в стороне, всё расспрашивала вампиршу, сильно ли её любит мистер Мортис — так, как герои древних легенд своих возлюбленных (детальные пересказы прилагались).

Только Джессика и Саша не принимали в этом участия. Девушка верила, что Дашка не позволит вот так сразу забрать у неё весёлую, яркую жизнь взамен на другую, лишённую красок. Саша тихо терзался, не желая никого видеть. Ревность — откуда она взялась? Его чувства к Дашке давно преобразовались в дружеские… Так ему уже начинало казаться. А с тем, что у него шансов нет, он давно смирился, на её сердце не претендует… Так что это уже какое-то чувство собственности — я этим не пользуюсь, только любуюсь, но лишь я, и никто больше. Так к старым вещам относятся — никакой пользы, а выкинуть рука не поднимается. Душевные вопли перешли сначала в вой, потом — в повизгивание, под которое парень и задремал.

Его вырвал из дремоты скрип двери: в мансарду заглянула Джессика:

— Ой… Разбудила?

Саша сел, спрятал лицо в ладони и медленно опустил их, глянул на часы на стеллаже, сориентировался — три часа ночи, потянулся, упёр мутный взгляд на девушку и подумал, что ответить. Дремота его была неглубокой, он улавливал отдельные звуки на улице, в основном громкие голоса. Но надёжной — избавляла от необходимости разбираться в мыслях и чувствах. Впрочем, с Джессикой он не прочь поговорить, поэтому был выбран ответ:

— Нет, я не спал… Я просто задумался.

— Понятно. Ну, как ты? — Джессика зашла в комнату.

— Тяжело мне, — простонал Саша. — Скажи, вот на что я рассчитываю? На то, что Даша всю жизнь одинокой будет, и я смогу спокойно по ней вздыхать? И кто я после этого?