Путешествия на берег Маклая - Николай Миклухо-Маклай

С большим ожесточением принялся я за таро, которое мне подали туземцы, и полагаю, что это была самая большая порция, которую я когда-либо ел в Новой Гвинее. Утолив голод, я припомнил главную причину, которая привела меня в Гориму, и подумал, что теперь как раз подходящее время поговорить с туземцами, имея под рукою человека, могущего служить мне переводчиком. Я его скоро нашел и сказал, что желаю поговорить с людьми Горимы и узнать, что они могут мне сказать. Я предложил ему созвать сейчас же главных людей Горимы. Пока я занялся устройством своего ночлега. У входа в буамрамру собралась значительная толпа людей, созванных моим переводчиком. Последний объявил мне, что все люди Горимы (т. е. тамо-боро) в сборе. Обратившись к переводчику, я велел, чтобы в костер подбросили сухих щепок для более сильного освещения буамрамры. Когда это было сделано, я сел на барум около костра, освещавшего лица присутствующих. Первые мои слова переводчику были: «Абуй и Малу здесь или нет?» Перед тем, забыв эти имена, я должен был пересмотреть мою записную книжку, так как я записал их вчера вечером в полутемноте. Когда я назвал эти два имени, туземцы стали переглядываться между собою, и только через несколько секунд мне было отвечено, что Абуй здесь.

– Позовите Малу, – было мое распоряжение.

Кто-то побежал за ним. Когда Малу явился, я встал и указал Абую и Малу два места около самого костра, как раз против меня. Они с видимым нежеланием подошли и сели на указанные мною места. Затем я обратился с короткою речью к переводчику, который переводил по мере того, как я говорил, т. е. почти слово в слово. Содержание речи было приблизительно следующее. Услышав вчера от людей Богата, что двое людей Горимы, Абуй и Малу, хотят убить меня, я пришел в Гориму, чтобы посмотреть на этих людей (когда я стал поочередно глядеть на обоих, они отвертывались каждый раз, как встречали мой взгляд); что это очень дурно, так как я ничего дурного не сделал ни Абую, ни Малу и никому из людей Горимы; что теперь, пройдя пешком от Богата до Горимы, я очень устал и хочу спать; что сейчас лягу и что если Абуй и Малу хотят убить меня, то пусть сделают это, когда я буду спать, так как завтра я уйду из Горимы.

Договорив последние слова, я направился к барле и, взобравшись на нее, завернулся в одеяло. Мои слова произвели, кажется, значительный эффект среди слушателей. По крайней мере, засыпая, я слышал возгласы и разговоры, в которых мое имя не раз было повторено. Хотя я и хорошо спал, но просыпался несколько раз, но это происходило не из опасения перед туземцами, а вероятнее, по причине моего тяжеловесного ужина, которого я всегда избегаю.

На другое утро я был, разумеется, цел и невредим, и перед отъездом из Горимы Абуй принес мне в дар свинью почтенных размеров и вместе с Малу непременно пожелал проводить меня не только до Богати, но и в таль-Маклай.

Этот эпизод, рассказанный и пересказанный из деревни в деревню, произвел значительный эффект.

Экскурсия в деревню Телята

Моя шлюпка (динги), будучи слишком малою для помещения провизии на несколько дней и разных вещей (как-то: стола, складного табурета, гамака и т. п.), необходимых для многодневной экскурсии, и, кроме того, ввиду своей плоскости рискующая быть легко залитой при большом волнении, показалась мне неудобною для экскурсии в Телята. Я решил поэтому воспользоваться одним из больших «ванг» Били-Били. Эти пироги, как я уже говорил, имеют довольно поместительную хижину на платформе, так что в одной из таких пирог я мог не только уместить все мои вещи, включая даже и висячую керосиновую лампу, но нашел место и для стола, и для моего небольшого кресла. В хижине же другой пироги поместился Сале со всеми кухонными принадлежностями.

Деревня Телята

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая. Июль 1877 г.

Каждым вангом управляло двое людей; один из них управлял парусом, другой – рулем. Один ванг принадлежал моему старому приятелю Каину, другой – Кисёму, очень энергичному, но, к сожалению, чересчур болтливому жителю Били-Били. Люди этой деревни из поколения в поколение ежегодно по нескольку раз совершают путешествия вдоль северо-восточного берега до деревни Телята; они изучили эту местность, господствующие ветра, периодичность их, течение, самые удобные пристани вдоль берега и т. д. Поэтому было вполне естественно, что я предоставил моим спутникам всю мореходную часть экспедиции, уговорившись только, что мы будем останавливаться в каждой деревне столько времени, сколько это будет для меня необходимо. Каин и Кисём объяснили мне, что все переходы из деревни в деревню вдоль берега мы будем делать по вечерам или по ночам, пользуясь береговым ветром, который дует равномерно каждую ночь, начинаясь через час или два по заходе солнца и продолжаясь до рассвета. В продолжение дня нам невозможно было бы бороться с противным SO, который иногда дует очень свежо.

Деревня Телята

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая. Июль 1877 г.

Итак, часов в 8 вечера туземцы Бонгу помогли людям Били-Били спихнуть оба тяжеловесных ванга в море. Ветер был незначительный, так что мы стали двигаться вперед очень медленно. Я, будучи уже знаком с этим берегом, лег спать, вполне полагаясь на опытность Каина и Гассана. В некотором отдалении двигалась за нами и другая пирога, с Кисёмом, его сыном и Сале в качестве пассажира.

Ванг блангути – двухмачтовая парусная лодка. Остров Били-Били

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая. 5 октября 1877 г.

6 июля на рассвете мы проходили мимо мыса Риньи, который туземцы называют Тевалиб. Мыс этот состоит из поднятого кораллового рифа, возвышающегося футов на 15–20 над уровнем моря в виде черноватой, изъеденной прибоем стены, над которой в свою очередь поднимается первобытный лес. Пройдя мыс Тевалиб, мы очутились у песчаного берега (называемого улеу на диалекте Бонгу). В этом месте за деревьями виднелись хижины покинутой деревни Бай. Немного спустя мы прошли отмель, около которой вода сильно волновалась и пенилась; это была, вероятно, та самая, которую посылал осматривать командир «Витязя».

По мере того как мы проходили, несколько туземцев бежали по берегу, стараясь рассмотреть, кто могли быть эти странно одетые люди (я и Сале), плывущие на вангах Били-Били.

Дарем в деревне Бай

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая. Июль 1877 г.

Пройдя устье реки Говар,[136] мы должны были вытащить наши ванги на берег, так как наступил штиль; при этом нам немало помогла система блоков […],[137] данная мне П. П. Новосильским еще в 1871 г. и за которую я не раз был ему очень благодарен. Мои спутники скоро выучились их применению и обращались с ними очень ловко.