Жемчуг богов - Сергей Юрьев

Все было ясно… Жрец сошел с ума. В последнее время он все чаще отправлялся в страну духов коротким путем — накурившись горькой пыли высушенного серого гриба. Если бы у него осталась хоть капля разума, он бы вспомнил, что ватахи имеют власть над иллюзиями лишь в пределах своих земель, и уже в нескольких стычек «завоеватели» будут истреблены, поскольку обычаи ватаху-воина запрещали отступать или уклоняться от боя, если противник уже нанес удар.

Она вышла из ворот святилища в сопровождении шести младших жрецов, облаченная в алый саван, чтобы на нем не проступили пятна свежей крови. Потом, когда кровь свернется и почернеет, ведьмы-прорицательницы прочтут на саване послание Великого Ватаху и скажут всем урду, доволен ли Красный Беркут жертвой или его кровавая жажда осталась неутоленной.

Мартин-Седуватахучепанипарду уже стоял на верхней ступени жертвенника, сжимая в левой руке вонючий нож, а смертница ступила на нижнюю. Она была воистину бледнолицей. Ее лицо, казалось, не было вообще тронуто загаром, и только слабый румянец проступал на щеках. Странно, но она шла вперед вполне уверенно, хотя ее должно было пошатывать от снадобий, несущих радость и покой. Глаза ее были закрыты, но она не нащупывала ногой каждую ступень, а шла вверх спокойно и уверенно, как будто уже сотни раз поднималась по этой лестнице, и множество ее сердец стали пищей Красного Беркута.

Еще несколько шагов, и снизу донесется барабанный бой — сначала медленно, а потом постепенно учащаясь до ритма биения сердца, и в этот момент надо располосовать ей грудь и…

Она открыла глаза, как только Мартин занес нож для удара. Клинок увяз в пустоте, а сам он, потеряв равновесие, повалился туда, в эти два огромных зрачка, в два бездонных колодца. Как это — он один — и сразу в два… Но падение кончилось, не оставив времени для размышлений. Бархатная тьма сменилась серебряным сиянием, в центре которого медленно вращалась роза, а на лепестке сидела та самая жертва, глаза которой только что поглотили его. Алый саван выглядел, как один из лепестков и, казалось, прирос подолом к цветку…

— И зачем ты хочешь меня убить? — Ни волнения, ни страха — одно лишь милое праздное любопытство, скрашенное едва заметной улыбкой.

— Ты принадлежишь Великому Ватаху. — Мартин решил быть осторожным, Красный Беркут мог просто испытывать его.

— Я никому не принадлежу. — Теперь она улыбнулась одними глазами. — Я принадлежала своим грезам, но теперь это в прошлом. В прошлом, которого нет.

Он все-таки решил попробовать довести дело до конца. Необходимо было увидеться с самим Великим Ватаху, но лишь несущий сердце жертвы мог удостоиться такой аудиенции. Нож снова вонзился в пустоту, а на плечо сзади легла легкая, но твердая рука.

— Смотри! — Она подняла ладонь вверх, продолжая другой рукой сжимать его плечо. Хватка не казалась слишком уж жесткой, но он знал, что вырваться невозможно.

Прямо над головой среди черной пустоты вращалась, переливаясь всеми цветами радуги, огромная жемчужина, из-за нее выглядывала еще одна, а еще дальше нить, унизанная жемчугом, уходила в бесконечность.

Это было ожерелье Сквотантхагани, и Красный Беркут, парящий возле ближней жемчужины, казался воробьем, который пытается утащить в укромное место непомерно большую хлебную корку…

265-я зарубка на Лампе, утро

— Может быть, все-таки хватит! На том свете успеем еще и вечного блаженства вкусить, и в огороде покопаться. — Лопо уже не в первый раз призывал Сандру приступить к активным действиям по возвращению из сказки в быль, но, поскольку собственного плана у него не было, разговоры так и оставались разговорами. — Ты хотя бы объясни, чем ты сейчас занимаешься.

Последние несколько дней Сандра с утра, сразу после купания исчезала, чтобы через мгновение материализоваться в библиотеке, где ее поджидал Гет и разложенные на столах бумаги, испещренные непонятными знаками, похожими на те, что были нацарапаны на камнях в Каркуситантхе. Бумаги были из черного кожаного саквояжа, который Сандра прихватила на месте крушения парусника. Здесь же лежало несколько свитков, а вместо одного из книжных стеллажей к стене прилипла примитивная карта, на которой отсутствовала сетка координат, а очертания материков были искажены до неузнаваемости. Время от времени Сандра стирала с нее пальцем непонятные знаки и на их месте возникали надписи на ромейском языке, странные надписи… Кальмтурхан, Вальпур, Эрдосс…

— Или ты мне все объяснишь, или я сейчас же отправляюсь в Велизор. — Он поднял один из свитков и попытался швырнуть его обратно на стол, так чтобы с грохотом, но бумага, отягощенная свинцовой печатью на веревочке, медленно опустилась на место, не создав никакого шума. — Может быть, с этой Эленгой или как ее там, будет проще договориться, чем с тобой.

— Попробуй. — Она даже не посмотрела в его сторону. — Только вышвырнут тебя обратно, не успеешь через долину перелететь. Там девять ветров постоянно патрулируют. Асы, герои. К Велизору просто так не подступишься. Я уже пробовала.

— Ну, тебе-то ветры нипочем…

— Так они сразу к басилее летят. Жаловаться. А у нее все схвачено. Поражает воздушные цели, не вставая с трона. Попробуй, конечно, но не советую…

— Что с тобой происходит? — Лопо вдруг ощутил себя совершенно одиноким и бесполезным существом, даже не человеком, а именно существом.

Она отвлеклась от своих бумаг и посмотрела на него почти, как раньше…

— Лопо, дорогой, любимый, единственный, у нас все в порядке, но, ты понимаешь, пока я не закончу перевод этой рукописи, я не успокоюсь. А закончу я скоро. Может быть, сегодня к вечеру. Просто там больше половины слов, которых Гет не знает, и знать не может, приходится домысливать. Понимаешь, тут самое удивительное, что эрдоссцы говорят на языке Велизора, но пользуются письменностью точно такой же, как у маси. Именно здесь может быть ключ к нашему возвращению. Поверь, я только об этом и думаю… — Она вновь уткнулась в бумаги, видимо, решив, что сказала достаточно.

Ну вот, оставалось только исчезнуть на неопределенное время, затеряться где-нибудь среди необитаемых вершин или вернуться в Притвор Видящих, или попробовать встретиться с владыкой Варлагора, а может быть, попытаться добраться до Сели, местной луны…

— Дай почитать?

— Что?

— То, что успела перевести.

Она молча сунула ему небольшой томик в черном переплете и снова отключилась от внешних раздражителей.

«…те, кто живет в нищете, озабочены ежедневной добычей хлеба насущного, обладатели богатств заняты их преумножением, и редко у кого возникает мысль о том, что наше земное существование — ничтожная часть жизни. Лорд Кабоаанен как-то на приеме в аристократическом собрании высказал недоумение, узнав о моих планах в очередной раз снарядить экспедицию к Харваралору и лично возглавить ее. Впрочем, салонная болтовня не помешает мне осуществить свой план, как только закончится война Эрдосса за южные провинции…» — Лопо взглянул на обложку, и на ней тут же нарисовалось золотыми буквами: «Дневники, путевые заметки и прочие записи лорда Талваалронга пэра Эрдосса».