Безумный корабль - Робин Хобб

Ничего не получалось. Куда бы ни заводила ее очередная мысль, в конце пути непременно стоял Брэшен. Стоял, открывая целые миры новых возможностей. При попытке заглянуть в эти миры ей делалось не по себе. Она всячески старалась отвлечься, но непрошеные думы упрямо лезли в голову. Вот Брэшен сидит за столом на кухне, пьет кофе и кивает головой, слушая ее мать. Вот он склоняется над малышом Сельденом, чтобы на руках отнести его в кроватку. Вот Брэшен по-матросски цепко стоит у них в гостиной, глядя в ночь за окном…

«А еще, – зло напоминала она себе, – вот вам Брэшен, то и дело ощупывающий карман, где у него наверняка припрятан кусочек циндина. Это человек, много раз принимавший неправильные решения и наконец павший их жертвой. И нечего больше думать о нем!»

Альтия последний раз глянула в зеркало и торопливо устремилась к выходу. Совсем ни к чему опаздывать сегодня на собрание. На повестке дня было слишком много поистине судьбоносных решений…

К своему некоторому удивлению, в прихожей Альтия обнаружила Малту. Альтия окинула племянницу придирчивым взглядом, но при всем желании не нашла, что бы поправить. Она была почти уверена, что Малта перестарается с румянами, духами и драгоценностями, но нет – она выглядела почти так же скромно, как Альтия. Цветы в волосах были ее единственным украшением. Но даже и в простом официальном наряде Малта была так хороша, что просто дух захватывало. Глядя на племянницу, Альтия не могла ни в чем винить молодых людей, которые заглядывались на нее. И она взрослела прямо на глазах, причем не просто физически. За последние полтора дня она проявила зрелость суждений, которой Альтия от нее вовсе не ожидала. «Жаль только, понадобилось для этого семье оказаться в шаге от пропасти…»

Альтия постаралась ничем не выдать своего собственного волнения, а заодно подбодрить племянницу.

– Отлично выглядишь, Малта, – сказала она.

– Спасибо, – рассеянно ответила та. И нахмурилась, поворачиваясь к тетке: – Плохо только, что на собрание мы поедем с Давадом Рестаром. Не думаю, что это будет выглядеть хорошо…

– Вполне согласна с тобой, – ответила Альтия, удивляясь про себя, что Малта вообще об этом задумалась. Сама Альтия любила Давада – так, как любят странноватого и порой невоспитанного дядюшку. По этой причине она старательно закрывала глаза на ошибочность его нынешних политических пристрастий. Она была согласна со своей матерью: Давад слишком долго был близким другом семьи, чтобы между ними могли встать какие-то политические разногласия. И вот теперь ей оставалось только уповать на то, чтобы дружба с ним не ослабила ее позиций перед лицом Совета. Ее выступление в защиту дела семьи Тенира должно выглядеть цельным в своей праведности. Если ее сочтут пустоголовой особой, принимающей сторону ближайшего на данный момент мужчины, это будет непоправимое унижение. И она хотела, чтобы ее выслушали как Альтию Вестрит. А не как девушку, которую неоднократно видели в обществе Грэйга Тениры…

– Неужели карета с лошадьми в самом деле стоит так дорого? – вздохнула Малта. – Впереди целое лето… сплошные балы, приемы и вечеринки. Каждый раз зависеть от Давада? Не говоря уж о том, как это будет выглядеть в глазах других торговых семейств…

Альтия свела брови.

– У нас есть та старая карета. Если ты действительно хочешь помочь, мы вдвоем могли бы ее вычистить. Там уйма пыли, но она вполне крепкая и пригодная для езды. Вот тогда можно было бы подумать и о найме кучера с лошадьми. – Альтия пересекла комнату и выглянула в окно. Неожиданно обернулась и озорно глянула на Малту через плечо: – А что, я и сама могла бы править конями! Когда я была в твоем возрасте, Хейкс, наш кучер, иногда доверял мне вожжи. Мама, правда, не одобряла, зато папа не возражал…

Малта шутки не поддержала:

– Это было бы еще унизительнее, чем с Давадом в его тарантасе кататься.

Альтия пожала плечами и снова стала смотреть в окно. Всякий раз, когда ей начинало казаться, будто у них с Малтой налаживаются какие-никакие отношения, девчонка отталкивала ее.

Мать и Кефрия вошли в прихожую, как раз когда на подъездной дорожке появилась карета Давада.

– Не будем ждать, – предложила Альтия. И распахнула дверь дома еще прежде, чем Давад успел выбраться из кареты. – Стоит ему оказаться в доме, как он потребует вина и печенья. Боюсь, на это у нас нет времени, – пояснила она, встретив неодобрительный взгляд сестры.

