Наследники легенд(Последняя легенда) - Ирина Шевченко

   - Три дня и три ночи, - опять не сдержалась я.

   - Нет. Меньше. Но несколько часов - точно. Поначалу колдун побеждал. Потом Велерина верх взяла, и хотела уже его убить, как появилась вдруг Лесная Фея.

   - Кто?

   - Лесная Фея. Чародейка из Леса. Добрая.

   - А, ясно.

   - В общем, пришла Лесная Фея и говорит Велерине: "Не убивай его. Хоть и много он зла совершил, но он мой брат. Если он умрет, не выдержит моё сердце, потому что я люблю его, каким бы он ни был". Жаль стало Велерине добрую Фею, не стала она убивать её злого брата, а заперла его там, где не мог он уже никому вредить и время вертеть. А люди, что с чародейкой в Пустоши ходили, по домам возвратились. Один женился, второй корову продал...

   - Третий от тёщи раз и навсегда избавился, - хихикнул Эйкен.

   - А четвертый наконец-то утопился, - с присущим ей "оптимизмом" в голосе закончила Вель. - Идём дальше, или еще кто-нибудь сказку расскажет?

   А мне понравилось. Конечно, непонятно, чем этот повелитель такой злодей, вроде не убил никого - так, с временем побаловался. Хотя, если глубже смотреть, как Велерина, то да, дело серьезное. А еще неясно, что это за Фея такая, первый раз про нее слышу. И концовка сжатая. А в целом - неплохо. Можно будет детям рассказать, они такие истории любят.

   И мы сами немного развеялись. К полудню вышли к небольшому озерку и остановились тут, как и планировали: отдохнуть, искупаться, вещи простирнуть. Потом, конечно, придется ждать, пока они просохнут, но в отсутствии магии солнце и ветер с этой задачей справятся, и часа через три-четыре можно будет продолжать путь в никуда.

 ***

   Впервые вода была просто водою. В ней не ощущалось родственной силы. Теперь она просто смывала с тела пот и грязь, а не обнимала его как когда-то, нежно и страстно. На ум пришло сравнение с мертвой любовницей, и Сэллер поморщился, ощутив себя извращенцем, ласкающим холодный труп. Нырнул в последний раз, отбросил назад мокрые волосы и выбрался на берег.

   - Жуть, да? - спросил брат.

   - Да.

   Най не выдержал первым. Наскоро обмылся, брезгливо кривясь, и выскочил из воды, пустой, как и всё здесь. Теперь сидел на песке. Его каштановые волосы, выгоревшие на саатарском солнце, а потому бывшие светлее, чем у брата, топорщились смешным ёжиком, и Сэл, глядя на него, пожалел, что не подстригся ещё в Марони - его шевелюра высохнет не скоро.

   - Не злишься, что я тебя сюда притащил?

   - Злюсь? - удивился Найар. - Я же сам напросился, чего теперь злиться? Разве что - на самого себя. Ничего, продержимся. А потом вернемся и настоящую книгу про Пустоши напишем.

   - Точно.

   И мышцы тянуло. Слабаком Буревестник не был, но такие привычные для прочих людей вещи, как усталость, тяжесть, трудная дорога, он, благодаря своему дару, обычно не замечал, и сейчас даже незначительная ломота в спине и ногах ужасно раздражала. А ещё хотелось спать - разморило на солнце после нескольких часов ходьбы.

   Сэл откинулся на спину и закрыл глаза. "Если засну, Най разбудит, - решил он. - А если и Най заснёт, то кто-нибудь из ребят придёт, чтобы позвать обедать. А если все заснут...". Что случится, если все заснут, он додумать не успел, сознание уже провалилось в тёплый морок путаных сновидений: таинственный Повелитель Времени, прекрасная Лесная Фея, Велерина... или Галла - попробуй разбери, когда они так похожи. Из тумана появилась серая волчица с луком в зубах, он спросил, как её зовут, но она ощерилась и послала его к хорам. А потом вдруг сменила ипостась, превратившись в девчонку в мокрой рубашке, какой он запомнил её тогда у реки, сказала, что все эльфийские руны гласят, что он придурок, и пообещала перегрызть горло, оскалила клыки, резко подскочила к нему и... поцеловала.

   - Вель, ты с ума сошла? - пробормотал он, отстраняясь.

   - Вель здесь нет, - вздохнуло над головой золотое солнце. - Извини, но это всего лишь я.

   - Лил?!

   Он вскочил, оглядываясь: то, что Вель тут не было, это ясно, а вот куда делся Най? Осознал, что сидит на песке голый, и потянулся за своими вещами, чтобы хотя бы прикрыться.

   - Прости, я не хотела тебя пугать.

   Лилэйн сидела рядом. Мокрые волосы девушки были заплетены в толстую косу, а влажная рубашка смотрелась на ней куда лучше, чем на тощих оборотнях.

   - Я заснул... Что ты тут делаешь?

   - Прости, - снова извинилась она. - Я случайно... Нет. Я искала тебя. Эти Пустоши... Мне плохо, Сэл. Плохо и одиноко, и мы с тобой так...

   Она не находила слов и перешла к действиям: дрожащая ладошка погладила щеку, пальчик с нежностью провел по не скрытому повязкой шраму на веке, а губы прильнули к его губам.

   - Лил, не нужно.

   Она казалась такой же пустой как вода. Красота, с первого взгляда запавшая в душу, теперь не трогала. Ласковый взгляд, еще несколько дней назад согревавший и будивший восторженные мечты, натыкался на стену безразличия, становясь печальным. Печаль не вызывала даже сочувствия...

   - Не нужно.

   - Тебе не нужно, - она отвела глаза.

   - И тебе тоже, Лил. Это ни к чему не приведёт. Я думал...

   - Я тоже думала, Сэл. Последние дни я только то и делаю, что думаю. И мне кажется, что-то не так. Так не бывает. Ты слишком резко изменился. В один миг. Как будто тебя заколдовали...

   Он скептически хмыкнул.

   - Как будто подменили!

   - Нет, Лил. Прости, но я такой и есть. А ты найдёшь себе лучше.

   Резко? Да. Но так было с самого начала. Резко влюбился и резко охладел. Если так смотреть, то это не странность, а закономерность.

   Когда она ушла, точнее, убежала, развернувшись, вставая, так, что кончик косы больно хлестнул по щеке, Селлер смог одеться и постарался выбросить этот разговор из головы. Вышло это без труда - раны под влажной повязкой зудели и отвлекали от ненужных мыслей. Сэл смотал бинты и всмотрелся в темные, припухшие отметины на запястье: одна от его ножа, четыре от острых клыков неблагодарного оборотня. Ранки едва затянулись, а при нажатии еще сочились сукровицей - порез чуть меньше, а следы укуса заживут, видимо, еще нескоро.

   - Спросить, что ли, как её зовут? - сам себе предложил он, накладывая чистую повязку. - Хуже ведь всё равно не будет. Или будет?

   Если сделать это, Авелия уже никогда не поверит, что он дал ей кровь без какой-либо задней мысли. А если сделать, и легенды не врут, она уже не сможет причинить ему вреда, и сегодняшний сон не станет реальностью. Сон до поцелуя, изначально бывшего нереальным, тот сон, где она обещала перегрызть ему горло.

   - Ерунда, - отмахнулся он от этой мысли.

   Но пошел почему-то не к месту стоянки. Ноги сами несли в другую сторону, мимо ив, полощущих в озере длинные косы, мимо качающих тяжелыми головками камышей...