Грани русского раскола - Александр Пыжиков

«рабочий союз создавался... не на собранные рабочими гроши, а на правительственные средства (т.е. выделяемые правительством для ЦВПК. - А.П.), получил законодательную санкцию и существовал легально»[1478].

Весьма симптоматична и попытка превратить рабочую группу в орган, куда направлялись обращения отдельных предприятий по урегулированию конфликтных ситуаций. Это серьезно повышало авторитет группы в глазах трудящихся, поэтому она начала быстро реагировать на вспышки забастовок. Поступившие жалобы передавались в ЦВПК, чьи уполномоченные вступали в переговоры с администрацией заводов. Подобная практика получила широкий общественный резонанс. Некоторые исследователи считают ее близкой к «зубатовской» методике начала века, с той лишь разницей, что теперь вместо государственных органов, в частности полиции, давление на предпринимателей оказывал военно-промышленный комитет[1479]. Дополним эту мысль еще одним важным наблюдением. Как известно, урегулирование конфликтов при посредничестве ЦВПК происходило на целом ряде предприятий: на электротехническом заводе «Динамо», Адмиралтейском судостроительном заводе, механическом Нобеля, судостроительном «Наваль», Путиловском заводе, механическом заводе Леснера, фабрике Ф. Мельцера, Никопольском металлургическом объединении, Петроградском металлическом заводе, текстильной мануфактуре Вронина, Лютина и Чешера[1480]. Глядя на этот список, несложно заметить, что все перечисленные предприятия располагались в столице или на юге страны. Среди них нет ни одного из Центрального региона России или Поволжья. То есть неприятности купеческая буржуазия доставляла прежде всего своим конкурентам; в то же время предприятия дружественных владельцев в эпопее с деятельностью рабочей группы не фигурируют, хотя, несомненно, защитникам интересов трудящихся и там было на что обратить свой взор. Не случайно столичная буржуазия, прекрасно понимая, кто организует давление на нее, неизменно отвергала предложения, разработанные рабочей группой. Так, Петроградское общество фабрикантов и заводчиков отказалось участвовать в создании примирительных камер по урегулированию конфликтов: это начинание активно пропагандировали именно в ЦВПК[1481]. Капиталисты столичного региона и Юга России проигнорировали поддержанную ЦВПК инициативу рабочей группы по введению на производствах института старост[1482]. Буржуазия, тесно связанная с властью, явно сторонилась начинаний, исходящих от враждебных ей сил, предпочитая обсуждать нейтрализацию забастовочного движения на совместных заседаниях с полицией, взаимодействие с которой было для нее гораздо привычнее и комфортнее[1483]. Представить же подобные полицейские мероприятия с участием московского купечества сложно. И это тоже демонстрирует, насколько разные политические цели преследовали два основных отряда российской буржуазии.

Заключительная попытка царского правительства, опиравшегося на петроградский бизнес, дать отпор купеческим оппозиционерам связана с именем последнего Министра внутренних дел А.Д. Протопопова. Этому персонажу явно не повезло с исторической репутацией. Выходец из Государственной думы, где он занимал пост товарища председателя ГД, в сентябре 1916 года Протопопов получил назначение на одну из ключевых должностей в правительстве, за что и был заклеймен как предатель. К тому же он являлся членом ЦВПК, куда был включен по должности товарища председателя ГД, а потому неплохо осведомлен о движущих силах оппозиции и ее планах. Еще до своего назначения в министерство Протопопов сблизился с руководством столичных банков, контролировавших обширные торгово-промышленные активы (кстати, его личный кредит был открыт в Петроградском международном банке[1484]). Выше говорилось об их совместной инициативе по проведению съезда представителей металлообрабатывающих предприятий, выдвинутой в качестве противовеса системе ВПК. Теперь же сотрудничество нового Министра внутренних дел с финансистами укрепилось: он стал своего рода знаменем политического проекта по обузданию московской буржуазии. На средства петроградских банков по предложению А.Д. Протопопова начала выходить газета «Русская воля», задуманная как противовес оппозиционной прессе[1485]. Власть сумела привлечь к ее изданию многих общественных и литературных деятелей. Газету возглавил А.В. Амфитеатров, долгое время пребывавший в эмиграции. В редакцию вошли бывшие члены Государственной думы социал-демократ Г.А. Алексинский, кадет Н.А. Гредескул (за что их не замедлили объявить предателями), с газетой тесно сотрудничали известные писатели Л.Н. Андреев, А.И. Куприн, Ф.И. Сологуб. Между прочим, издание позиционировало себя как независимое, беспристрастно освещающее насущные проблемы дня и декларировало необходимость единения всех классов[1486]. Кроме того, правительство предприняло попытку переманить на свою сторону знаменитого купеческого издателя И.Д. Сытина. Премьер Штюрмер предлагал ему возглавить государственный литературный холдинг, для которого выделялись большие финансовые ресурсы. Сытину была даже устроена аудиенция у Николая II. Однако издательский магнат отказался, решив, что его согласие будет равносильно «моральной кончине», а на приеме у императора сумел перевести разговор на помощь национальной школе[1487].