– Да, – согласилась мать, – опаздывать нам незачем.

Все вместе они вышли наружу. Изумленный кучер еще не слез с козел, когда Альтия сама открыла дверцу кареты и стала вперед себя подсаживать туда родственниц. Давад послушно втиснулся в уголок, освобождая им место. В итоге Альтия оказалась с ним рядом. От него несло какими-то духами, настоянными на мускусе, причем не с меньшей силой, чем от платья Альтии – камфарой. Утешало только то, что поездка будет не длинной. Кефрия, мать и Малта устроились напротив. Давад скомандовал кучеру, карета дернулась и покатила вперед. Размеренный скрип, издаваемый ею на ходу, говорил о скверном уходе. Как и пыль, накопившаяся в швах внутренней обивки. Альтия отметила это про себя, но вслух, конечно, ничего не сказала. Давад никогда не умел заставить своих слуг работать как следует…

– Посмотрите только, что я вам привез, – объявил вдруг Давад. И вытащил небольшую коробочку, перевязанную лентами. Сам открыл ее – внутри оказался набор липких желейных конфет, по которым Альтия, помнится, с ума сходила, когда ей было шесть лет. – Я-то знаю, что вам нравится больше всего! – похвастался Давад. Сам взял конфетку и передал коробочку дамам.

Альтия осторожно взяла клейкое лакомство и отправила в рот. Они с Кефрией быстро переглянулись. У обеих в глазах было одно и то же: они терпели Давада, потому что любили его. Кефрия выбрала себе красную конфетку.

Что касается Давада, то он так и сиял.

– Какие вы у меня красавицы, глаз просто не отвести! И пусть все прочие торговцы от зависти полопаются: кто еще привезет на Совет полную карету прелестниц? Небось, палкой придется ухажеров отгонять!

Альтия с Кефрией должным образом поулыбались. Такие, с позволения сказать, комплименты они выслушивали с детства и давно к ним привыкли. Малта напустила на себя оскорбленный вид, а мать заметила:

– Как ты язык себе не намозолишь, Давад. Льстишь нам и льстишь. Неужели после стольких-то лет ты все думаешь, будто однажды мы поверим тебе? – Потом слегка нахмурилась и попросила младшую дочь: – Альтия, поправь, пожалуйста, Даваду шейный платок. А то у него узел к самому уху сполз.

Альтия посмотрела и мигом поняла, о чем в самом деле беспокоилась мать. На тонком желтом шелке платка, на самом видном месте, красовалось жирное пятно. Вероятно, от соуса. Платок очень плохо вязался с официальным костюмом торговца, но Альтия не стала уговаривать Давада его снять: все равно без толку. Вместо этого она распустила платок и повязала его заново, удачно спрятав пятно.

– Спасибо, девочка моя, – сказал он благодарно и ласково потрепал ее по руке. Альтия ответила улыбкой. Потом покосилась на Малту и увидела, что та смотрит на них с отвращением. Альтия энергично шевельнула бровью, призывая юную племянницу проявить понимание. Она могла понять жгучую неприязнь, которую Малта питала к Даваду. Она сама чувствовала примерно то же, когда задумывалась о его действиях в последнее время. Он не только спутался с «новыми купчиками» и перенял их недостойные повадки, но и пошел еще дальше – встал на их сторону против своего собственного сословия. Теперь он в открытую держал их сторону на собраниях торговцев. Он выступал посредником между некоторыми старинными семьями, докатившимися до сущей нужды, и алчными «новыми», жаждущими перекупить их наследные земли. По слухам, он очень тонко вел такие торги, причем в выигрыше неизменно оказывался… нет, не обедневший собрат-торговец, а приезжий толстосум. Альтии трудно было поверить, что правде соответствовала хоть половина всего, что люди болтали про Давада. Но вот на то, что он не только сам использовал в своем хозяйстве рабов, но и взялся торговать ими, закрыть глаза было нельзя. Казалось бы, дальше уже ехать некуда, но Давад умудрился. По городу ходила сплетня, будто он каким-то боком связан с «новыми купчиками», вознамерившимися купить «Совершенного»…

И вот она смотрела на добродушного толстяка, сидевшего с нею рядом, и гадала про себя, в какой момент даст трещину ее привязанность к этому человеку? И не сегодня ли вечером он наступит, этот момент?…

Она решила занять время беседой, а заодно и отвлечься.

– Ну что, Давад, – сказала она. – Сколько знаю тебя, ты всегда в курсе всех самых забавных сплетен Удачного. Что же интересненького ты слышал сегодня?

Альтия рассчитывала на рассказ о каком-нибудь легком скандале, не более. У Давада все же были свои принципы, и распространением по-настоящему грязных кривотолков он не занимался.