Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8. Объединение Германии, 1866–1870
После триумфа положение Бисмарка кардинально изменилось. Теперь он был национальным героем. Австрийские репарации в сорок миллионов талеров значительно увеличили финансовые ресурсы правительства, и у Бисмарка появились реальные возможности для переустройства Германии. Старый Германский союз развалился; Австрия, изгнанная из Германии, должна была определить свою новую идентификацию в роли «восточной державы». Еще до подписания прелиминарного мира в Никольсбурге официальная пресса объявила о том, что предстоят выборы и прусскому парламенту будет предложен проект нового закона о выборах. В них примут участие, помимо Пруссии и территорий, включенных в состав Пруссии (Ганновер, Нассау, часть Гессен-Касселя, Франкфурт), и другие государственные образования. Вот их перечень: Саксен-Альтенбург, Саксен-Кобург, Саксен-Веймар, Шварцбург-Зондерсхаузен и Шварцбург-Рудольштадт, княжество младшей линии Рёйсс (Гера), княжество старшей линии Рёйсс, Вальдек, Липпе-Детмольд, Шаумбург-Липпе, Мекленбург-Шверин, Мекленбург-Штрелиц, Анхальт, Ольденбург, Брауншвейг, Гамбург, Бремен и Любек. Новая избирательная система основывалась на прусском законе от 12 апреля 1849 года. Устанавливалось, что в каждом округе должно насчитываться 100 тысяч избирателей. Тогда на территории разросшегося прусского государства проживало 19 255 139 человек. Таким образом, новый парламент должен был состоять из 193 депутатов1. В новой федерации Пруссия заняла главенствующее положение: на нее приходилось четыре пятых и населения, и территории.
Предстояло разрешить еще одну проблему. Почти четыре года правительство Бисмарка существовало без утвержденного парламентом бюджета. Бисмарк уже убедил короля в необходимости пойти на некоторое примирение с либеральной оппозицией, с тем чтобы преодолеть бюджетный тупик. Более того, он проявил инициативу и еще до одобрения текста соглашения с Австрией попросил ландтаг возобновить заседания. Роль посредника Бисмарк поручил жене. 18 июля он написал Иоганне: «Почему палаты бездействуют? Поговори с Эйленбургом и скажи ему, что парламентскому корпусу следовало бы вмешаться до того, как начнутся серьезные переговоры»2. Он хотел использовать либералов и националистов как весомый политический фактор на переговорах, дающий ему право выступать от имени всей нации. Одновременно Бисмарк дал понять коллегам в правительстве, что его величество, возвратившись в Берлин, сразу же на ландтаге поставит вопрос об урегулировании свары вокруг бюджета. Король согласился – к ужасу «министров конфликта» – запросить индемнитет [61] за неконституционное прошлое.
Но значительные перемены на политических фронтах Пруссии начали происходить еще до возвращения короля в Берлин. 28 июля появилась новая партия, заявившая о своей преданности Бисмарку и нарекшая себя свободно-консервативным союзом. Трейчке написал жене: «Революция у нас теперь пошла сверху»3. Многие либералы признали, что ошибались. Рудольф Иеринг (1818–1892), профессор права в Гёттингене4, назвавший войну «ужасающе бездумной», покорился «гению Бисмарка»5. Либералы и националисты помирились со своим бывшим оппонентом, поскольку, как отметил Кристофер Кларк, Бисмарк нанес поражение неоабсолютистской и католической Австрии, одержав великую победу над силами реакционного католицизма. Политические действия Бисмарка и победа протестантского королевства предопределены свыше, и поэтому они прогрессивны6. Надо не забывать, что в шестидесятые годы в Риме все еще владычествовал папа Пий IX, при котором либерализм осуждался. Бисмарк оказался на стороне врагов Римской католической церкви, заключив альянс с «безбожным» Итальянским королевством, захватившим папские территории во время борьбы за создание единого государства и унаследовавшим завет премьер-министра графа Кавура « una liberta chiesa nello stato libarale» – «свободная церковь в свободном государстве». Не случайно государственный секретарь Ватикана кардинал Антонелли, узнав о поражении австрийцев при Кёниггреце-Садовой, удрученно произнес: « Casca il mondo!» («Мир рушится!»)7
Не всем пришлась по душе новая примиренческая политика Бисмарка. Текст тронной речи стал известен заранее, и 1 августа 1866 года Ганс фон Клейст отправил Бисмарку целый меморандум, протестуя против идеи индемнитета:
...
«Как это можно одной фразой в тронной речи отречься от всех старых прусских институтов и элементов власти и отдать все – финансы, армию, палату господ, монархию, саму Пруссию – временному большинству во второй палате, которое рано или поздно уйдет на дно в водовороте политических событий? Пруссия без силы духа, сделавшего ее великой, – живой труп… как и без независимой монархии»8.
Бисмарк, приехавший в Прагу для завершения переговоров с австрийцами, пренебрег протестом своего давнего друга, написав жене 3 августа:
...
«Поднялся несусветный гам вокруг тронной речи. Липпе нападает на меня, и Ганс Клейст прислал мне гневное письмо. Этой мелкоте нечего делать, она способна видеть вещи не дальше кончика своего носа и любит упражняться в плавании по бурным волнам словоблудия. Я могу справиться с врагами, но что мне делать с друзьями? У них на глазах шоры, и они видят только отдельные фрагменты мира, а не весь мир»9.
Консерваторы «Кройццайтунга» уходили от Бисмарка, своего прежнего кумира, а бывшие противники из числа либералов, наоборот, потянулись к нему. Карл Френцель написал в журнале «Дойчес музеум»:
...
«В прошлом правительство было врагом либерализма, в процессе войны и аннексий оно стало врагом феодализма. Успехи, достигнутые во внутренней политике, основаны на ослаблении и того и другого фактора и формировании государственного фактора, который будет все больше возрастать»10.
Белый зал дворца был переполнен, когда здесь 5 августа 1866 года король выступал с тронной речью. Он произнес и те слова, которые вызывали особые возражения у Клейста:
...
«Многие годы правительство использовало государственные средства, не имея для этого законных оснований… Хотелось бы верить, что последние события способствуют пониманию необходимости в предоставлении моему правительству индемнитета в отношении того, что оно действовало, не опираясь на закон о бюджете, – с тем чтобы мы покончили с прежним конфликтом раз и навсегда»11.
