Кровавое заклятие - Дэвид Дархэм

— Принцесса, вы уже не та девочка, которую я когда-то знал.

Никогда прежде Петер не приближался к ней, и никогда они не оставались наедине. На его лице появилось непонятное выражение.

— Ваш отец, — сказал дворецкий, — гордился бы, узнав, как высоко вы взлетели. Я слышал о вашей судьбе, но не верил, пока не увидел вас здесь. — Петер печально посмотрел на Коринн. — Когда он придет, принцесса? Скажите мне, и мы будем готовы присоединиться в любой момент. Все здесь по-прежнему верны ему.

Коринн хмыкнула.

— Кто придет?

— Ваш брат, разумеется! Мы все молимся Дающему, чтобы Аливер вернулся как можно скорее и стер Хэниша Мейна с лица земли.

Глава 41

Конь преодолел несколько последних футов подъема на Мефалийском Пределе, и Халивен Мейн наконец-то почувствовал близость дома. Ветерок обдувал его и, казалось, расправлял складки на рябоватом лице. Весенний запах влажной земли отдавал болотом. Спешившись и став на колени, Халивен взял в пальцы щепоть торфа и мысленно поблагодарил своего племянника. Хэниш сделал ему великолепный подарок, позволив еще раз увидеть дом — впервые за много лет. И самое главное: Халивен вернулся не просто так. Он перевезет предков туда, где они, наконец, смогут освободиться. В его миссии были аспекты, которые вызывали у Халивена дурные предчувствия, но он старался не думать об этих вещах. Халивен поклялся, что исполнит волю предков, и собирался сдержать слово.

Мир вокруг был влажен от весны. Под косыми лучами солнца снега таяли на глазах. В этом районе плато земля представляла собой толстый слой торфа. Влажный, словно пропитанная водой губка, он прогибался под ногами. Халивену с его отрядом конников и караваном тяжелых возов пришлось идти по изведанным тропам, где земля более или менее твердая. В воздухе звенели тысячи и тысячи мошек. Крошечные создания недавно очнулись от зимнего оцепенения и теперь только и ждали случая, чтобы впиться в белки человеческих глаз. Стоило вдохнуть, как они влетали в ноздри и раскрытые рты.

Лица людей были покрыты кровавыми пятнами. Некоторые прикрывали рты и носы полосами ткани. Другие били себя по щекам, выдавливая собственную кровь из расплющенных насекомых. Халивен старательно игнорировал эти мелкие неудобства. Он не обращал внимания на следы укусов, возникающие на его обнаженной коже, всем видом демонстрируя презрение к слабакам, которые не могли перетерпеть боль. Он даже не взял на себя труд оглянуться на иноземных рабочих, плетущихся за отрядом. Халивен знал, что многие из них падут жертвой болезни, которую переносили насекомые, и их число сильно уменьшится.

Несколько дней путешествия на север — и он увидит хребты Черных Гор, протянувшихся до горизонта. От гор тянуло холодом. Порывистый ветер обдувал людей и коней, унося прочь орды мошкары. Впереди людей ждали более твердые равнины центрального плато — безлесные горные долины, земли травы, дом северных оленей, волков, лисиц и белых медведей, а также северных быков, которых мейнцы одомашнили еще в незапамятные времена. Сейчас в поле зрения не было никаких зверей, но Халивен знал, что они где-то поблизости. Будь у него время и возможность, он бы пришпорил коня и затерялся среди этих равнин, где произошло становление его народа.

Тахалиан… Халивен удивился, поняв, что смотрит на это место несколько отстраненно, словно глазами чужака. Цитадель напоминала мертвую тушу огромного косматого зверя, давным-давно запертого в клетку массивных сосен. Серо-коричневое строение наполовину ушло в твердую неподатливую землю.

Халивен вошел в ворота. Здесь его ждал скромный, но радушный прием. Теперь в цитадели распоряжался Гайвар — троюродный брат Хэниша. Это был красивый молодой человек хрупкого телосложения, с необычными для его народа застенчивыми глазами, которые в любой ситуации смотрели на мир с невозмутимым спокойствием. Он наскоро обнял Халивена и тут же засыпал его вопросами. Как поживает Хэниш? Он действительно приготовил в Акации залу для предков? Как выглядит остров? Так ли он хорош, как о нем рассказывают? И правда ли, что у всех тамошних женщин оливковая кожа, овальные лица и большие глаза?

— Я счастлив, что увижу все это собственными глазами, — сказал Гайвар. — Я еду с тобой, Хэниш согласен. Я получил от него письмо. Он желает, чтобы все мы посмотрели, как будет снято проклятие.

Юноша, кажется, очень волнуется; подумал Халивен. Перспектива оставить дом беспокоит его, даже если причина стоит того. Впрочем, он молод и чувствует себя обделенным. Разве солдаты, которые шли с Хэнишем или Маэндером, не мечтали увидеть южные земли? Гайвар ничем не отличался от них. Однако в те годы он был еще мальчишкой, и ему не досталось войны.

Халивен ответил на вопросы Гайвара, хотя старался описывать красоты большого мира нейтральным и даже неодобрительным тоном, не поднимая взгляда от земли. Ему казалось, что он совершит какое-то предательство, если во время рассказа станет смотреть в глаза юноше.

Он последовал за Гайваром наверх, на зубчатую стену с бойницами, окружавшую крепость. Отсюда они смотрели на вереницу рабочих, неохотно плетущихся по плато. Халивен ощущал грубую шероховатость соснового дерева под своими ладонями, вдыхал смолистый запах с легкой примесью гниения, глядел на лоскутный ландшафт и участки медной травы, выступающей из-под черного снега, на пятнистое небо, нависшее над головой… Да. Он вернулся домой…

Неожиданно его охватила ностальгия. Как объяснить, почему этот вид ничуть не хуже мерцающих синих вод Акации? Халивен недолюбливал юг за его мягкость, расслабленность, роскошь, достающуюся без усилий. С другой стороны, он больше не верил в то, что его народ — лучший на земле. Халивен видел достаточно отваги и мужества, проявленных иноземцами, встречал в южных краях слишком много красивых вещей. Он больше не мог придерживаться категорических убеждений своих соплеменников. Халивен любил Мейн просто потому… ну, потому что его нужно любить. Может быть, глупая мысль, зато самое доходчивое объяснение чувствам. Впрочем, он сомневался, что сумеет найти слова, которые его молодой собеседник сумел бы принять сердцем. Даже предки не ограничивали свои интересы одним только Мейном…

— Брат Хеберена, — послышался голос, — предки предсказали твой приезд.

Халивену не нужно было оборачиваться, чтобы узнать этого человека. Он подошел неслышно в своих подбитых мехом башмаках. Только жрец Тунишневр осмелился бы обратиться к нему, не называя нареченным именем, и только он мог заявить, что получил сведения от предков, в то время как все остальные узнавали новости более простыми способами — из писем и от гонцов. Мечтательная задумчивость Халивена растаяла как дым.