Гэбриэль Конрой - Фрэнсис Гарт

Гэбриель раздел его и обнаружил в мякоти бедра пулевое отверстие; бедренная артерия, по счастью, не была задета; Гэбриель приготовился оказать раненому нехитрую хирургическую помощь; за годы своей врачебной практики он привык смягчать ее почти что женской нежностью ухода. Он был поражен, увидев, насколько худ и истощен его молодой друг. Гэбриель накопил немалый опыт, и сейчас мог безошибочно сказать, что его пациент, который до самого последнего момента изумлял его своей подвижностью и энергией, в самом деле был очень больным человеком, нуждавшимся в серьезном лечении и спокойном домашнем режиме. Откуда бралась сила в этом хрупком теле? Гэбриель был растерян. Он грустно оглядывал собственную медвежью фигуру, словно виня себя, что не смог поделиться здоровьем с этим исхудалым окровавленным Адонисом.

С бесконечной осторожностью, словно молодая мать над первенцем, он склонился над Джеком, остановил кровь, перевязал рану; так искусно он делал все это, что Джек даже не застонал; к тому же Гэбриель мурлыкал под нос какую-то песенку, навевавшую на пациента дрему. Только раз переменилось выражение лица у Гэбриеля, когда у самого устья штольни что-то хрустнуло вдруг, — наверное, то была белка или пробежавший заяц. Гэбриель схватил в объятия недвижное тело друга и прижал к груди. В эту минуту он был подобен львице, охраняющей детеныша. Нужно заметить, что Гэбриель, не знавший роскоши и никогда не общавшийся с людьми того круга, к которому принадлежал Джек Гемлин, был несколько смущен дорогим тонким бельем игрока. Когда он расстегнул на нем сорочку, чтобы выслушать сердце, то с инстинктивной деликатностью легонько отстранил изящную золотую цепочку с какими-то сувенирами, которую молодой повеса носил на шее. Но в одном — открытом — медальоне он увидел портрет девушки, от которого у него сразу перехватило дыхание. Девушка была бы совершенной копией его сестры Грейс, если бы не какая-то тень на прелестном лице, от которой у Гэбриеля защемило сердце. Он еще раз внимательно поглядел на медальон.

— Наверное, ее фотографировали в очень хмурый день, — пробормотал он про себя, — или же здесь, в штольне, мало света; или карточка потемнела от жара у него на груди. А может, с ней корь приключилась за это время; да нет, точно помню, хворали они корью в одно время с Олли. — Гэбриель помолчал, глядя на бесчувственного Джека, распростертого на земле, и силясь как-то соединить его с давно минувшими событиями своей жизни. — Нет, — промолвил он наконец, грустно вздыхая, — не может того быть! Откуда ему знать Грейс? И не Грейс это вовсе, а какая-то совсем незнакомая девушка. Да и статочное ли то дело, Гэбриель, пользоваться болезнью человека и совать свой нос куда не следует?

Он быстро опустил медальон и застегнул на Джеке сорочку. Раненый пошевелился.

— Питер! — позвал он слабым голосом.

«Не иначе как дружка кличет», — подумал Гэбриель, потом сказал громко, успокаивающим тоном, как полагается при беседе с больными:

— Вы Питера зовете? Сейчас пошлю за ним. Минуты не пройдет, и Питер будет здесь.

— Пит, — сказал Джек, повышая голос. — Подними кобылу, не то она мне совсем ногу раздавит! Неужели сам не догадаешься?.. Я загнал ее, Пит… Теперь не поспею… Пока доберусь, они его вздернут…

Сердце замерло в отважной груди Гэбриеля. Если жар у Джека усилится и он будет так громко стонать, их найдут наверняка! По счастью, Джек тут же вышел из забытья и уставился своими карими глазами на Гэбриеля. Гэбриель ласково улыбнулся.

— Не значит ли сие, что я умер и погребен? — серьезнейшим тоном вопросил Джек, озирая земляной свод над головой. — Или я все еще брежу?

— Да нет, вы бредили самую малость, — ответил Гэбриель, испытывая облегчение сам и стараясь успокоить раненого. — Сейчас у вас дела пошли на лад.

Гемлин попробовал приподняться на локтях, но без успеха.

— Это вы, положим, врете, — сказал он добродушно. — Какие наши ближайшие планы?

— Если вы выслушаете меня спокойно и не станете сердиться, — ответил Гэбриель, — я точно скажу, что нам нужно делать. Прежде всего, пока рана у вас не воспалилась, нужно найти врача; а это невозможно, если мы будем держаться друг за дружку. Только что вы обещали зря не сердиться и выслушать меня до конца, — продолжал Гэбриель, стараясь говорить как можно убедительнее. — Вот, предположим, выхожу я к ребятам, к тем что нас ловят, и говорю им: «Сдаюсь, берите меня голыми руками, но только в штольне у меня остался друг; он тут совсем ни при чем; вы должны срочно доставить его к врачу». Поняли теперь, к чему я клоню? У них ни единой улики нет против вас! — добавил Гэбриель с прехитрым видом. — А я под присягой покажу, что силой заставил вас идти с нами; и Джо Холл подтвердит, что ранил вас из пистолета.

Речь Гэбриеля сильно развеселила Джека Гемлина, несмотря на мучившую его боль в ноге и на общие мрачные перспективы.

— Я вам очень признателен за заботу, — сказал он, усмехаясь. — Беда лишь в том, что на меня уже выдан ордер за конокрадство, и лечиться у этих ребят мне нет никакого расчета. Убийство мексиканца они вам, быть может, еще и простят — мексиканцы нынче сильно упали в цене, — а вот меня за покражу мустанга у их вожака никак не помилуют. Тем более что от мустанга мало что осталось. Я отвергаю ваше предложение, сэр!

Гэбриель глядел на Джека, ничего не понимая.

— Когда я привез Олли в Уингдэм, времени оставалось совсем в обрез; вот я и решил обменять свою кобылу и двуколку на этого коня, а формального согласия владельца получить не успел, — пояснил Джек и тут же самым лукавым образом использовал недоуменное молчание собеседника. — Вы в отчаянии, и я вас понимаю. Вы в скверной компании, Гэбриель! Скажу вам откровенно, что довело меня до конокрадства: лень и нерадивость! В жизни главное быть точным, Гэбриель. Если уж вы решили пойти на урок в воскресную школу — не опаздывайте! В дальнейшем возьмите себе это за правило!

— Плохо без лекарств, — уныло пожаловался Гэбриель. — Сейчас бы вам добрый глоточек виски!

— Не принимаю горячительных напитков без специального предписания врача, — сурово возразил Джек, — они меня слишком волнуют. А всякое волнение мне вредно. Что мне сейчас нужно — это успокаивающее снотворное средство. Вот в таком роде…

Он хлопнул себя по ноге, но сразу побелел, и улыбка сменилась на его лице гримасой боли.

— Только бы дождаться темноты, — сказал Гэбриель, — а там я вас перетащу к холму Конроя, в лес. В лесу вам сразу полегчает, мы проведем там ночь, а утром уйдем в другую штольню. Ничего лучшего пока не придумаешь! — виновато добавил Гэбриель.