В конце 1916 года купеческая элита страны решила провести всероссийский предпринимательский съезд. Ряд частных собраний в Москве обсудил эту идею, и в результате по поручению биржевых комитетов Центра, Поволжья и Сибири в правительство поступило ходатайство о разрешении съезда[1488]. С этого момента Министерство внутренних дел было озабочено тем, как бы воспрепятствовать купеческому начинанию, которое планировалось оформить в новый торгово-промышленный союз. В правительстве никто не сомневался в оппозиционности очередной инициативы Первопрестольной. Московские власти также информировали о готовившихся на съезде выступлениях в духе требований Прогрессивного блока[1489]. А.Д. Протопопов всеми силами старался не допустить появления на политической арене подобной организации, и, разумеется, ходатайство признали несвоевременным, мотивируя отказ тем, что в напряженных военных условиях не следует отвлекать представителей предпринимательских кругов от работы на оборону на местах[1490]. В качестве противодействия подобным политизированным инициативам предлагалось также больше поддерживать окраинную, а не центральную промышленность, что «окажет сдерживающее воздействие на политиканов из числа крупных промышленников»[1491]. МВД пыталось умерить и их политические претензии в связи с предстоящими выборами в V Государственную думу; в ее новый состав планировалось провести 50-70 депутатов, связанных с банковскими кругами Петрограда[1492]. Со своей стороны, крупные столичные финансовые и биржевые игроки проявляли серьезную заинтересованность в усилении своих позиций в думе. Их также не устраивала ситуация, когда контроль над нижней палатой оказался в руках прогрессивного блока, вдохновляемого идеями, формирующимися в Москве. Оппозиционно настроенные депутаты под разными предлогами тормозили предлагаемые столичными предпринимателями коммерческие начинания. Например, именно усилиями кадетов и их союзников по депутатскому корпусу было отклонено предложение ряда петроградских банков о предоставлении казенной ссуды в 20 млн. руб. на строительство металлургического комбината в Кузнецком бассейне Томской губернии[1493]. Этот эпизод, произошедший в марте 1916 года, вызвал большое раздражение в питерских деловых кругах, которые усиленно муссировали утверждение, что «наш молодой парламент, к несчастью, занял враждебную позицию по отношению к промышленности, бирже, банкам»[1494].

Еще одним ударом, нанесенным А.Д. Протопоповым по политическим позициям Первопрестольной, стало давление на Московскую городскую думу, которую правительственные круги уже давно считали рассадником оппозиционности. С начала неутомимый министр увлекся идеей устранения М.В. Челнокова от должности главы МГД, предполагая высылать его из Москвы и назначить на его место закаленного в противостоянии с революционной публикой полицейского генерала А.И. Спиридовича[1495]. Однако поняв, что этим немногого достигнет Протопопов решил разом нейтрализовать всю городскую думу, воспользовавшись ее переизбранием на новый срок. Очередные выборы состоялись в декабре 1916 года, принеся небывалую победу оппозиционно настроенным силам. Купечество не то что не стесняясь, а с энтузиазмом поддержало их. «Мы знаем, – говорили состоятельные избиратели, – что прогрессисты плохие хозяева, но они будут бороться с правительством, поэтому мы их избираем»[1496]. МВД решилось на беспрецедентный шаг, отказавшись признать итоги народного волеизъявления. Группа депутатов Государственной думы в связи отказом министерства утвердить результаты выборов направила запрос в Совет министров с требованием дать юридическое разъяснение по этому поводу. Избранники народа недоумевали: как Министр внутренних дел мог объявить свою же инструкцию, в соответствии с которой проходило голосование, нарушающей закон?[1497] Однако на ответ времени не оставалось; выборы были утверждены в марте 1917 года – уже при Временном правительстве.