Радуга - Патриция Поттер

Маневр отступления начался, когда она сделала вид, что принимает его решение.

— Я возвращаюсь, — объявила она однажды утром.

— Куда? — сузил глаза Квинн.

— В Виксбург. Я буду по-прежнему работать с Подпольной железной дорогой.

— Иди к черту.

Она пожала плечами.

— Ты же сказал, что хочешь жить один. Если ты будешь жить своей жизнью, тогда и я буду жить своей. Я даже могу выйти замуж за Гила. Никто не заподозрит его жену.

— А как же Лиза? — напряженно спросил Квинн.

— Ах, я поеду с тобой в Канаду и позабочусь, чтобы у нее было достаточно денег, чтобы хорошо устроиться. А потом я поеду домой.

— Черта с два ты поедешь. Наступило время для атаки с фланга.

— Ты уже говорил, — спокойно заметила она, — что тебе надо делать то, что ты должен. Так ведь и мне тоже. Я никогда бы не согласилась поехать с тобой на Запад. Я нужна людям.

“Ты нужна мне” — эти слова он так и не произнес вслух. Он стоял, прислонившись к стене, убрав руки за спину. Его пальцы впились в доски — он изо всех сил сдерживал опасные слова, готовые вылететь, как лава извергающегося вулкана.

— Теперь это очень опасно, — сказал он напряженно-спокойным голосом.

— Почему? Меня никто не видел. Они видели только черного слугу. Никто не сможет связать меня с побегом Лизы, никто ведь не знает, что она моя сестра, а Мерриуэзеры скажут, что все это время я была с ними или ездила к своим друзьям.

Черт возьми, она была права. Они чертовски хорошо ее защищали. Слишком хорошо, подумал он. Ему была невыносима мысль, что она вернется к прежней опасной жизни. До сих пор ей везло. Но он-то знал, что удача ей может изменить. Ему пришлось обратиться к Кэму за поддержкой.

Он показал глазами на беспокойно мечущегося на постели Кэма.

— Разве этого не достаточно?

— Ничего недостаточно, если чего-то хочешь… Очень хочешь.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — грубо и зло сказал Квинн.

— Тогда скажи мне, — сказала она агрессивно, — скажи-ка, почему ты так боишься жить.

— Хорош, — гневно ответил он. — Хочешь услышать — я тебе скажу. Ты спрашивала про Терренса. Я расскажу тебе о нем. Это был мой самый лучший друг. Он никогда не сдавался. Никогда. Он был уверен, что однажды мы убежим. И меня уверил в этом.

Но один охранник особенно невзлюбил меня. Видит Бог, ему было очень легко выразить свою неприязнь. Правила запрещали все. Разговоры между заключенными. Взгляд, который мог быть расценен как неуважительный, минутную задержку в работе на лесоповале. У британцев были весьма изощренные наказания, включавшие яму с водой. Туда погружали провинившегося и оставляли на несколько дней. Если человек засыпал, то он тонул. После такого наказания, я очень ослабевал и спотыкался, когда мы таскали бревна. Охранник начал избивать меня дубинкой, а Терренс набросился на него. Получилось так, что он убил охранника.

Не имело значения, что это произошло случайно. Терренс был обвинен в убийстве и приговорен к смерти. Они забили его плетьми до смерти. Каждое утро в течение трех дней они тащили его к позорному столбу, а всех нас заставляли смотреть. Каждое утро он получал сотню ударов, а потом его тащили в темный подвал, где его раны загнаивались, а на следующее утро они опять вскрывались. Он умер на третий день.

— Боже мой, — прошептала Мередит.

— Тогда, милая Мередит, — жестко сказал он, — я решил, что нет никакого “Боже”.

— Квинн… — больше она ничего не могла произнести. Ужас был слишком велик, а в глазах Квинна стоял ад.

— Но это еще не все, Мередит, — продолжал он ровным невыразительным голосом. — Тогда мне хотелось умереть, но что-то, — может быть, последние слова Терренса, — остановили меня. Я жил ради него, чтобы убежать, так как я мечтал об этом все эти годы. И у меня получилось, с помощью моей семьи и детектива, которого они наняли. Он отправил отцу письмо, в котором сообщал, что разыскал меня и скоро сможет помочь мне бежать. Отец и старший брат оставались в Новом Орлеане, и, даже когда разразилась эпидемия оспы, они не уехали. Бретта они отправили вверх по реке. Но сами хотели остаться, чтобы встретить меня, когда я вернусь домой, и оба заразились оспой. Они оба умерли за неделю до того, как я прибыл в Новый Орлеан. Как и Терренс, они умерли из-за меня. Почти как Кэм. — Его голос проникал в самое сердце Мередит, в каждый уголок ее души.

Он взглянул на ее потрясенное лицо, и ему страстно хотелось обнять ее, но рассказ, казалось, заморозил его. Один уголок его губ приподнялся.

— Я не допущу, чтобы ты оказалась следующей жертвой, Мередит.

— А разве я еще не жертва? — тихо спросила она. — Тебе уже принадлежит мое сердце. А без него в этом теле мало что остается.

Ее слова проникли в сердце Квинна, как кинжал. Он поднял руку и беспомощно уронил ее.

— Я не буду рисковать, — сказал он просто.

— Черт тебя возьми, — вдруг сказала Мередит, и выразительность ее тона заставила Квинна снова посмотреть на нее. — У тебя нет никакого права решать за других, — сказала она.

— У меня есть это право, — закричал он в ответ с гневом и отчаянием.

— Глупый осел, — сказала Мередит. Она отвернулась к потайной двери в стене, не желая, чтобы он видел ее слезы, перешагнула через порог и захлопнула дверь за собой, оставив его в изумлении глядеть на стену.

— Ты действительно осел, — раздался хриплый голос с кровати, где лежал Кэм. Квинн резко обернулся и увидел, что Кэм пытается подняться, а его тело, впервые за несколько дней, не покрыто капельками пота.

— Не вмешивайся, Кэм, — предупредил Квинн, но его голос звучал не так холодно, как ему бы хотелось. На самом деле он был очень рад видеть дерзкое выражение в глазах Кэма.

— Как Дафна?

— М-м-м, я думал… не говорить ей ничего, пока мы… не будем уверены…

— Кэп, она имеет право знать, — и Кэм тяжело вздохнул. — Вы не можете защитить всех, особенно если они не хотят, чтобы их защищали.

— Ты… слышал?

— Достаточно. Я сам принял решение, кэп, поехать за вами. Вы за меня не решали. Вы ведь даже приказывали мне не ездить.

Взгляд Квинна стал тяжелым.

— Не очень-то старательно ты выполняешь приказы, да? — Да. И не надейтесь, что когда-нибудь буду. Это тоже часть свободы, которую вы мне дали. Так что теперь не жалуйтесь.

— Черт тебя возьми!

— Не отпускайте ее, кэп.

Эта мысль удивила Квинна. Они никогда не вмешивались в частную жизнь друг друга. Он взглянул на Кэма, и что-то в его душе просветлело. Кэм будет жить. Может быть проклятие оставило его. Но тут же он опять вспомнил изувеченное тело Терренса. Если что-нибудь случится с Мередит…

Кэм видел, как в глазах Квинна мелькнула и погасла надежда. Он повернулся к стене и закрыл глаза, но сначала сказал свое последнее слово.